Колонка главного редактора
Чем отличается Церковь от музея или любой другой корпорации? — рассказывает Владимир Легойда в статье «Заявление об уходе»:
«...Проблема заключается в том, что мы сопоставляем несопоставимое: как будто у нас в обществе есть православные, мусульмане, буддисты и — музейные работники как отдельная религиозная традиция, которая может вступить в диалог с Русской Православной Церковью по вопросам возвращения ценностей. Лично во мне все это вызывает горечь странного разделения людей... »
Вопрос номера
День Победы — Где и как Вы его встретили?
Отвечают люди, пережившие Великую Отечественную войну: военные, врачи, блокадники, партизане, священники…
Тема номера: Дети и внуки войны
Помнить, чтобы...
Игумен Сергий (Рыбко), известный московский священник, вспоминает, как в молодости, будучи еще неверующим, приходил в храм и садился посреди него по-турецки, чтобы послушать Литургию. С этого начиналось воцерковление совершенно обычного советского человека, но что удивительно: ни одного замечания в его адрес со стороны верующих не прозвучало. Для человека, знакомого со знаменитыми «церковными бабушками», это поистине удивительно. Сам же отец Сергий объясняет это просто: «Тогда, в 70-х, в храмах молились и служили фронтовики. Они на многое смотрели иначе, многое понимали глубже, чем мы, и видели, когда человек действительно искренний...»
Слыша такие рассказы, понимаешь, что вместе с поколением ветеранов мы теряем не только рассказы о героических подвигах. С ними уходит та житейская мудрость, та мудрость человеческих отношений и духовного поиска, получить которую можно лишь на дне окопа под непрерывным обстрелом...
Бог — не разозлившийся школьный учитель и не судья в уголовном суде. Он никогда не наказывает просто так. Все несчастья, происходящие в человеческой истории, с одной стороны, являются плодом наших же собственных грехов, а с другой — служат уроком для нас, предостережением от еще больших бед и несчастий. Любая беда приносит с собой опыт в том, как избежать бед еще больших. Такова основа христианской историософии.
Мы можем лишь гадать, от катастрофы какого масштаба предупредил нас Всевышний, допустив в мире случиться Второй мировой войне. Очевидно одно: в тот момент человечеству был нужен военный опыт, и оно получило его сполна. Вот только кто сказал, что та угроза миновала навсегда?
Когда из жизни уйдут последние ветераны, мы вновь начнем спорить о том, что такое война и чем она страшна. И чем дальше, тем больше мы будем судить об этом не по рассказам живых людей и не по драматическим историям из их жизни, а по фильмам с незамысловатыми сюжетами. Кровавые сражения облекутся романтическим ореолом, и мы станем воспринимать их как занимательные дуэли на шпагах из историй о королевских мушкетерах. Приглядитесь к «юмористическим» книгам и фильмам о «забавном фашизме» — все это происходит уже сегодня.
Пройдет еще время — и мы решим, что война — это совсем не страшно, и будем готовы вновь наступить на старые грабли, радостно свернем с дороги, ведущей к Богу, и отправимся по дороге, ведущей в ад. Сами.
Единственное, что может уберечь нас от этого, — наша собственная память, которую мы обязаны сохранить во имя собственной же безопасности. И если поколение «внуков войны» не сохранит опыт уходящих фронтовиков, ему придется опять заплатить за него своей кровью.
Соприкоснуться с тем временем сегодня не так уж и трудно. Можно просто повязать георгиевскую ленточку, можно прочесть серьезную книгу, а можно навестить ветерана в доме престарелых или потратить свой отпуск на работу в поисковом отряде — ведь тысячи солдат так и не преданы земле.
Один и тот же вопрос встает перед нами каждые майские праздники. «Что еще мы можем дать нашим ветеранам?» — спрашивают себя люди. И этот вопрос важен, если взглянуть, как порою в забвении и нищете уходят последние фронтовики. Но таким же актуальным остается и другой вопрос: «А что сами мы можем успеть понять благодаря этим людям, которых многие из нас уже записали в разряд “бесполезных”?»
