Дорогие читатели, этот текст – не совсем обычный. А вернее сказать – совсем не обычный. Автор попытался здесь говорить не с позиции атеиста даже, а – с позиции человека, лишь мечтающего стать атеистом. Конечно, в его рассуждениях есть много крайностей и спорных мест, как и в любой сатире. Но ведь давно известно, что лишь самые скучные тексты – бесспорны. Многие из поставленных автором вопросов показались нам весьма интересными, хотя далеко не со всяким его ответом можно согласиться что называется - сходу. Об одном можно сказать уверенно – этот необычный текст вряд ли оставит равнодушным того, кто его прочтет.
Я хочу стать атеистом. Я хочу обратиться в атеизм. Я хочу, чтобы меня посвятили в атеизм, убедили, уверили, доказали, что атеизм – это единственно верное учение, и нет больше на свете ничего реального, кроме атеизма. Я был бы счастлив.
Я отдаю себе отчет, что атеизм не научная теория, а вера. Такая же вера, как буддизм, как ислам, как христианство. Научная теория отличается от веры тем, что её можно доказать, проверить и продемонстрировать её выводы на практике. Но как доказать, что Бога нет? Или что Он есть? Еще Кант признал – и целую книжку написал – что теоретический разум одинаково бессилен и доказать, и опровергнуть бытие Бога. Будь здесь возможно математическое доказательство, оно было бы уже предъявлено, и всё было бы просто, как таблица умножения или теорема Пифагора. С таблицей умножения не спорят. Она просто есть. Она доказана, проверена, она работает на практике. И сейчас, и две тысячи лет назад, и будет работать две тысячи лет спустя. Верить в нее необязательно.
Доказать, как дважды два – четыре, что Бога нет, нельзя. В это нужно поверить. Есть доводы и примеры, которые могут трактоваться в пользу этой гипотезы. Равно как есть и те, что свидетельствуют в пользу обратной гипотезы. Но доказательств, тех, что можно считать научными, нет. Ни с той, ни с другой стороны. «Тот свет и материальные доказательства, ай-люли!» - издевался черт над Иваном Карамазовым – вполне по делу, надо сказать.
Нужно определенное усилие, чтобы поверить в ту или иную идею. Нужен акт веры, нужен выбор. И я был бы очень благодарен тем, кто помог бы мне обратиться в атеизм. Мне очень этого хочется.
***
Я всегда завидовал атеистам. Счастливые люди, в отличие от верующих. Наивные и невинные, аки младенцы. Избавленные от стольких тревог, забот и обязательств, присущих каждому верующему человеку. Убеждение, что Бога нет, мостит человеку дорогу к недостижимым для верующих высотам, открывает двери к источникам наслаждений, которые религиозные люди по тупости своей считают запретными.
Прежде всего – и самое главное – атеист сам себе хозяин, сам себе бог, сам себе правило и мерило всех вещей. Вы только представьте – какое это, наконец, облегчение, убедиться, что во Вселенной нет больше никакого другого разума, кроме человеческого. Кроме моего собственного. Это сразу же снимает массу вопросов и проблем.
Верующие люди, в частности, последователи авраамических религий (каковых на планете большинство) верят, что мир, жизнь и человек созданы Богом. Созданы с какой-то целью, для каких-то надобностей. И для достижения этих целей человеку нужно следовать определенным заповедям, которые даны ему для его же пользы. И это мало того, что унизительно, так еще и весьма утомительно. Как только можно было выдумать подобные нелепости?!
То ли дело чистый атеизм. Красота! Нет у Вселенной никакого Творца, она сама каким-то образом появилась. А может и не появлялась никогда, может, существовала вечно. Не суть важно, да и какая, в сущности, разница, если жизнь и человек во Вселенной появились случайно. Самопроизвольно, так сказать. Непонятно, правда, в точности, как именно, но совершенно очевидно, что без всякого участия какой-то высшей силы. Стечение обстоятельств, необъяснимые случайности, и – бац! – из неорганической материи появляется органическая, сиречь, жизнь. Потом в дело вступает эволюция, борьба за выживание, и из простейших клеточных организмов появляется все многообразие нынешнего мира, включая человека.
