Школа. Выживание. Истории бывших подростков

«Никогда не переживала, если отношения с одноклассниками не складывались»

Дарья Волкова, 22 года, деревня Богданово-Нижнее, Нижегородская обл.

Я училась в маленькой сельской школе, где все — от первого до одиннадцатого класса — знали друг друга, и, конечно, всем было известно, что мой отец — православный священник. Я училась на семейном обучении (то есть, дома, самостоятельно) и посещала школу не каждый день, а иногда и не каждую неделю, поэтому отношения с одноклассниками меня не очень-то волновали. А вот в старших классах пришлось ходить в школу гораздо чаще.

Нередко нам было скучновато друг с другом, но вовсе не из-за мировоззрения, а из-за разных интересов. Мы слушали разную музыку и смотрели разные фильмы, ребята не очень-то любили читать, а я запоем читала Диккенса и Чехова… И для меня это не было трагедией: куда больше, чем общаться, я любила читать.

Никого в школе не интересовало, почему я одеваюсь неброско — потому что верующая или просто «серая мышь» и «книжный червь» в одном лице. Ни от одного из учеников нашей школы я не слышала насмешек над тем, что я православная. Вот о том, что я заучка, ботаник, «слишком умная», слышать иногда приходилось. Я не реагировала и не обижалась: как-то само так получалось, не специально. Ведь я действительно была «заучкой», на что обижаться-то! А для многих ребят я даже была кем-то вроде консультанта или ходячей справочной по вопросам, связанным с Церковью: от «Когда в этом году Пасха?» до «Что нужно говорить на исповеди?»

Помню, перед тем как я пошла в школу, родители провели со мной беседу о том, что вера — личное дело каждого. Что заводить разговоры о религии с людьми, с которыми даже не дружишь, а только учишься или работаешь, — не очень хорошо. Что для того, чтобы общение с окружающими было интересным, нужно прежде всего самой быть нескучной. Что если ты не скучная, а все равно ни с кем не интересно, — ничего страшного, ведь школой жизнь не ограничивается. Эти установки очень мне помогали. Со многими бывшими одноклассниками и однокурсниками мы продолжаем общаться, но со своими настоящими друзьями я познакомилась не в школе и не в вузе, куда приходила ради получения знаний, а на концертах, литературных встречах, в гостях... Там, куда я приходила ради общения.

«Мне было непросто без духовной поддержки»

Илья Журавлев, 18 лет, Балашиха

До одиннадцати лет я учился в частной православной школе. Классы были всего по десять человек. Учителя получали копейки и при этом любили нас, как родных детей. Моя первая учительница старалась передать нам огонь живой веры, который хранила ее семья все советское время. И мы быстро и с удовольствием воцерковлялись.

Но нашей семье пришлось переехать в другой город, и меня отправили в обычную школу. В нашем большом шумном классе дружного коллектива не сложилось: на ребят постоянно жаловались за плохое поведение, драки и даже воровство. И постепенно я стал частью той среды, в которую попал.

В моем ближайшем окружении не оказалось ни одного глубоко верующего человека. В сложный период взросления я потерял духовного наставника. И несколько лет подряд вообще не бывал в храме.

Знания, полученные в начальных классах, применялись только в философских спорах с друзьями, хотя я, конечно, никого и ни в чем не мог убедить. Друзья уверенно говорили об обманутых старушках, о потерянном за молитвой времени, и отсюда само собой следовало, что, дескать, «Бога нет». И со временем уголек, который сердце хранило с начальной школы, начал жечь. Тогда-то и захотелось пойти в храм.

Это оказалось непросто. Хотя первое время чтение молитв и участие в службах приносило мне несомненное удовольствие, часто я от них уставал. То я регулярно причащался, вычитывал молитвенные правила, то забрасывал все и даже креститься на ночь забывал. Но больше всего меня разочаровывало отсутствие поддержки.

И когда стало совсем невмоготу, у меня наконец появился попутчик. В десятом классе к нам перевелась девочка из верующей семьи, и я мог часами расспрашивать ее о Церкви. Можно сказать, она провела меня через пропасть моих сомнений и нерешительности.

