С этого года на страницах журнала «Фома» начался совместный проект с программой Первого канала «Пока все дома». Рубрика «У Вас будет ребенок» призвана помочь детям, оставшимся без попечения родителей, обрести новую семью.
Первым наш проект поддержало Министерство образования Астраханской области. И в этом выпуске «Смысловой географии» нам бы хотелось рассказать о том мире, с которым соприкоснулись наши журналисты, работая с нашими новыми астраханскими партнерами. Сироты и дети, оказавшиеся в детских домах несмотря на то, что их родители живы и здоровы, зачастую, прекрасно себя чувствуют. Дети, которые нуждаются в постоянном внимании врачей, вынужденные большую часть жизни пребывать в лечебных или коррекционных учреждениях. Мы не хотим подводить какую-то мораль, делать какие-то выводы или сообщать сенсационную информацию. Мы хотим просто рассказать.
Государство многое может дать детям — образование, заботу и здоровье. Но никогда, даже в самой прекрасной стране, оно не заменит мамы. Астраханские чиновники гордятся тем, что сегодня им приходится закрывать детские дома: все больше беспризорных детей и сирот находят себе новые семьи. Хотя, конечно, не обходится и без проблем — старых и новых.
Откуда берутся дети?
В детском доме № 1 города Астрахани — концерт. Вообще-то готовили его к завтрашнему дню, когда из Казанского храма приедут ученики воскресной школы под руководством отца Валерия. Но узнав, что и сегодня у директора тоже гости, дети напросились провести для них «генеральный прогон» своего завтрашнего представления.
Получилось немного путано. Точнее, сначала все было хорошо: младшие девочки исполнили танец снежинок, одна из старших показала танец морячки, а еще была песня про белую корову с синими глазами, которую все считают изгоем, и стихотворение-пожелание для гостей («Чтоб в ”Макдональдсе“ вы ежедневно питались / Ну а с чипсами просто не расставались»). И вот отрепетированная часть закончилась, но, как оказалось, нашлось немало желающих выступить.
«Я! Я!» — темнокожий мальчик Альберт тянет руку уже во второй раз, чтобы с выражением продекламировать еще одно стихотворение Есенина, хотя он уже успел прочитать несколько. Альберт — отличник, активист и «к каждой бочке затычка». Он первым встречает гостей, первым идет обо всем рассказывать, его невозможно отогнать. А еще недавно с ним был курьезный случай: в детский дом приехали усыновители из Америки, хотели забрать Альберта, но тот залез на дерево и отказался спускаться — не захотел никуда уезжать. Ему уже десять, по закону необходимо его согласие, так что усыновителям пришлось отступиться…
Альберт всю жизнь живет в детском доме, ничего кроме него не видел и просто не захотел уезжать неизвестно куда из родного места. Директор Алевтина Филатова говорит об этом поступке мальчика с оттенком гордости в голосе (все-таки сделать так, чтобы дети привязались к детскому дому, непросто), но потом прибавляет:
— Вы сфотографируйте его, пожалуйста. Может, он все-таки найдет семью, в которой ему будет хорошо…
Сегодня на попечении Алевтины Николаевны и ее коллег — 63 ребенка, настоящая многодетная семья. Правда, проблемы у нее немного другие, нежели у обычной семьи. С продуктами и жильем вопросов пока что нет — 90-е годы, когда директорам детдомов приходилось буквально побираться у бизнесменов-благотворителей, остались в прошлом. Зато появились новые беды.
— Сколько же у нас было неприятностей от взрослых детей! — жалуется Алевтина Николаевна. — Представляете, тут ведь сложившийся коллектив, и вдруг с улицы приходит ребенок лет четырнадцати! Вот у нас четверо пришли. У всех за спиной — криминал с оружием. Мы не можем отказать, мы должны их принять. А они вообще не знают, как жить в обществе, не понимают, зачем, к примеру, нужно о своем брате или сестре заботиться, им этого никто не объяснял! Но главное, что и среди наших тоже есть трудные. Они вроде уже привыкли к нормальной жизни, чем-то заняты, уже как-то устроились, а тут приходят новые заводилы — и всё! Но кое-чего мы все же добились, ведь хорошая детская организация помогает воспитывать. Мы вот Полынина спасли, Антонова спасли — детей, уже сформированных улицей. Но это было так трудно: слишком поздно их отобрали…
«Поздно отобрали…» — типичная история о том, как кровные родители оказались хуже детского дома. Это давно никого не удивляет. Само слово «сирота» почти вышло из бюрократического языка. Сирота — тот, у кого нет ни отца ни матери, а таких сейчас мало. У большинства современных детдомовцев биологические родители есть, и зачастую вполне нормально себя чувствуют. Просто либо лишены прав на ребенка, либо сами отказались, как в случае со всеобщим любимцем Альбертом, которого мать бросила в роддоме.