Из этой теоретической картины мира следует масса практических выводов. Например, то, что человек появился из грязи – в буквальном смысле, если отслеживать эволюционную цепочку к самому началу – и в грязь же уйдет. Никакой вечной жизни, никакого бессмертия – оставьте эти сказки болванам. О посмертной жизни не нужно заботиться, жизнь ограничивается рождением и смертью. И это прекрасно! Это сразу же снимает целую кучу дурацких обязательств.
Например, уже не нужно быть хорошим. Можно, но необязательно. Почему верующие люди хотят быть хорошими, в принципе, понятно. Вот, допустим, христиане. По их верованиям плохими поступками и злыми делами человек калечит свою душу и лишает себя шанса на Царствие Небесное. В смысле, на комфортное и беспечное времяпрепровождение в вечности. Плохие люди отправляются в ад, хорошие в рай, все понятно, все логично. У многих людей щелкает в мозгу тумблер, и перед перспективой беспечальной вечности меркнут все радости и наслаждения тутошней, земной жизни.
У атеистов таких ограничений нет. Раз души у человека нет, то нет надобности и заботиться о её посмертном существовании. Все цели и заботы можно совершенно спокойно ограничивать текущей жизнью и полностью отдаться одному прекрасному принципу: «После нас хоть потоп!»
Конечно, атеистов тоже много чего ограничивает. Забота о детях, например. Или Уголовный кодекс с полицией. Или собственная лень, трусость, конформизм. Но все это препятствия тактические, оперативные и легко обходятся на раз-два.
Допустим, мне плевать на детей. Ну, не собираюсь я заботиться о потомстве – ни о своем, ни о чужом. Да и с какой стати? Не хочу, и всё! Хочу свои деньги тратить не на детские подгузники, игрушки и образование, а на шлюх, бухло и крутые тачки. Кто посмеет меня осудить? Бог? Бога нет. Уголовный кодекс? Я его не нарушаю. Общество? А какое мне дело до общества? Атеизм предполагает отсутствие внешней (по отношению к человеку) системы ценностей, и потому каждый сам за себя решает, как ему жить, что ему интересно, а что нет, что полезно, а что вредно, что хорошо, а что плохо. Не вообще, а лично ему. Атеизм постулирует отсутствие объективных критериев истины и морали, а теория естественного отбора свидетельствует, что выживают сильнейшие. Стало быть, я вовсе не обязан заботиться о чувствах и мнениях других людей, достаточно всего лишь навязать им свое представление о жизни. И если я окажусь сильнее всех остальных, и мое мнение возобладает, оно окажется истиной для всех остальных. Ведь объективной надмирной истины нет. Значит, каждый может считать истиной свои собственные взгляды и желания. Или вообще забить на всякую «истину» и поставить вместо нее куда более емкое, четкое и понятное слово: «хочу»!
Хочу пристрелить соседа и забрать себе его дом, машину, жену и дочь. И совокупляться с ними обоими, невзирая на их согласие или протест. Будь я верующий, я бы такого сделать не смог. Ну, то есть смог бы, но было бы мне потом до жути неуютно. Потому что я понимал бы, что нарушил сразу несколько основополагающих заповедей, что радикально повредил свою душу и что места в Царствии Небесном мне, по всей видимости, уже не видать. Хана!
Но будь я атеистом, у меня не было бы никаких проблем. По крайней мере, внутреннего, личностного характера. Да и внешних проблем я смогу избежать, если поделюсь деньгами убитого соседа с шефом полиции, прокурором и судьей, докажу им, что «того света» нет и заботиться нужно лишь о том, как комфортнее устроиться на этом свете, и «забью» на всех остальных трусов и слабаков, которые только и годны на то, чтобы завидовать и осуждать. Это комфортная, сильная, это безупречная позиция. Это естественный отбор в действии, и – победитель получает всё!