Я не могу дать рецепта, как выбраться из вакуума, в который попадает верующий молодой человек в неверующей среде, я и сам бы с удовольствием таким советом воспользовался. Но по своему опыту могу сказать две вещи. Если не получается найти друзей в классе, можно поискать их в другом месте: записаться в кружок, секцию. Я, например, ходил в художественную школу, в основном для того, чтобы поговорить о прекрасном. С любым человеком, который окажется рядом, можно найти общий язык, главное — быть дружелюбным. Если он неверующий, религиозные темы в разговоре лучше не трогать, пока он не заинтересуется сам.

«Со школьными друзьями нас разделил алкоголь»

Алена Базанова, 20 лет, Тверь

В школе у меня всегда было много друзей. Я ничем не отличалась от окружающих меня девчонок, носила модную одежду, немного пользовалась косметикой, слушала ту же музыку — в общем, со всеми была на одной волне. Мы с подружками могли говорить на любые темы, которые волнуют подростков. Но так вышло, что о Боге в школе мне поговорить было не с кем.

В храм я хожу с детства. Сначала меня туда водили родители, а с годами это стало уже моим осознанным выбором. Две мои близкие подруги знали, что я верующая: видели, как я крещусь, проходя мимо храма. Сначала стес­нялась, пыталась креститься как-то неявно, заковыристо. А потом узнала, что так делать неправильно и понадеялась на понимание подруг. До какой-то поры их это не волновало.

Родители воспитывали меня не очень строго, но в некоторых вещах были непреклонны. Например, до 10-го класса не пускали меня гулять допоздна, не разрешали ходить туда, куда многим моим друзьям уже было можно — в клубы, на вечеринки. Я очень переживала по этому поводу: там ведь весело, да и вообще… И когда вечерами друзья шли на очередную тусовку, а я сидела дома, мне казалось, что жизнь проходит мимо меня с моим «правильным воспитанием».

В старшей школе родители стали больше мне доверять и отпускали на вечеринки. Ребята на них веселились, выпивали, предлагали мне, но я отказывалась: мне это было просто не нужно. Кто-то не обращал внимания, а кто-то смотрел на единственного трезвого человека в компании косо. Порой хотелось провалиться сквозь землю. Например, однажды, когда я в очередной раз отказалась выпить, в ответ раздалась полнейшая тишина. Все смотрели на меня, и тут я почувствовала себя героиней не того фильма.

Дошло, наконец, до фразы: «А нужен ли нам вообще трезвый “друг”?». Вскоре у друзей появились секреты от меня, и общих интересов у нас почти не осталось.

Что помогало мне в тот момент? У меня было место, куда я каждый выходной летела, как на праздник. Это был храм. В маленьких церквях прихожане часто становятся как одна семья. Я чувствовала себя нужной и любимой, и это заряжало на целую неделю вперед. Здесь мне было с кем поговорить о вечном, о главном — преимущественно со взрослыми, и это доставляло мне особое удовольствие.

Сегодня я учусь в Московском университете, и меня окружают самые разные люди. Среди них есть и явные безбожники, откровенно об этом заявляющие, и те, кто относится к вере нейтрально. Но все они, может быть, в силу возраста, не воспринимают меня так категорично, как мои бывшие школьные друзья. А я, в свою очередь, перестала впускать в свою душу то, что противоречит моей вере и моим ценностям.

«Никогда не считал нужным наставлять друзей «на путь истинный»

Матвей Смирнов, 18 лет, город Семенов

Я учился в православной гимназии, поэтому неверующей средой стал для меня почти весь мир, остававшийся за стенами школы. Абсолютно честно и напрямую признаться своим не-школьным друзьям и знакомым в своих убеждениях я не мог — просто потому что в школьные годы своих сформированных убеждений у меня не было. Но вопросы о том, где я учусь и чему нас там учат, никогда не вводил меня в ступор, и в этом плане малодушничать никогда не приходилось. Я всегда отвечал, что учусь в православной гимназии, и что мы там, помимо прохождения основной школьной программы, молимся и говорим о Боге. Столкнувшись с таким прямым ответом, никто из моих знакомых, далеких от православия, даже и подумать не мог над тем, что бы смеяться. Чаще всего, наоборот, слушали с интересом и даже просили подробнее рассказать о школе. И я просто рассказывал о жизни в своей любимой гимназии, при этом никогда не занимаясь проповедями и не пытаясь никого научить и наставить "на путь истинный".

