
С каждым годом Владимир Высоцкий все более растворяется в мифе. Все чаще люди судят о нем по фильмам-биографиям, по комментариям, по топовым песням, транслируемым по радиоволнам.
Но и поныне мы замираем, случайно расслышав сквозь шум времени:
«Все единою болью болит, и звучит с каждым днем непрестанней вековечный надрыв причитаний отголоском старинных молитв».
О надрыве, о безысходности, о страстях Высоцкого сказано и написано много. И это именно то, чего он боялся при жизни и от чего предостерегал.

Семеныч, как иногда величают его барды и почитатели, не сводим к трафаретам. Его поэтика сложна, составные рифмы совершенны, на что обращал внимание Иосиф Бродский, а его послание проходит за рамки прошлого века к грядущим.
Высоцкий не надрывен — трагичен. Трагизм пронизывает и его юмор, и житейские зарисовки, и лирику, и военные песни.
При этом перед нами не личина актера, не завораживающие модуляции его голоса и гитары: происходит нечто большее — встреча человека с самим собой.
Каждый концерт Высоцкого — это цикл моноспектаклей. Его песенное «я» прорастает в слушателя, становится частью его внутреннего мира и затем незримо присутствует в его мыслях и поступках.
Ему не все и не всегда удавалось сыгрыть на сцене, особенно вначале, поэтому, по мысли его второй жены Людмилы, он обретал своего неслучившегося зрителя в слушателях. Всю мощь и глубину таланта переплавляя в тот отчаяньем сорванный голос, по которому, как по камертону, в эпоху застоя страна настраивала свою систему координат.
Отличительной чертой текстов Высоцкого была семантическая компрессия. Умение вмещать целые горизонты смыслов в несколько слов.
Марина Андреевна Журинская приводила пример такой компрессии: «ты меня ведь спас в порту». В этой краткой фразе сразу дана вся сложность характеров и взаимоотношений героев.
А в песне «Корсар (Ещё не вечер)» разворачиваются две вообще параллельные истории — пиратского корабля и театра на Таганке. И лишь зная о втором сокровенном сюжете противостояния бунтарского театра Юрия Любимова и советского министерства культуры, понимаешь ее парадоксальный финал: «"поможет океан, взвалив на плечи, ведь океан-то с нами заодно. И прав был капитан: еще не вечер!» Океан — это образ народа.

Почти всегда Высоцкий говорит от первого лица. И вместе с ним каждый из нас оказывается, по выражению Владимира Семеновича, в шкуре его героя.
Сгорает заживо в подбитом самолете, ткнувшись лицом в стекло.
Замерзает в грузовике, занесенном снежным бураном, да еще и с напарником, чьи нервы на пределе и чье состояние Высоцкий передает двумя скупыми строчками: а он за гаечный за ключ и волком смотрит... ...и смотрит так, что что холодно спине...
Задыхается без кислорода в подводной лодке, еще не вернувшейся с боевого задания.
Хватает грудью свинец у заветного моста, успев заметить, как сыновья уходят в бой, как приходит на смену вон тот, одетый во все не по росту.
Идет наперекор шпане, расплачиваясь за это свободой. Сидит за решеткой и умоляет: не увозите меня из весны!
Перепрыгивает планку на рекордной высоте, доказывая несговорчивому тренеру: «но свою неправую правую я не сменю я на правую левую...»
Бежит из лагеря сталинского ГУЛАГа без шансов на успех, а просто, чтобы доказать себе, что ты еще чего-то стоишь, что ты человек, а не бесправный зэк.

Во всех этих историях доминирует «я». Как и в сценических образах Галилея, Гамлета, Свидригайлова. Как и в кинообразах радиста Володи, капитана Жеглова, дона Гуана.
Собственно, это и потрясало, и перепахивало.
Небезразличие, неотстраненность, отказ скользить, словно пыль по лучу. Невыпиливание себя из ответственности за все, происходящее в мире, даже если приходилось каяться в том, что порвали парус. Не самоизоляция.
Высоцкий бросает вызов. Вымороченной советской системе. Трусости и малодушию. Обескрыленности и безнадеге. Вранью и той уверенности сытой, в ответ которой «уж лучше пусть откажут тормоза».
Но ближе к концу он бросает вызов самому себе, порабощенному зависимостями, и Богу, Который, как можно предположить, «хандрил» и где-то допустил роковой изъян, когда творил Свой манекен — человека.
Владимир Высоцкий отдавал себе отчет в том, что он менял мир. Что его слово возвращало подлинные имена вещам. А удивленные люди поднимали головы и рождались вновь в правде и сопричастности.
Но одним из печальных выводов, к которым он пришел уже ближе к концу, стало понимание того, что есть беды, с которыми не совладать.
Это те разломы, что проходят внутри, те стихии, которые никакому козлу отпущения не по рогам. Потому что не только политическая затхлость и несвобода, но нечто гораздо более серьезное и страшное пригнетает человека к земле.
Христиане называют это последствием грехопадения. Философы говорят о неведении и несовершенстве. В любом случае возникает вопрос о первопричине этой катастрофы.
Полушутя Владимир Высоцкий бросает Богу упрек в этом разладе — и тут же сам исповедуется в истории своей болезни, которая, будучи уникальной, тем не менее приоткрывает нам и тайну нашей собственной помраченности.
Отметим, однако, что именно с этих горьких вопросов многие начинали свой путь ко Христу, в Котором Бог явил Свою любовь, а человек — свою свободу.
И Высоцкий не проходит в своих поисках и метаниях мимо Спасителя, заступается за Него перед лабазниками, врущими про ошибки Христа, носит крест Господень на груди, будучи с концертами в США, где ему вполне можно было бы обойтись и без этого символа веры.

«Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души», — пел Владимир Высоцкий и о других поэтах, и о себе. И нам ничто не препятствует поставить им всем свечу и помянуть их в своих молитвах.
Ибо в том, что мы свободны и всегда можем обратиться к Богу, есть и малая лепта их каторжного творческого труда.
Дмитрий, благодарю Вас за Вашу статью. Но Вы проводите анализ творчества как такового. Собственно литературно-политический анализ. А что Вы думаете насчет духовности этого поэта? Я не знаю, известен ли Вам тот факт, что Юрий Петрович Любимов предлагал Высоцкому роль Ивана Бездомного в "Мастере". И Высоцкий решительно отказался. А знаете почему? Потому, что не хотелось себя ассоциировать с человеком, которому придется признать, что он всю жизнь писал плохие стихи. Вот еще расскажу Вам. Людмила Васильевна Целиковская как-то буквально спасла от очередного падения Высоцкого, заставив его поменять слова в песне "Яне любою" с "и мне не жаль распятого Христа" на "вот только жаль распятого Христа". Она сказала: "Ты что, так нельзя!" Это к слову о советских и партийных. Почему Господь нам и говорит: не судите. Ни против какой системы Высоцкий не боролся. Он вообще был человеком идеологическим и свято верил в светлое будущее. Дисциплинированным гражданином был. Никакой вызов никому он не бросал. Песня про жирафа - это не политика, это жизнь. Так же, как и все остальные. Охота на волков - это аллегория. А продолжение охоты на волков было написано под впечатлением от документального фильма об охоте с вертолета. Никакой политики там не было. Был синдром Калигулы (мне всё можно и я буду этим пользоваться) и обида на то, что непонятно почему никуда не пускали официально, не публиковали. Коллеги - поэты открыто издевались "не рифмуй "кричу-торчу". Говорили: ты никакой не поэт. Смирения не было. Казалось бы у тебя всё есть! Но хотелось признания! Хотелось земной короны, понимаете? А не короновали. Вот и разрывало. Да не нужны ему были эти загранпоездки. Он это понял, когда осознал, что все эти джинсы, мерсы, страны, понты не спасают от одиночества. А когда понял, что смысл жизни в служении Богу, тогда и была написана песня "Купола". Но было поздно. К сожалению, осмысление веры пришло тогда, когда уже в когтях дьявола был прочно. "Лёд подо мной, лед надо мной"... Всё, сам себя зажал. Однако для Бога нет ничего невозможного. И спасибо друзьям, которые заказали чин отпевания. Высоцкий был крещен. Так что когда кто-то молится, ему легче. Ну вот так, если вкратце.
Кто-то из великих отцов-пустынников, кажется, Пимен Великий, просил Бога показать ему, как будут жить монахи последних времен. И Бог показал.После чего святой отец закрылся в своей келье, отказывался от еды и плакал. Кажется, приходят эти времена...Хочется добавить, что в одном из интервью Высоцкого спросили, как он пишет стихи, и он сказал, что их ему диктуют, а он только записывает.
Автор, я дочитала Ваш текст ровно до места "бежит из сталинского ГУЛАГ'а".
Выясните уже, что такое ГУЛАГ, если Вам лень искать, то ГУЛАГ - это Главное Управление Лагерей. Из Управления бежит?
Мнение малообразованного и нелюбопытного человека не может быть интересно.
Спасибо, что нашли литературную погрешность. Исправили. Такое случается, причём даже у маститых писателей. Как редактор с опытом в 30 лет это Вам пишу.
Это не литературная, а мозговая погрешность))
Так и не понял, был ли еврей Высоцкий выкрестом? И если нет, какой смысл в его сакрализации?
насчет жернова мельничного - правду Вы говорите. Таких мучений - врагу не пожелаешь. Надо думать, что говоришь и что пишешь. Вот спасибо Вам, добрый человек, что растолковываете людям что хорошо, а что плохо! Вообще никакие стихи читать не надо. Только Библию. Только Евангелие. Всё. Простите. Спаси Господи!
Никто не хвалил. Все поэты говорили, что это не стихи. Не было восхвалений. Любимов любил по-человечески, женщины любили по-женски, Шемякин любил по-дружески. Никто гением при жизни не называл. А про блудниц - не Вам судить. бросьте камень только если Вы сами без греха. Понятно?
Спаси Господи!
Не будьте таким жестоким