***
«Ать-два, ать-два, живем мы однова…» Дурак Раскольников так испереживался из-за своей убитой старухи и её слабоумной сестрицы, что совершенно упустил из виду естественное решение всех своих проблем. Нужно было признать, что Бога нет. Стало быть, ничего плохого он не совершил. Наоборот, одна лишь польза для общества и никакого вреда. Убил старую ненужную бесполезную скрягу и забрал её деньги для нуждающихся. В том числе для себя: он же ведь тоже нуждался в деньгах. Никаких улик не оставил, никаких свидетелей не было, а все последующие душевные метания можно было со спокойной душой списать на обычный мандраж новичка. У закоренелых убийц мастеров своего дела, мук совести уже не наблюдается.
Да и что такое совесть, если подумать. Исключительно религиозная категория, которую атеисты могут совершенно спокойно игнорировать. Со-весть – говорят, например, христиане. Со-гласие с вестью, со-звучие с вестью, со-стояние с вестью, с вестью откуда-то оттуда, извне, не из наших собственных желаний и помышлений. Но если там ничего нет, то и весть оттуда прийти никакая не может. И мы можем со спокойной душой сдавать совесть в утиль, как устаревшее понятие.
***
Я могу быть в глазах окружающих хорошим, если им нравится то, что я делаю; я могу быть в их глазах плохим, если им не нравится то, что я делаю; всё это исключительно оценочные категории, не имеющие к моему собственному ощущению никакого отношения. Абсолютной шкалы ценностей нет, стало быть, нет и точки отсчета, с которой считать, что хорошо, а что плохо, что добро, а что зло, что правильное, а что ложное. Каждый может начинать отсчет с самого себя и возразить на это – содержательно – просто нечего. Это можно доказать на любом примере.
***
Принято считать, что воровство – это плохо. Почему? Древнейшие известные уголовные кодексы апеллируют к религиозным нормам. Известен целый народ, у которого практически все уголовные нормы состояли из религиозных запретов. Не убий, не укради, не возжелай жены ближнего – ну, и так далее. Очевидно, что если эти нормы предписаны Богом, то как-то глупо их оспаривать. Надо принять их на веру и постараться жить, елико возможно, в соответствии с ними. Имея в виду, что более старательное следование этим заповедям обеспечивает обществу больший внутренний покой и лучшие условия для развития, нежели менее старательное.
Но если Бога нет, то все эти заповеди, послужившие основой для многих уголовных кодексов, придуманы людьми. Исходя из теории эволюции и естественного отбора, не будет особой натяжкой предположить, что придумывая и утверждая эти заповеди, они руководствовались исключительно заботой о выживании – собственном и своего потомства. Но причем здесь я? Я-то не обязан заботиться ни об их выживании, ни о выживании их потомства. Я обязан заботиться только о себе, и плевать мне на их заповеди, когда у меня есть свои собственные. У меня есть своя собственная шкала ценностей, где на первом месте стою я сам, мои интересы, моя безопасность, мое благополучие. И если в данном конкретном случае мои интересы заключаются в том, чтобы обокрасть гражданина имярек, то нет к этому никаких препятствий, кроме сугубо технических. Люди, которые будут говорить, что это плохо, имеют в виду, что это плохо именно для них. Но для меня лично воровство – это хорошо. Если я вор. Если мне удалось сорвать крупный куш. И остаться при этом на свободе.
Все то же самое можно сказать и о прочих деяниях, которые общество обычно склонно считать дурными или преступными. Опять же – откуда считать. Если я побью гражданина N и заберу его бумажник и сотовый телефон, то для него это плохо, а для меня хорошо. Если я прижму гражданку M в темной подворотне и займусь с нею разными непристойностями без её согласия, то для нее это плохо, а для меня хорошо. Почему же постороннее общество, не имеющее прямого касательства к моим отношениям с моими жертвами, склонно полагать все это дурным и неправильным? Только потому, что их больше, не значит, что их мнение о происходящем истинно. У меня другое мнение, и пусть кто-нибудь докажет мне, что оно неверно. Где точка отсчета?