Ушедших ждет Вечность. А у нас впереди — жизнь, с ее вечной необходимостью выбора. И с постоянной опасностью потерять все ориентиры.
Интервью номера
В интервью «День подснежников» актриса Нина Усатова беседует с «Фомой» о фильме «Поп» (в котором сыграла матушку Алевтину), о семейных традициях празднования дня Победы, о непростой и очень разной «правде о войне» и о том, какой будет наша память о Великой Отечественной, когда уже не останется на земле ее героев.
***
О людях, прошедших войну, и сегодняшнем отношении к ветеранам — точка зрения журналистов. Своими мыслями делятся заместитель главного редактора журнала «Русский репортер», обозреватель газеты «Известия» Дмитрий Соколов-Митрич («НЕ черно-белая война») и первый заместитель руководителя объединенной редакции новостей агентства «РИА-Новости» Наталья Лосева («Точка опоры»):
«... Это были два латыша, воевавшие по разные стороны фронта. И вот что интересно: в этих двух пожилых людях, которые фактически бились друг против друга, не было никакой злости, негодования или взаимных обид… В отличие от сегодняшних не нюхавших пороху политиков...»
***
О храме, возведенном на месте Сталинградской битвы, и батюшке, благодаря которому это стало возможным — в статье «Высота 102,0 и ее настоятель».
В разделе «Вера»
О вере в посмертное бытие в разные времена и культуры... — в материале Сергея Худиева «Чаю воскресения мертвых».
***
«Стоит ли канонизировать глупость?» — читайте в материале Марины Журинской.
***
Размышления в защиту того, что мы обычно критикуем — в статье Александра Ткаченко «Бог в душе?»
В разделе «Люди»
«От школьной статьи до школьной семьи»
О том, каково это — стать одной из первых студенток регентского отделения Ленинградской духовной академии, а ныне возглавлять церковно-богословскую детскую школу — рассказывает сестра Патриарха Кирилла Елена Михайловна Гундяева.
***
О Катыни, трагедии под Смоленском и российско-польских отношениях в статье заместителя председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата игумена Филиппа (Рябых) — «Катынская голгофа».
***
Оказывается, Катынь — не единственное место массового захоронения польских и советских граждан... О менее известной, но не менее трагичной истории тверского села Медное в материале «Памятник — от слова "память"».
***
О буднях добровольно поющих суворовцев в материале «Один день в... военно-музыкальном училище»:
«Я смотрел на поющих ребят и не мог понять, что же меня удивляет. И занятия эти необязательные, и силком их в хор никто не тащит… Понял вдруг — глаза, выражение лиц...»
***
«Непляжная Турция»
Православный паломник в мусульманской стране
О тех оазисах Православия, которые обязательно стоит посетить в мусульманской Турции, рассказывает Сергей Юрьевич Житенев, генеральный директор Паломнического центра Московского Патриархата.
***
А также рубрика, уже успевшая стать традиционной — «У вас будет ребенок».
В разделе «Культура»
Редактор раздела Виталий Каплан пытается ответить на вопрос «Куда исчезла подростковая литература?» в материале «Вернутся ли всадники»:
«Чтобы призывать к небу — надо в небо верить. Чтобы обещать Всадников — надо в них верить. А еще лучше — быть Всадником самому. Только уж больно эпоха неподходящая...»
В рубрике «Эпилог»
свое мнение о номере и поднятных в нем темах высказал поэт, публицист, телеведущий Дмитрий Быков:
Забыв, что мир имел один исток...
Девизом майского номера журнала «Фома» я сделал бы, пожалуй, слова молодого мусульманина, встретившегося Константину Мацану в Московском военно-музыкальном училище: «У вас в христианстве все так сложно!» (с. 60).
