Он бросил казанскую гимназию в 16 лет, «чтобы не сделаться чиновником». Вернулся домой, в Елабугу. Много (четыре года) рисовал: сосны, поле, реку. Окончательно увлекся пейзажами, а в дневнике, правда позже, написал: «Пейзажист - истинный художник, потому что чувствует глубже и чище».
Несмотря на протесты родни, в двадцать лет поступил в Московское училище живописи и ваяния. А еще через четыре года поехал в Петербург поступать в Императорскую Академию.
Единственный, кто понимал и одобрял интерес Ивана Шишкина к живописи, был его отец. Именно он иконой Спаса Нерукотворного, которая висела в красном углу в доме Шишкиных и была любима Иваном, благословил сына на эту поездку. Отец верил в талант сына, восхищался, даже гордился им. Много позже в своей книге «История города Елабуга» он вскользь упомянет талантливого художника Ивана Шишкина, получавшего звание академика...
31 января 1856 года датировано письмо Ивана Шишкина, в котором он просит у «любезных Тятиньки и Маминьки» родительского благословения: «Завтра пойду к профессору, к которому должен поступать, и принесу ему свои рисунки и работы и свидетельство из Московского училища о моих успехах и о прочем. Страшно представляться к строгим профессорам Академии, здесь мне кажется все величавым, массивным, в полном смысле что Императорская Академия художеств. О следствии моего представления я вас извещу — не знаю порадует ли меня или опечалит». Так неуверенно и робко писал Иван Шишкин. Он и не подозревал, что полвека спустя будет назван народным, «царем леса», выдающимся художником своего времени, национальным сокровищем русского искусства.
Дайте лужу грязную
Взлохмаченные, чуть с проседью пышные волосы. Густая борода лежит поверх полураспахнутого пиджака. Сократовский лоб, красивые крупные черты лица, умные, с прищуром глаза и едва уловимая улыбка. Крепким, основательным, будто вросшим корнями в землю смотрит с портрета Крамского художник Иван Шишкин. Собственно таким он и был. Купеческий сын из провинциального города Елабуга. Самородок, художник по призванию.
Басовитый богатырь с искореженными гравировальной работой руками он много и по-разному пробовал себя, все время учился. Шишкин удивлял коллег по цеху блистательными полотнами. Они были богаты деталями, разнообразны подробностями, которые художник выписывал с точностью ювелира. Дымка тумана, пробивающаяся сквозь ветви, мягкие мхи, золотистый песок, прозрачный ручей, заросшее болотце, прохлада утра, летний жар... В своих работах он в меру эпичен и всегда монументален. В нем, как в художнике, нет пафоса, но только глубокое и искреннее восхищение величаем земли.
Однажды Третьяков написал: «Мне не нужно ни богатой природы, ни великолепной композиции, ни эффектного освещения, никаких чудес, дайте мне хоть лужу грязную, но чтобы в ней правда была, поэзия...»
Такую правду увидел Третьяков в картинах Шишкина. С удовольствием покупал его работы. Среди прочих на очередной передвижной выставке в 1889 году приобрел картину «Утро в сосновом лесу».
Утренний туман врасплох застал резвящихся медвежат. Художник привычно обрезает краем холста верхушки деревьев. Прорисовывает корни поваленной сосны. Выписывает стоящий между вековыми стволами туман. Трудно назвать более известную работу Шишкина. Символизм, иносказательность, социальный протест, развивающееся демократическое искусство? А может влюбленный с детства в русскую природу Иван Шишкин просто вновь говорит о том, что любит? Вокруг «Утра в сосновом лесу» немало мифов, еще больше критических замечаний. И всем этим, то есть особенным вниманием к работе Шишкина, как оказалось, мы обязаны скандалу и сладостям.
Рука Савицкого и скипидар Третьякова
Картина «Утро в сосновом лесу» была приобретена Павлом Михайловичем Третьяковым в 1889 году. Правда называлась она иначе - «Медвежье семейство в лесу». Почти сразу после покупки картина была доставлена Третьякову. Павел Михайловича неожиданно для себя обнаружил некоторые изменения. Когда он платил за картину - на ней стояла одна подпись - Ивана Шишкина, когда получил - уже две. К фамилии Шишкина добавилась фамилия Константина Савицкого. Третьяков, как пишет в своих воспоминаниях Н.А.Мудрогель «Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее», тут же потребовал себе французского скипидара и стер подпись.
Дело в том, что медведицу с тремя медвежатами на полотне изобразил Константин Савицкий. Шишкин счел долгом не только поделиться гонораром (из четырех тысяч рублей, полученных от Третьякова, отдал Константину Савицкому тысячу), но попросил Савицкого оставить на полотне подпись.
Однако Третьяков был по купечески жестким, и повел себя принципиально. Раз покупал картину у Шишкина, значит подпись будет на картине только Шишкина.
После этой истории родился миф, который бытует по сей день. Неумеха Шишкин вынужден был просить знакомого художника нарисовать медведей, потому что сам не смог. А Константин Савицкий, будто бы узнав, что картина осталась без его фамилии, в пух и прах разругался с Шишкиным и никогда с ним больше не общался. Однако, все это неправда.
Дело в том, Савицкий и Шишкин были не только добрыми друзьями, но и кумовьями. Константин Аполлонович был крестным отцом младшего сына Ивана Шишкина - Констатина. Увы, их объединяло и общее горе. Мальчик умер трех лет от роду.