Да, пока большинство людей связано друг с другом самыми разными связями – семейными, дружескими, профессиональными, национальными, пока они встроены в различные иерархии и системы общественных отношений, реализовывать свои желания и мечтания без оглядки на остальных довольно проблематично. Конечно, и в этих условиях есть где развернуться, но обычно лишь на коротких дистанциях. Обычных, не слишком умных и не слишком сдержанных любителей красиво и без особых усилий пожить за чужой счет, общество довольно быстро отслеживает и отлавливает, в интересах более умного и более сдержанного большинства. Воров, грабителей, насильников, убийц, маньяков и прочих асоциальных типов, желающих за чужой счет получить все и сразу, и при этом не обремененных сложными социальными связями и взаимообязательствами, человеческие сообщества научились достаточно быстро и эффективно изолировать и карать в назидание прочим индивидуумам. С религиозной точки зрения это забота о соблюдении заповедей и предотвращении скорейшего наступления ада на земле. С атеистической точки зрения это забота о своих интересах умеренного большинства, которое планирует насладиться благами мира чуть больше времени, чем на это рассчитывает неумеренное меньшинство.
По сути, это, впрочем, ничего не меняет. Рассчитываю ли я на короткую дистанцию («живи быстро, умри молодым!»), или на длинную, в любом случае все зависит от моих собственных хотений и планов. В эти планы могут вмешаться посторонние люди или случайные обстоятельства – что ж, это терпимо. Это все же совсем не то, что когда в твои планы вмешивается Бог. Разные вещи, знаете ли.
***
Допустим, общество осуждает социальный паразитизм или кровосмесительные связи. Понятно почему. Это как раз забота об интересах того самого умеренного большинства общества, которое просто не сможет функционировать, если все вдруг перестанут работать и начнут практиковать инцест.
А если не все? А если только я? И при этом так, что интересам самого общества это вредить не будет. Что если нам с сестрой родители оставили капитал, позволяющий безбедно прожить жизнь ничего не делая и предаваясь плотским утехам друг с другом?! Налоги с капитала я плачу исправно, а то, что я делаю в постели, никого не касается. Конечно, наука и медицина свидетельствуют, что кровосмесительные связи ведут к дегенерации и вырождению потомства, но при чем здесь потомство? Я же хочу заниматься сексом с сестрой не ради детей, а исключительно ради своего удовольствия. И, ладно, ради того, чтобы не слишком шокировать общество своими сексуальными предпочтениями, я не стану их особо уж афишировать, дабы не наживать проблем по мелочам. (Хотя время идет, настроения меняются. Вон уже и открытые педерасты стали полноправными членами общества, и браки друг с другом заключают. Пора начать кампанию за легализацию браков между кровными родственниками, между малолетними детьми, между людьми и животными, ну и там, что в голову придет).
Таким вот образом, заключив негласный пакт с обществом, я получаю лицензию на совершение поступков в широком прокате по-прежнему не тиражируемых и не одобряемых. Совесть моя абсолютно спокойна, чего ни в каком разе не было бы, будь я верующим человеком. Практически во всех основных религиях мира есть очень жесткий и безапелляционный запрет на инцест, и я не смог бы предаваться блуду с сестрой, без твердого осознания, что совершаю противоестественный грех. Это испортило бы мне все удовольствие.
Точно так же мне трудно было предаваться блаженному безделью всю свою жизнь, будь я верующим христианином. У меня в мозгу вечно бы сидела притча о зарытом таланте, об игольном ушке, в которое верблюду легче войти, чем богатому в рай, о прочих многочисленных библейских призывах к труду и работе. Короче, религия ломает весь кайф от безделья, и только чистый атеизм устраняет все сомнения на пути к дивану Обломова.
***
Как я хочу стать атеистом! Атеизм помогает не только легко и красиво прожить жизнь, но так же легко и красиво встретить смерть. У атеистов со смертью куда более простые и доброжелательные отношения, чем у верующих. Верующим нельзя умереть по своей воле. Вот нельзя и всё! Самоубийство в христианстве один из тягчайших грехов, если не самый тягчайший. Христианин лишен права на самоубийство, как бы тяжела и беспросветна ни была его жизнь. Ибо в этом случае у него уже нет совершенно никаких шансов на Царствие Небесное и он обречен на муки всю оставшуюся вечность. Самоубийство в христианстве это не избавление от мук, а пропуск в вечные страдания без надежд на избавление. Это так несовременно, это так реакционно и неудобно, что совершенно непонятно, зачем мировые религии держатся за этот маловразумительный и бесполезный догмат о греховности самоубийства? Насколько бы популярнее стала религия разрешающая и одобряющая самоубийства. Или хотя бы эвтаназию для начала. Что ж эти упрямые попы, не понимают что ли, сколько сторонников теряют из-за своей догматической упертости? Или всерьез верят, что поставленное Богом не людям стать отменять?!