И тогда мамой, а точнее, наверное, мачехой ребенка становится государство.
Оксана Кистанова восемь лет работает в приюте для девочек «Улитка». Ее выбор профессии и места работы связан в первую очередь с тем, что сама она несколько лет провела здесь же в качестве воспитанницы.
— Мне четырнадцать лет было. Я, конечно, не хотела в приют ехать, плакала, — вспоминает она. — Понимала, что остаюсь совсем одна, но наши воспитатели приняли меня по-человечески, постарались помочь — да просто не оттолкнули! Они так много сделали для меня — вы не представляете! Я поэтому и выбрала свою профессию, я-то уж точно знаю, насколько она нужна и что именно требуется этим детям… Вы, слава Богу, никогда меня не поймете. Невозможно понять, что ты испытываешь, когда у тебя нет мамы, ведь мама — это всё. И по правде сказать, никакой воспитатель, даже самый замечательный и человечный, до конца ее не заменит. Чужому человеку душу так не откроешь. А ведь вот даже я, уже взрослый человек, все равно нуждаюсь в материнском плече, мне хочется порой просто поплакать, а пойти не к кому…
Теперь у Оксаны уже есть своя семья, ребенок, и она уверена, что главная ее задача — дать ему все, чего не получила она сама.
— У меня сынуля знает, что у него есть мама. Я на работе, а он пишет мне: «Мамочка, я тебя люблю!», пусть с ошибками у него эти эсэмэски — неважно! И меня всю трясет на работе, и воспитатели меня успокаивают, хотя я знаю, что он с папой и что у него все хорошо и замечательно. А мне, естественно, приятно, что он к маме больше тянется. Я хочу, чтобы ребенок у меня был добрый, чтобы рос в любви и ласке, чтобы он то же самое вкладывал потом и в своих детей.
Дети как дети
Порой самое страшное у детского дома или школы-интерната— это его название. Вот, к примеру: «Астраханская специальная (коррекционная) школа-интернат № 2 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья VIII вида». Коррекционная — значит, можно подумать, что все там какие-то ненормальные или дураки, так что и близко приближаться не хочется. Но если все же приблизиться вопреки предрассудкам, то ничего необычного не увидите. Дети как дети.
Директор школы Аркадий Вассерман — бывший офицер и один из немногих мужчин, работающих в областной интернатской системе. Вместе с ним мы идем по третьему этажу, где располагаются спальни. Детей нет: в дневное время этот этаж пустует, да и каникулы на дворе, так что многие поехали к родственникам. А те, кому ехать совсем некуда, — на первом этаже в актовом зале. Там сначала кино, потом дискотека.
В коррекционную школу-интернат попадают в основном дети с задержкой в развитии. Среди учеников школы-интерната есть вполне нормальные физически пятнадцатилетние ребята, просто они никогда не учились в школе и поэтому согласно стандартным нормативам их иногда нельзя брать даже в первый класс.
«Поздно отобрали...».
И все-таки их тоже удается вытягивать. Особые программы, специальные занятия плюс основы профессиональных навыков — в интернате можно освоить профессию столяра, слесаря, маляра или садовника. Если все идет хорошо, человек благополучно поступает в ПТУ или колледж, где потом ничем не отличается от обычного студента.
— Наши ребята в ПТУ — любимцы, — говорит Аркадий Вассерман. — Они же хотят учиться — не то, что остальные. В одном училище нам директор так прямо и сказал: «Была б моя воля, только ваших и брал бы». У нас вот девочка-выпускница недавно фирму свою открыла по дизайнерской окраске машин. Так что все в первую очередь зависит от того, насколько сами дети готовы заниматься и идти на контакт. Ведь многие сюда уже озлобленными попадают, думают, что во всем взрослые виноваты. И далеко не всегда они так уж неправы.
