На вечернюю службу в будний день не очень просто попасть. Муж на работе. Трое маленьких детей. Очень хочется причаститься на именины. И нужно построить режим дня так, чтоб все совпало...
Забегаем по ступенькам. Служба уже началась. Батюшка идёт кадить храм. Я не зайду пока внутрь. Побуду немного в притворе — вдруг зашумим? Надо снять верхнюю одежду, положить малышку в слинг, чтоб смогла уснуть. Восьмилетняя Настя и пятилетний Саша уже забежали. Батюшка остановился около них. Мы его знаем. Он иногда кадит прямо на людей. Близко-близко. На каждого. Поклонились и бегут ко мне радостные. Хотят рассказать что-то. «Идите скорее в храм! Потом вас послушаю. Я тоже уже иду».
На службе было очень мало народу. Бабушка следила за подсвечниками. Заплаканная женщина в чёрном платке договаривалась в иконной лавке об отпевании. Не унывала, с улыбкой смотрела на нас. К концу пришли ещё несколько женщин ко гробу, накрытому российским флагом.
«Кто, кто, кто они этому дяде-военному?» — «Саша, не показывай пальчиком на людей» — «Почему?» Смотрит наверх. Там фреска: апостол Пётр открывает двери рая. Кто-то из святых стоит на коленях. Кто-то указывает остальным рукой на Петра. «Вот он же — там — показывает!»
На клиросе два человека. Тёте Свете уже тяжело петь. Наверно, был инсульт. И теперь не все слова слушаются ее. Мы подходим совсем близко, чтоб лучше понимать. И лица певчих — пожилые уже, уставшие — становятся от некоторых строчек молодыми и весёлыми.
Саша взял с собой овечку. Большую белую мягкую игрушку. Размером с новорождённого ягнёнка, наверно. Она стоит теперь на лавочке, куда мы положили свои куртки.
Запели «Величит душа моя Господа», и батюшка снова пошёл кадить. Когда он проходил мимо той лавочки с куртками, остановился. Дети поворачиваются ко мне с улыбками до ушей и снова тычут пальчиками. До приличия ли здесь? Ведь такая радость! Батюшка остановился около их овечки.
Оказывается, вот о чем хотели они мне рассказать, когда мы только пришли. Саша забежал в храм ещё в куртке и с игрушкой в руках. Батюшка остановился около них. Покадил на каждого. Даже на овечку. И вот сейчас снова. С совершенно серьёзным видом. А Саша с таким же серьёзным видом (но и с улыбкой до ушей) мне сказал: «Мама, этот батюшка очень умный! Знаешь, почему? Он знает, что овечка — это агнец Божий».
А потом ещё перед сном: «Мне очень понравилось на службе. Знаешь, очень!»