Что ж, это еще одна веская причина стать атеистом. Если в загробную жизнь не веришь, то и умирать не страшно. Особенно по своей воле. Особенно в паршивое время. «Какой смысл умирать в палате под стоны и хрипы безнадежных больных? – искушал еще один известный литературный дьявол своего собеседника. – Не лучше ли устроить пир на эти двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?»
Ну, Воланд мог себе позволить такие издевательские виражи, но куда это, интересно, «переселиться», с точки зрения атеистов? Если «Я» есть всего лишь система мозговых функций, то со смертью мозга умираю и я. Весь. Целиком. Самоубийство, таким образом, перестает быть смертным грехом, и становится всего лишь сознательным выбором по прекращению надоевшей или измучившей жизни. Верующему не полагается и этой малости, он должен мучиться до конца, пока сам Бог не прекратит его страдания. От рака, например. Или тюремного заключения. Или хронического безденежья и одиночества. Да мало ли почему люди устают от жизни? И такой естественный выход – прими горсть снотворных и избавься от опостылой жизни. Только за одно это, психологическое и философское снятие табу, можно было стать атеистом. А ведь есть еще и куча разных приятных бонусов.
***
Например, такая психологическая разгрузка как избавление от нескончаемых философских размышлений о смысле бытия. Самый последний пропойца или заворовавшийся чиновник и те порой задаются вечными вопросами о смысле бытия – пусть не вселенского, так хоть своего собственного. Каждому хоть раз в жизни да бывает интересно подумать «откуда всё?», «зачем всё?», «для чего всё?». Атеизм дает простейший ответ на все эти вопросы – в них вовсе нет никакого смысла. Жизнь появилась на планете случайно и бесцельно, и неоткуда в ней было взяться какому-то смыслу. Человек появился случайно и бесцельно – и в нем смысл искать бесполезно тоже. Так что воскликнем вслед за поэтом: «Пусть поглупее болтают,// Что их загрызла мета.// Если и есть что на свете - // это одна пустота!», и успокоимся на этом.
Буддизм был бы такой идеальной атеистической концепцией пустоты, но буддизм все-таки не научная система, а интуитивная, с явным налетом мистицизма. К тому же попадание в вожделенную буддистскую нирвану (это как раз та атеистическая пустота, не путать с насыщенным христианским раем) обставлено целым рядом трудновыполнимых условий, среди которых избавление от желаний еще не самое сложное. Гораздо труднее среднестатистическому обывателю проникнуться буддистской концепцией мира как иллюзии. Буддистский постулат, что мира нет – он иллюзия, что человека нет – он тоже иллюзия, с большим напрягом и трудом воспринимается человеком, воспитанным, если не в традиции, то хотя бы в ареале авраамических религий. Как так нет?! – возникает сразу подсознательный протест. Вот же он я – мну задницей только что купленный диван. В руке – баночка холодного пива, под боком – теплая покладистая жена, по телику – классный бокс. Как так может быть, что всего этого нет? В общем, не дается идея индийского царевича Гаутамы лицам с европеоидным типом мышления. Научный атеизм тире дарвинизм куда как проще и понятнее, да, чего скрывать, и приятнее. Пустота она, конечно, есть, но не вообще и не здесь, а там, за гробом. А тут пока что можно наслаждаться всеми прелестями жизни.
Жизни, избавленной, в частности от проблемы выбора. Известное рассуждение Канта, за которое поэт Бездомный намеревался отправить давно покойного философа на Соловки, предполагает, что в мире, насквозь пронизанном причинно-следственными связями, нет никакой возможности для свободного выбора. Любой выбор, так или иначе, обусловлен целым комплексом тех или иных причин, и если человек плоть от плоти этого мира и больше ничего, то он, в сущности, ничего и не выбирает, а лишь реагирует на воздействие тех самых причин – внутренних или внешних. Генетика, воспитание, окружение, да всё, что угодно, вплоть до метеоусловий, намертво обусловливает поступки человека и о его сознательном решении в том или ином выборе говорить особо не приходится. Выбор определяется целым комплексом причин, которые диктуют вполне определенную модель поведения в каждом конкретном случае каждого конкретного человека. И если один человек решает отправить больную мать в дом престарелых, а другой в аналогичной ситуации берет ее к себе домой и ухаживает за ней, то это не значит, что один плохой, а другой хороший. Просто одного воспитали так, а другого иначе, и выбор каждого оказался предопределен предыдущими событиями их жизни, а, возможно, даже до рождения.
