...Фома давно проснулся, но не открывал глаз. Лежал лицом к стене, поджав колени к груди. Долго лежал, не двигался, чувствуя, как печёт спину солнечный луч, пробивающийся сквозь щель в ставнях.
Кто-то постучал в дверь.
— Фома-а! Фома, отвори! Я принесла тебе лепёшек и молока... Ты не выходишь уже второй день!..
Дочь соседа-лавочника. Нет, он не откроет. Никого не хочет видеть, ни с кем не желает говорить, и уж, конечно, никаких лепешек... Как всё это... далеко и не нужно... Зачем вставать? Зачем свет? Солнце?.. Зачем вообще жить теперь?
Учитель умер. Христос умер. Всё кончено...
Опять едкая слеза потекла по щеке Фомы. Он вытер её ладонью и с головой укрылся покрывалом.
Прежде Фома никогда не позволял себе так долго валяться в кровати по утрам. Он вставал спозаранку, шёл с другими рыбаками к берегу, готовил снасти, выходил на озеро, закидывал сети, а потом радовался, когда удавалось выгодно продать богатый улов торговцам, скупавшим крупную рыбу прямо с лодки. Фома был опытным рыболовом. В Галилее вся жизнь была завязана на огромное Генисаретское озеро. Недаром среди учеников Христа оказалось так много рыбаков. Когда Христос шел через Галилею, они бросали снасти, невода, лодки, улов и шли за Ним. И Фома стал одним из таких: с первого призыва Христа он оставил всё — любимое ремесло, дом, хозяйство — и пошёл за Учителем, чтобы из ловца рыб стать «ловцом человеков». Пошёл, потому что поверил.
Фома был одним из самых преданных и любящих учеников Иисуса. Он ловил каждое слово проповедей Учителя, удивлялся Его чудесам и исцелениям, которые Христос творил на глазах у всех. И больше всего удивлялся чуду, которое произошло с ним самим: разве не чудо, что его, простого рыбака, великий проповедник, целитель, учитель праведности, мудрец Иисус отобрал в число двенадцати самых близких Своих учеников?
...Жажда заставила Фому встать. Он подошел к кадушке, зачерпнул кружкой воды. Жадно выпил. Затем выпил вторую. Снова лёг. Сил не было... Что-то сейчас делают его друзья, братья, с которыми они столько исходили по Иудее, следуя за Христом?.. Наверное, тоже сидят где-нибудь по углам, испуганные и раздавленные горем... Без Учителя даже поговорить друг с другом не о чем, да и встречаться не хочется... Всё — в прошлом, а впереди лишь пустота и растерянность. Жить для Него, отдать жизнь за Него — каждый был готов это сделать, когда Иисус был рядом, а теперь... Что — теперь?
Иисус говорил, что Он — Сын Божий. И Фома верил! Особенно сильно поверил когда увидел, как ополчились на Учителя иерусалимские священники. Они ведь хотели убить Иисуса! Из-за этого Ему и ученикам даже пришлось уйти из Иерусалима, перебраться через Иордан, спрятаться в Галааде... Может быть, останься Иисус там, сейчас Он был бы жив. Но пришла печальная весть — умер Лазарь, близкий друг Христа. Учитель собрался возвратиться в Иудею. Фома помнит, как горячо стали отговаривать Иисуса его товарищи: смертельная опасность грозит Тебе, Учитель! Идти в Иудею нельзя!
Но Христос был непреклонен. И тогда Фома, ни секунды не сомневаясь, воскликнул:
— Пойдем и мы, умрем вместе с Ним! Умереть с Учителем — какое это было бы счастье!
Но — нет, всё произошло не так. Вернее, все произошло именно так, как и предсказывал Христос.
Почти всё...