Мы спускаемся на первый этаж. Просторный кабинет директора расположен в самом неудобном помещении.
— У вас тут больше двухсот детей — это довольно много, как вы с ними справляетесь? Ведь и проблемы, наверное, есть.
— А вы видели, что у детских палат двери стеклянные? Увы, приходится к таким мерам прибегать. Но на самом деле здесь секретов немного. Мне только стоит на крыльцо ступить, и я сразу обо всем уже знаю.
Легкое сомнение на этот счет развеивается почти сразу. В кабинет врывается несколько мальчишек лет двенадцати. Они галдят, что-то спрашивают, но так как при этом пытаются еще и булочки жевать, то получается совсем уж непонятно.
Однако Аркадий Борисович понимает все и сразу:
— И кто эту дискотеку хочет?
— Все! Все!
— Ну ладно!
Мальчишки еще о чем-то рассказывают, потом радостно выбегают.
— Все ясно? А впрочем, на самом деле они просто пообщаться заходили, — усмехается Аркадий Борисович. — Так что секретов нет.
Будущее «Галактики»
Выпускники детдома попадают в тюрьму не чаще домашних детей, но все равно их дальнейшая судьба часто оказывается незавидной. Обычное будущее детдомовца — это ПТУ или колледж, а потом какая-то рабочая профессия.
— Что тут скрывать: в основном ребенок идет в то ПТУ, где есть общежитие, потому что ему просто негде жить, — говорит министр образования Астраханской области Виталий Гутман. — Потом, если ему еще нет двадцати трех лет, поступает в другое ПТУ. При этом профессиональные наклонности в расчет берутся далеко не всегда. Он мог бы быть хорошим строителем, но мы учим его на тракториста, потому только, что в профильном училище есть место в общежитии.
— А вузы как же?
— А тут, увы, уже другая проблема. У нас и договоры с ректорами есть, а уж с нашим строительным институтом — вообще никаких проблем. Но дети просто не хотят.
— Почему?
— Потому что мы воспитали их иждивенцами. Сами они не виноваты, но результат плачевен. Вот мы предлагали старшеклассникам поехать в трудовые отряды, помочь фермерам. Там все законно: четырехчасовой рабочий день, зарплата, навыки труда. Не хотят. Говорят: вы обязаны отправить нас отдыхать. И мы отправляем, а вокруг этих летних лагерей свое «сельское хозяйство» — там гектары конопли руками наших ребятишек выкорчеваны. Вот так и живем… Ко мне за всю мою работу всего одна девушка пришла: работает крановщицей, в одиночку себя обеспечивает и ребенка растит, но есть проблемы и она хочет их решить. Остальные только просят, но сами ничего не хотят делать. Потому что их никто не учил другому. И что еще страшнее — они тоже не смогут чему-то хорошему научить своих детей, и вполне возможно, что круг снова замкнется на детском доме. Поэтому при всем уважении к педагогам-воспитателям я искренне мечтаю закрыть все наши детские дома. Государство обязано заботиться о больных детях, государство обязано тратить на сирот в десятки раз больше, чем тратит сейчас. Но оно никогда не сможет стать для них матерью. Это просто ненормально…
…В самом просторном классе на втором этаже своего интерната Аркадий Вассерман открыл магазин. Правда, на время и не совсем обычный. Дело в том, что его интернат — это целое государство под названием «Галактика». Здесь есть свои «субъекты федерации» — космические корабли, свои профессии и свои деньги — «центаврики». Раз в месяц, а то и чаще их можно потратить в магазине, где продается абсолютно все: от сапог до канцтоваров и всякой бытовой мелочевки.
— Так, запускайте седьмой класс, — командует Аркадий Борисович. Ученик-«охранник», открывает дверь, пропуская семиклашек в магазин. За эту работу сам он тоже получит зарплату, которую сможет потом потратить. А вот педагогам и директору расплатиться тут нечем. Последний даже шутливо замечает:
— Для меня этот магазин недоступен. «Центаврики» — валюта неконвертируемая.
Разумеется, все это просто игра, но цель у нее весьма прагматичная — приучить ребенка к реальному миру. Дело в том, что каким бы ни был детский дом: плохим или хорошим, он все равно остается некоей искусственной средой, где дети не видят реальной жизни. Для многих «центаврики» — первые деньги, с которыми им приходится иметь дело.