Самое главное, на мой взгляд, для верующего подростка — не бояться просто и прямо говорить о своей вере, не превозносясь и не принижаясь. Так, что бы это не было упреком другим ребятам. Никогда не стоит противопоставлять и разделять себя и «других», особенно по признаку веры — ведь за своей «православной» кичливостью можно не заметить в окружающих тебя людях образ Божий. А ведь он есть в каждом человеке.

«Друзья-атеисты помогали мне укрепиться в вере»

Елизавета Китнис, 22 года, Трир (Германия)

Когда мне было 9 лет, моя семья переехала из России в Германию. Здесь я оказалась в среде самых разных людей, верующих и неверующих, христиан — католиков, протестантов, православных — и не христиан. Но, может быть, оттого, что мне не довелось встречаться с враждебно настроенными к вере людьми, у меня никогда и повода не было считать себя белой вороной из-за своего вероисповедания.

Выглядеть я стараюсь так, как мне нравится: ношу джинсы, пользуюсь косметикой. И общаюсь тоже с теми, с кем мне интересно. А интересно со многими: я не стремлюсь отстраняться от людей с другим мировоззрением и держаться только лишь православного круга. Среди моих ближайших подруг — и протестантка, и католичка, и православная, и неверующая. И это не мешает нам, во-первых, дружить, во-вторых, вести спокойные разговоры о вере, в-третьих, многому друг у друга учиться, в-четвертых, с уважением относиться к чужим традициям. Уже 11 лет подряд мы с моей подругой-католичкой отмечаем Рождество вместе. Сначала ее семья зовет меня на семейный ужин 25-го декабря, а 7-го января моя семья приглашает ее в гости — и мы разделяем радость о Рождении Спасителя вместе.

В школе тоже не было никаких конфликтов, связанных с верой. У нас был урок под названием «Религия», и там мы проходили самые разные религии, обсуждали вопросы о том, почему в мире есть страдания, зло, несправедливость. Активно участвовали в этих обсуждениях и атеисты: как-то так вышло, что абсолютно все мои знакомые были открыты для этой темы.

Все знают, что я православный человек и что в любой ситуации я готова поговорить о своей вере. Нередко мои знакомые-атеисты задают мне разные острые вопросы, и я пытаюсь им отвечать. Но стараюсь не забывать, что наше общение — это диалог, в котором участвуют две стороны, и что тут важно не только «гнуть свою линию», но и внимательно слушать отличные от моей точки зрения, уважать и любить собеседника. Случается, что мы ни к чему не приходим, и каждый остается при своем мнении, случается, что ребята искренне начинают расспрашивать о христианстве все больше и больше. Не могу сказать, что кто-то из них пришел к вере. Но то, что они не отворачиваются от этой темы, уже говорит мне о многом и дает надежду, что начало их пути к Богу положено.

Эти разговоры нередко помогали и мне самой. Ты понимаешь, что являешься транс­лятором православной веры — а значит, ты, насколько это возможно, должна своими делами свидетельствовать о Христе, знать основы веры, библейские и евангельские сюжеты, ломать ложные стереотипы о христианстве, отвечать на сложные вопросы, а кроме того — уметь показать всю красоту православия, пытаться передать ее любовь. И такие разговоры и подготовка к ним еще сильнее углубляют мою веру.

«В школе мою веру принимали за колдовство»

Ася Занегина, 23 года, Москва

Меня зовут Ася, но в школе меня воспринимали не как тургеневскую девушку из одноименной повести. Скорее, меня считали Олесей — героиней произведения Куприна. Если помните, в этой истории говорилось о девушке с необычными, колдовскими способностями. Так вот. Я была «Олесей», потому что интересовалась вещами, которые почему-то казались для светской школы странными.