Вообще, бед у обоих было не мало. Внезапная смерть унесла жизнь первой жены Шишкина, самоубийством покончила супруга Савицкого. Шишкин как-то написал, что провидение, заставляя страдать художника, открывает в нем Божий дар. Дар, талант он видел и в своем друге.
Художники вместе состояли в Товариществе передвижных выставок, много общались, переписывались, встречались и вместе же обдумывали сюжеты будущих картин. У обоих однажды родилась идея написать масштабное полотно, в котором фигурировало бы медвежье семейство. Вероятно идея появилась после написания Шишкиным картины «Туман в сосновом лесу» (1888 год) или «Бурелом» (1888 год). В любом случае, как-то Шишкин пригласил Савицкого в мастерскую посмотреть, какую он «отмахал штуковину». Там-то блестящий жанрист Савицкий с позволения Шишкина написал медведей.
Это вовсе не значит, что Шишкин не сумел бы этого сделать сам. Как известно, он учился у швейцарского анималиста Рудольфа Коллера. На многих его картинах присутствуют животные и птицы: «Болото, журавли», «Вид в окрестностях Петербурга», «Сосновый бор, Мачтовый лес», «Лесная глушь». Да и в эскизах к картине «Утро» медведи присутствуют. Поэтому остается только гадать, почему Иван Иванович уступил кисть Савицкому. Возможно потому, что идея написать медведей родилась у Константина Апполоновича. А может, дружелюбный, веселого нрава Шишкин знал, что Савицкий полотно не испортит. Ведь он частенько рисовал животных своему маленькому сыну Георгию (будущему художнику).
Если хочешь кушать «Мишку», заведи себе сберкнижку
В 1867 году на Софийской набережной кондитер Теодор Фердинанд фон Эйнем вместе со своим компаньоном финансистом Юлиусом Гейсом, построил и запустил паровую фабрику по производству шоколадных конфет и чайных печений. Производство быстро набирало обороты. Продукция получала призы и награды на выставках. А предприимчивые немцы изобретали новые способы привлечь внимание покупателей. Рекламе, как двигателю торговли, отдавалось должное. Реклама фабрики «Эйнем» отвечала модным тенденциям, была стильной, передовой, она развлекала и даже просвещала. Так на фабрике «Эйнем» среди прочего выпускались серий конфет в 12 и 14 картинах: «Клады земли и моря», «Средства передвижения», «Типы народов земного шара», «Русские художники и их картины»... На одной стороне обертки покупатель видел картинку, на другой мог почесть краткую энциклопедического плана статью. История умалчивает, когда именно Гейс (Эйнем отошел от дел еще в 1876 году) договорился с Третьяковым и получил разрешение размещать на обертках репродукции картин из коллекции братьев Третьяковых. Но на самих этикетках серии «Русские художники...» находим дату: 1896 год. Одним словом, когда говорят, что конфете «Мишка косолапый» больше ста лет, это правда. Рецепту то уж точно.
В привычном нам виде, в отдельной обертке с медвежатами на бирюзовом фоне, конфета «Мишка косолапый» производилась с 1925 года. Правда, уже не на известной во всем мире паровой фабрике «Эйнем», а на национализированной советской властью фабрике «Красный октябрь» (бывшей «Эйнем»).
Пралиновые конфеты (глазированные шоколадом вафли, между которыми находится начинка из растертых с сахаром миндаля и какао-бобов) пользовались популярностью, экспортировались и стоили довольно дорого. Гений агитпропа Владимир Маяковский даже придумал звучный слоган, который тут же был запечатлен на фантике: «Если хочешь кушать «Мишку», заведи себе Сберкнижку». Четыре рубля за килограмм это вам не шутки шутить.
Но реклама, как говорил Владимир Владимирович Маяковский, - «это торговая агитация, без нее не двигается даже самое верное дело». Тут же добавим от себя, и даже самые вкусные конфеты. Возможно, поэтому на стене первого советского небоскреба в Калашном переулке, где с 1925 года находился Моссельпром (пищевой трест Московского совнаркома, объединивший под своим началом кондитерские, мукомольные, пивоваренные и табачные фабрики Москвы), художник Родченко изобразил конфету со знакомым лесным семейством на обертке.
Очень скоро конфета, на которой значилось «Мишка косолапый», получила в народном бытовании новое, другое название - «Три медведя». Заодно так стали называть и картину Ивана Шишкина. Причем никого не смущало, да и не смущает по сей день, что медведей на картине все-таки четыре. Теперь трудно сказать, почему – из-за талантливого пейзажа художника-предвижника, или сладкой конфеты, - но Иван Шишкин стал народным художником, как Пушкин - народным поэтом.
Картины, написанные маслом, советские граждане себе позволить не могли. А вот лакированные репродукции (их продавали очень дешево в книжных магазинах), в том числе «Утро в сосновом лесу» Шишкина, вплоть до конца девяностых можно было найти в каждом уважающем себя доме. Во всяком случае, в провинциальном.
Изображение 1 - Иван Крамской. Портрет художника Ивана Шишкина. 1880
Изображение 2 - Иван Шишкин. Утро в сосновом лесу. 1889
Изображение 3 - Илья Репин. Портрет Павла Михайловича Третьякова, основателя Галереи. Деталь. 1883