Иуда предал Учителя, Христа арестовали, самый верный и горячий — Пётр трижды отрёкся от Него до утреннего петушиного крика, а потом... а потом Христа повели на Голгофу. И все они — самые верные, самые преданные, самые близкие — разбежались, попрятались, испугались! И Фома тоже испугался — суда, пыток, позора... И спрятался. Лишь один, младший, Иоанн, остался с Учителем до конца. Вот он потом и рассказал Фоме и остальным обо всём, что там творилось. Как прибивали руки и ноги Учителя к позорному кресту. Как мучился их любимый Наставник под палящим солнцем. Как подали Ему на копье губку с горьким напитком, а потом пронзили ребра острым копьём — и излилась из раны кровь и вода...
Учитель умер. Тот, Кто называл себя Сыном Божиим и мог одним словом остановить бурю на Генисаретском озере, ничего не сделал для Своего спасения. Не поверг наземь стражу, не заставил иудейских судей на коленях просить пощады, не разогнал ураганом толпу, скандировавшую «Распни!», не рассыпал в прах тяжёлую перекладину креста, которую нёс на плечах на Лобное место. Он позволил бить и унижать Себя, терпел терновый венец на голове и, как последний раб, был позорно казнён на кресте рядом с разбойниками и убийцами. Тело Его лежит сейчас в пещере, увитое пеленами. Тело Иисуса, Который теперь уже никогда не скажет Своим ученикам, как жить дальше, что говорить людям, что есть истина...
Выходит, все Его проповеди, все уверения при жизни были ложью?! Но тогда где же Бог? И Кто — Бог?.. И как со всем с этим быть ему, простому рыбаку Фоме?..
— Фома! Фома, открой!
— Это мы! Радость, Фома! Великая радость! Отвори сей час!
Знакомые голоса... Кто там? Андрей?.. Петр?.. Иоанн?.. Братья, ученики Христа!
— Да, да, сейчас открою... Что случилось, братья?
— Он воскрес, Фома!
— Он явился нам! Иисус!
— Как?!
— Его видела Магдалина!
— Его видели Пётр, Иоанн...
— И Лука! И Клеопа!
— Мы все видели Иисуса!
Ученики толпились у входа в тесный дом Фомы, проходили в дверь, щурились, привыкая к полумраку. Фома растерянно пятился, освобождая им место.
— Не может быть... Он же... мёртв... Копьё вошло в грудь... Все видели... Его похоронили...
— Да, все видели, но Иисус воскрес! В третий день после смерти, как и говорил нам, помнишь?!
У Фомы всё кружилось перед глазами. Он пошатнулся и присел на лежанку. Да, он помнил...
— Но как это было? Как Он вышел из гроба?
— Камень в пещеру оказался отвален!
— Слушай, брат! Мы собрались в доме. Двери были заперты, но
Учитель прошёл сквозь стену! И появился перед нами!
Это какое-то наваждение... Фома потёр виски ладонями.
— Возможно... это был Его дух?..
— Нет, Фома, Иисус был с нами! Он ел при нас!
— Правда! Он ел рыбу и сотовый мёд!
Сердце Фомы стучало так громко, что, казалось, его должны были слышать даже на улице. В голове всё перепуталось, душа кипела и ликовала, вернее — хотела кипеть и ликовать, но Фома боялся дать ей волю. «Нет, этого не может быть! Конечно, это какая-то ошибка...
И нельзя радоваться, чтобы потом не упасть на самое дно отчаяния от разочарования... Нельзя верить в чудо, чтобы не умереть потом от горя...»
— Наверное, это был просто похожий на Иисуса человек... — лепетал Фома. — Просто кто-то, кто решил выдать себя за Христа... Мне вот тоже говорят, что я похож на Учителя...
— Да нет же! Вот упрямец! Фома, услышь нас — мы видели Его раны! На руках, ногах...
— ...и на груди! Иисус воскрес! Он — Бог! Сын Божий во плоти!
Друзья смеялись, обнимались, утирали слёзы, хлопали друг друга и его по плечам... Они сами словно светились каким-то новым светом — светом чего-то, что Фоме было недоступно.
Недоступно... И снова чёрная туча окутала душу рыбака. «Если это был действительно Христос, то, выходит... он явился всем, кроме меня?!»