Старшеклассников незадолго до выпуска и вовсе водят на экскурсии по различным госучреждениям, объясняют, где надо платить за квартиру, как решать те или иные бытовые проблемы и т. д. Это называется «социальная адаптация».
Такие проекты действуют практически в каждом интернате и детском доме, чтобы научить ребенка жизни в большом, новом для него мире, один на один с которым он окажется в восемнадцать лет. Некоторым, конечно, полагается несколько лет надзора органов опеки, но все-таки главной опорой для выпускника остается не закон, а люди, окружавшие его в прежние годы: одноклассники и учителя.
«Я вас так долго искала…»
Министерство образования Астраханской области располагается в бывшем здании одной из городских школ. Одна парадная лестница, двери в ряд — плутать не приходится. Кабинет начальника отдела жизнеустройства детей, оставшихся без попечения родителей, Светланы Зверевой немного отличается от остальных: здесь есть мягкие диваны, журнальный столик. Все готово для длительных разговоров, и это не удивительно: именно сюда приходят все, кто желает взять ребенка из астраханских детских домов. И таких людей в последнее время все больше и больше.
— Это неправда, что приемные семьи берут детей ради денег, — говорит Светлана Зверева. — Такие случаи довольно редки. Во-первых, деньги не такие уж большие, а во-вторых, мы стараемся отдавать в приемные семьи детей постарше, которые уже не станут молчать, если к ним будут относиться плохо. Да и если берут ради корысти, то сами быстро отказываются. Это в основном в селах происходит. Ивановы видят, что Петровы детей взяли и деньги получают, и тоже хотят взять, а потом помучаются и возвращают.
Большинство же людей приходит сюда без всякой корысти. Чаще всего люди желают стать опекунами, но некоторые просят об усыновлении. Последние — это в основном те, кто довольно долго думал и наконец принял это решение. Далеко не всегда это бездетные пары, у многих уже есть свои родные дети…
Таких людей ждет немало трудностей. Дело даже не в бумажной волоките и не в материальных проблемах. Воспитывать чужих детей все равно сложнее, чем своих, а многие из них еще и разучились доверять взрослым, и не без причины...
По статистике, усыновители и опекуны нередко стремятся скрыть факт усыновления от своих соседей. Почему-то в нашей стране взять ребенка из детдома до сих пор считается предосудительным, и это целая проблема для опекунов. Во многом с этим же связано то, что наши соотечественники почти не берут больных детей, детей с врожденными пороками.
И все-таки люди приходят. Несмотря ни на что.
— У нас тут случай был: детей нашли в лесу. Мальчику четыре годика, а девочке два, — рассказывает Светлана Зверева. — Они несколько месяцев там продержались, представляете? Одни. Родители-алкоголики сперва в городе все пропили, поехали в деревню, потом и оттуда уехали, а дети остались. Выжили. Теперь их одна женщина усыновила, а они же помнят про тот лес, только родителей своих прежних забыли. Говорят ей: «Мама, зачем ты нас тогда бросила?».
— И что она им отвечает?
— Говорит: «Простите меня. Я вас так долго искала и вот наконец-то нашла»…
Перед своим выступлением воспитаницы детского дома №1 выглядывают из-за импровизированного занавеса.
Детский дом №11. С помощью этого упражнения детей учат держать равновесие.
Игровой уголок в группах дошколят — еще один элемент социализации. Здесь даже игра в куклы имеет особое значение, ведь именно из нее дети узнают о существовании нормальных семей, которых они никогда не видели.
Снова детский дом № 1. Во дворе здесь есть своя футбольная площадка, одна на всех…
…и собственная кухня в каждом блоке, где дети учатся готовить.
Дорогие компьютеры куплены по федеральному гранту. Оснащение детских домов сегодня — одна из наименее актуальных проблем и одна из немногих, которую удалось практически полностью решить в последние десять лет.
Еще одна тренировка на социализацию в школе-интернате № 2. Заработав «центаврики», ребята могут потратить их в своем собственном магазине. Продают здесь всё: начиная от сапог и кончая мягкими игрушками. Покупают в основном хозяйственные и канцелярские товары.
Фото Владимира Ештокина