Да, у нас в христианстве сложно, ура. Мы до сих пор не можем в себя прийти от радости, что такая сложная, разветвленная, неочевидная система ценностей победила. Интуитивно-то мы все христиане, душа по природе такова, что знал еще Тертуллиан, но сколько ей приходится мучиться, чтобы самой себе доказать очевидное! В этом и состоит главная сложность математики: любой понимает, что из бублика невозможно сделать шар, и наоборот. А ты поди докажи это — и будешь гений Перельман.
Об этой высшей сложности христианства — о простых вещах, очевидных только для сложных людей, — написан лучший, на мой вкус, материал номера: статья Марины Журинской «Стоит ли канонизировать глупость» (с. 32). Я вообще люблю этого автора, а публикуемый текст — один из ключевых не только в журнале, но и в идущей сегодня интенсивной полемике о том, как соотносится Церковь (и — шире — вера) с идеологией.
Кто о чем думает, тот о том не только пишет, но и читает; сегодня, когда меня больше всего занимает мысль о крахе всех идеологий — и, возможно, упразднении самого этого понятия, — мне и майский номер «Фомы» говорит прежде всего об этом. Идеологические противопоставления человеку чаще всего навязаны и в большинстве своем ложны, поскольку идеология занимается только противопоставлением друг другу взаимообусловленных вещей. Например, свободы и порядка, из-за вечной вражды которых сломано столько копий, хотя свободы без порядка быть не может. Или — как описано это в статье игумена Дамаскина (Орловского) о священномученике Николае (Тохтуеве) (с. 36) — столь же ложное, сугубо большевистское противопоставление Бога и социальной справедливости: сама идея справедливости без Бога немыслима, как пирамида без верхней точки. Усеченная пирамида соввласти всячески пыталась об этой вершине забыть, но, против воли своих строителей, продолжала о ней свидетельствовать. Именно поэтому вражда ее к священнослужителям — особенно катакомбным, избегавшим сотрудничества с властью даже после вынужденной военной легализации Русской Православной Церкви, — лишь маскировалась идейными соображениями. На деле она была онтологической, бытийной, и это была все та же неистребимая вражда сложности и простоты, милосердия и зверства, иронии и тупого кровавого пафоса. Вот истинное противопоставление, а остальные нам навязаны прошлым столетием — и даже, пожалуй, тысячелетием.
Да и вся Великая Отечественная, и Вторая Мировая были конфликтом все тех же истинных, исконных противоположностей, лишь задрапировавшихся (как им казалось, для приличия) в коммунистические или фашистские лозунги. Это была война все той же торжествующей озверевшей простоты с чудесной сложностью культуры. Думается, именно в этой области — в культуре, сложности, иронии, в готовности деликатно уступать в вопросах второстепенных и насмерть стоять в главных, — мог бы найти темы, сюжеты и героев новой детской литературы Виталий Каплан, чья статья «Вернутся ли всадники» (с. 71) кажется мне спорной в выводах, но честной и своевременной в поставленных вопросах. Хорошая литература (и — более того — хорошее настроение) появятся у нас, когда мы переформулируем главные вопросы бытия. Ибо прежние их формулировки, косные, неполные и лживые, остались ХХ веку. А герои и мученики этого века гибли совсем за иное — чему, на мой взгляд, и посвящен майский номер этого журнала.
Прозой мне трудно формулировать, стихами легче: «Полно у дьявола утех, но яростней всего его прислуга науськивает друг на друга тех, кто невозможен друг без друга. Забыв, что мир имел один исток, его безбожно разметали на лево-право, запад и восток, на вертикали и горизонтали. Подруга-вертикаль людей живыми ест, сестра-горизонталь грозит иной расплатой… Давно разъяли бы и крест, когда бы не удерживал Распятый».
Иллюстрации: Владимира Ештокина, fotoimedia/Игоря Табакова, Александра Ситракова, Андрея Исмаилова и из архива журнала «Фома», Владимира Аксенова, рисунок Софьи Тимофеевой, Владимира Крупко, Мадины Астаховой, Клинта Кёхлера, ИТАР-ТАСС.