Это – если исходить из логики атеизма и дарвинизма. Другое дело, что сам-то Кант так не считал, и, постулировав наличие у человека свободы воли, делал вывод, что раз в мире нигде этой свободы не наблюдается, кроме как у человека, то ничто в мире не может быть источником этой свободы. Стало быть, источник этот лежит вне мира, за его пределами, и может быть связан только с Богом. Наличие у человека свободы воли, является, по Канту, прямым доказательством бытия Бога.
Но доказательство это мало кого убедило, и «недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством». Смеялся и другой герой знаменитого романа: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали. Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут». Так что можем «доказательство Канта» списать в утиль, вместе со всеми остальными и спокойно наслаждаться тотальной безответственностью. Выбор не я делаю; откуда «Я» может взяться во мне, комплексе элементов, причин и следствий?! Все происходит само собой, по наиболее вероятному варианту развития ситуации, определяемому самыми разными причинами и обстоятельствами. И «если звезды зажигаются», то не потому, что «это кому-нибудь нужно», а просто потому, что они не могут не зажигаться.
***
Атеизм избавляет не просто от Бога. Он избавляет от кучи обременительных вещей, которые непонятно зачем вообще присутствуют в жизни человека. Он избавляет от совести, он избавляет от душевных мук. Душа, как и совесть, понятие религиозное; раз нет души, то и мучиться нечему. Он избавляет от страха смерти, он избавляет от проблем выбора. Смерть – всего лишь исчезновение человека, что на иной вкус куда как более приятно, чем прижизненное ожидание ада или рая и посмертные перипетии, связанные с переходом «отсюда» «туда». Выбора тоже нет, ибо если в мире нет источника свободы воли, то нет и свободы выбора. Поступай как тебе угодно и списывай все на трудное детство или плохую карму.
Атеизм избавляет и от других обременительных ненужностей религии. От постов, например, от многочасовых церковных служб, от посещения воскресных школ, от чтения Библии, наконец. Всю эту массу времени можно употребить с куда как большей пользой и удовольствием для себя. Атеизм позволяет избавиться от церковной иерархии, массы бездельников, не производящих ничего полезного и лишь отвлекающих известную часть общества от серьезного дела. Про футбол, вообще-то, можно то же самое сказать, но футболисты хотя бы не выносят мне мозг своими нотациями и нравоучениями.
Атеизм избавляет от прошлого. Что такого там в этом прошлом, кроме давно сгнивших трупов и нескольких записей о жизни некоторых персон? Атеизм избавляет от будущего. Что такого в этом будущем, если конец у всех один и каждый станет тем самым лопухом, на который так раздражался Базаров? Атеизм избавляет от искусства. Тысячи писателей и художников, композиторов и архитекторов, скульпторов и режиссеров посвящали свои произведения Богу или поискам Его, или спору с Ним. Сколь бы упростилась их жизнь, если бы они согласились, что Его нет, и что все танцы вокруг Него всего лишь бессмысленные телодвижения, не вызывающие ничего кроме потоотделения и усталости. Сколь бы упростилась моя жизнь, если бы мне не пришлось писать тексты подобные этому. Как я хочу стать атеистом!
***
Выгоды атеизма по сравнению с религией настолько очевидны и соблазнительны, что совершенно непонятно – зачем вообще нужна религия? Зачем она появилась? Зачем существует? И почему всё никак не исчезнет? Ведь не в том же дело, что заблуждение верующего стоит лишь его жизни, а заблуждение атеиста – его вечности? Это было бы так банально…
Текст впервые опубликован на сайте www.pravda-nn.ru.
