Приблизительное время чтения: меньше минуты.
Это, в общем, и не история даже, а просто картинка из закулисья жизни. Жизни двух человек. Ничего здесь не выдумано. Только имена участников я оставил за кадром. Да ведь и не в именах суть.
Итак, отвратительным осенним днем, перескакивая через многочисленные лужи и ловко подбирая при этом полы подрясника, священник быстро шел по улице.
Улица эта располагалась на окраине Костромы и потому не отличалась никаким «незабываемым колоритом русского губернского города». Попросту говоря, была застроена рабочими бараками. Вернее, рабочими они были когда-то, а сейчас служили пристанищем людям, о существовании которых нечасто вспоминают за пределами окраин «русских губернских городов».
Священник шел соборовать старушку. Старушку, которая была окончательно и бесповоротно одинокой. Так, во всяком случае, сказала по телефону сотрудница социальной службы, позвонившая ему.
С трудом найдя нужный адрес даже с помощью «Яндекс.Карт» и с не меньшим трудом поднявшись по обшарпанной лестнице на второй этаж неказистого двухэтажного барака, священник постучал в дверь коммуналки. Через некоторое время на пороге показалась та самая старушка. И священник сразу понял, что соцработница не соврала. Разве что реальность была еще хуже.
Пройдя за бабушкой в крохотную комнатушку и разбирая необходимое для соборования облачение, русский батюшка выслушал краткую и нехитрую историю, которую вот уж не первую сотню лет, если верить Достоевскому, выслушивают русские батюшки.
И про смерть мужа, с которым прожили всю жизнь. И про пьянство дочери. И про маленького внука, с которым нянчилась, пока дочь искала новых алкогольных приключений, и которого почему-то уже давно к ней не приводят….
А потом было таинство и слезы благодарности, и радость в глазах человека, прожившего большую часть жизни без Бога и храма, но в самом ее, жизни, завершении обретшего в вере единственное возможное утешение.
А священник пошел домой, прочь от застроенной бараками окраины «жемчужины Золотого кольца». Все его так называемые проблемы растворились сами собой. Осталась в голове пульсирующая мысль: есть ли в этом мире что-то более ценное, истинное и реальное, чем вера закрывшейся в своей комнатушке старушки, бывшей еще недавно одинокой, но нашедшей покой в Том, Кто только и может успокоить человека, Чье иго — благо, а бремя — легко.
Подготовил Владимир Басенков
(74 голосов, средняя: 4,82 из 5)
Загрузка...
Может бабушке уже трудно за кошкой ухаживать и за собой тоже.
Денис, как топором рубите! А ситуации разные бывают.
Если нет денег и места на кошку, то можно хотя бы птицу малую в клетке держать из числа тех, что выживут, если отпустить перед смертью на волю. Даже у птицы малой есть душа живая! Одиночество - это почти всегда выбор одинокого...
Поверил бы в истинность покаяния безыменной старухи, если бы у неё была хотя бы кошка. Истинное раскаяние - это перемена жизни в отличие от зачастую лицемерных слёз, вызванных к примеру животным страхом перед смертью. За редким исключением вроде инвалидов первой группы первые виновники собственного одиночества - это сами одинокие люди.