Наконец, Фома с силой выдохнул и поднялся во весь рост. Иоанн подал знак товарищам, все замолчали. Фома, глядя в пол, медленно проговорил:
— Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в рёбра Его, не поверю!
Кто-то удивлённо вскинул брови, кто-то пожал плечами, кто-то покачал головой... Пётр вздохнул и отвернулся. Остальные сдерживали улыбки. Все всё понимали. Наконец друзья ушли, и Фома остался один. Кажется, всё было то же — стены, полумрак, кадушка с водой, — но что-то изменилось. Фома снова хотел прилечь, но подумал и распахнул ставни, чтобы солнце вошло в комнату. Теперь свет уже не раздражал его. Фома лежал на спине с открытыми глазами, закинув руки за голову и повторял беззвучно: «Господи, хоть бы это была правда! Хоть бы то, что они сказали, было правдой!..»
И вот одиннадцать учеников вновь собрались вместе. На этот раз и Фома тоже был с ними. Двери дома были заперты — ученики опасались преследований. Хотя Иисус казнён, но Его учеников первосвященники продолжали считать смутьянами и тоже могли арестовать...
И вдруг...
Христос предстал перед ними прямо посреди комнаты.
— Мир вам! — сказал Он просто, словно они расстались час назад.
Фома онемел и не мог шелохнуться. Он видел Христа и не мог поверить глазам. Он слышал слова из его уст и не мог поверить ушам. «Иисус воскрес!» — он слышал это от своих товарищей все последние дни, но что чужие свидетельства, когда сейчас перед Фомой стоит Сам Христос?! Живой Человек... Нет — Сын Божий!
Спаситель посмотрел Фоме прямо в глаза:
— Подай перст твой и посмотри руки Мои. Вложи свою руку в ребра Мои и не будь неверующим, но верующим.
Фома вскочил, подбежал к Иисусу, протянул руку и... не дерзнул коснуться Его Тела. Да, вот — раны. Фома видит их совсем близко и сомнений быть не может: Иисус, Тот Самый, что был распят на кресте, умер и воскрес!
«Нет! Я верю! Верю!.. Не просто верю — знаю! И буду свидетельствовать всем!» — это Фома кричал мысленно, а вслух смог только произнести:
— Господь мой и Бог мой!
Фома рухнул перед Христом на колени.
Иисус смотрел на него с любовью и теплом.
— Ты поверил, потому что увидел Меня, — сказал он тихо. — Блаженны не видевшие и уверовавшие.
«Да, Господи! — повторял про себя Фома. — Да, я расскажу им, не видевшим, о Тебе! И они поверят! Обязательно поверят!»
Господь являл себя видимым и осязаемым образом своим ближайшим ученикам — апостолам. Они видели, как Его арестовывают, кто-то был свидетелем Его смерти... Ученики твёрдо знали, — их Наставник умер и погребён. И вот, после Воскресения Иисус позволил апостолам осязать Себя, вкушал перед ними пищу. Это было нужно, чтобы теперь они так же твердо убедились — Он воистину воскрес в Своей плоти. И потом смогли свидетельствовать об этом всему миру.
А Фома, у которого уже не осталось никаких сомнений, стал настоящим апостолом, то есть проповедником христианства. После Вознесения Христа и Пятидесятницы, когда на апостолов сошел Дух Святой и они отправились по всей земле проповедовать христианскую веру, Фома тоже понёс весть о Воскресшем Христе племенам и народам. Ему по жребию досталась для служения Индия.
Апостол Фома считается основоположником христианства в этой стране. Ему удалось обратить в христианскую веру тысячи язычников. Он совершил немало чудес, которые остались в преданиях, и принял мученическую смерть за Спасителя, как и мечтал.
В православии именем Фомы называется следующее после Пасхи воскресенье: это Фомина неделя, или Антипасха. Греческая приставка «анти» значит не «против Пасхи», а «напротив Пасхи». В Антипасху мы вспоминаем тот самый день, когда Фома убедился в том, что Христос действительно воскрес, и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!»
Рисунки Галины Воронецкой
Апостол Фома и его путешествие в Индию
Вопросы Веры и Фомы