Все началось в седьмом классе. Как-то раз у мальчика из параллельного класса сильно пошла кровь из носа, он упорно плакал — было видно, что он очень испугался. Тогда я посоветовала прочесть молитву: после нее все пройдет, и бояться он больше не будет. А если он не хочет читать или не знает слов, то могу прочесть я. Почти все ребята из класса подумали, что я говорю о каких-то заклинаниях, что могу своим «таинственным словом» избавить парня от «невыносимых страданий». А дальше, как говорится, пошло-поехало. Мое увлечение древнегреческим и церковнославянским языками, чтение в 10-м классе «Исповеди» Августина и преподобного Иоанна Лествичника, рассказы о том, что я люблю читать надписи на иконах в церквях и искать там устаревшие буквы, воспринимали как интерес не к религии, а к… колдовству. Думали, что я могу сглазить, наложить порчу. Такой таинственный образ «от лукавого» усугубляла и моя яркая внешность: длинные черные волосы и темные глаза. Как бы я ни переубеждала, ни говорила, что я верующая, православная, меня упорно воспринимали как ведьму.

В старших классах ситуация изменилась, и мне, наконец, удалось найти друзей по интересам. Я сошлась с четырьмя девочками, для которых я была не колдуньей Олесей, а именно настоящей Асей (почти что тургеневской). Мы увлекались древнерусской литературой, стали вместе ходить в церковь. Забавно (а может, символично), что у нас одно имя — всех нас зовут Анастасиями. Внутри нашего «анастасьиного кружка» произошло четкое именное распределение: мы стали Настей, Стасей, Таей и Асей. Сейчас мы шутим, что наша дружба началась с исповеди. В первый раз на это таинство мы отправились все вместе.

Мы пошли разными профессиональными дорогами: Стася поступила на истфак и теперь преподает в школе, Настя учится на медицинском факультете, Тая — искусствовед, увлекается иконописью, я окончила филфак по специальности «Русская православная культура», пишу статьи о христианских мотивах в русской словесности, а когда мы устраиваем ежемесячные литературные квартирники, показываю подругам свои переводы отрывков из Екклезиаста с древнегреческого на русский язык.

Могу с уверенностью сказать, что совместное увлечение вопросами веры и религии в школе, где не было уроков МХК или духовного краеведения, где не говорили о Боге, помогло нам обрести истинную дружбу. И очень надеюсь, что мои бывшие одноклассники не думают, что во всем этом виновата какая-нибудь магия имени Анастасия.

«Учусь быть в мире со всеми»

Тихон Сысоев, 23 года, город Москва

Ни в школе, ни в университете, ни среди друзей мне не приходилось чувствовать себя белой вороной. Возможно, кто-то скажет, что мне просто повезло с окружением, но я думаю, дело все-таки не в этом.

Сейчас почти все мои самые близкие друзья — люди неверующие. И я очень комфортно себя с ними чувствую. Потому как сам не могу и не хочу от них отгораживаться заслонами наносной религиозности. Мне важны их интересы, любопытен их взгляд на мир. Я многому у них учусь. И сами они, чувствуя мое участие в их жизни, отвечают трогательной взаимностью. Бывали случаи, когда друзья сами начинали интересоваться некоторыми религиозными или духовными вопросами, и я всегда старался ответить так, чтобы ничего не навязывать. Я это называю путем научно-популярного просвещения. В нем все должно служить одной, почти академической цели — дать живой ответ их искренней любознательности. Ни больше, ни меньше. А вот если начать проповедовать… Я ведь не христианский оратор, и мне кажется, может получиться очень глупо.

Дело вовсе не в том, что ты чем-то отличаешься от других, а в том, как ты себя ощущаешь. Очень часто мы становимся жертвой собственных иллюзий, выдумывая несуществующие границы, воздвигая пластмассовые стены с железной проволокой и нанимая охрану с собаками. А нужна, как мне кажется, христианская простота, доброе сердце, светлая голова, немного мудрости и хорошее чувство юмора. Тогда любое общество примет с почтением ваши религиозные предпочтения. Людям просто в голову не придет смеяться над вашим образом жизни или позволять себе лишнее в вашем присутствии.

Я часто вспоминаю слова апостола Павла: если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим 12:18). Важно то, как ты держишься с друзьями, с коллегами, с родственниками. Если ты закрыт, высокомерен, если ты выпячиваешь свою «православность», тогда не удивляйся отторжению. Но если ты обращен к миру лицом, ищешь соприкосновения с ним, как с самым прекрасным произведением искусства, созданным нечеловеческими руками, — тогда все изменится. И твое духовное богатство только приумножится.

Читайте также:

Как выжить «правильному» школьнику в «неправильной» школе