- "Для чего я живу (или в чем смысл моей жизни)?"
Писать собирались многие, но, поскольку предложение было сделано в конце учебного года, в редакцию поступило всего семь работ, представляющих собой нечто среднее между сочинением "на вольную тему" и обычным письмом.Выборка оказалась в какой-то мере репрезентативной: писали будущие архитекторы, менеджеры, коммерсанты и строители. Писали с большой степенью ДОВЕРИТЕЛЬНОСТИ.
Что объединяло этих ребят? Кроме учебного заведения, профиля группы (трое – с архитектурного, двое - с коммерческого и по одному - с менеджерского и строительного отделения) и общего для них всех преподавателя литературы, - это были, как правило, дети из неполных семей, весьма скромного (мягко говоря!) достатка, люди, нередко перенесшие тяжелые семейные драмы.
О вопросах веры их всерьез заставила задуматься сама жизнь, причем каждого по-своему.
СОЧИНЕНИЕ 1. МЕНЯ ОБРЕКЛИ НА ХРИСТИАНСТВО...
Катя М. - очень закрытая девочка. Внимательно слушает на уроке, не позволяет себе высказать учителю собственное мнение, разве что на перемене - с глазу на глаз. Внешне экстравагантная и, как выяснилось из письма, оригинальная в поисках веры, в своих убеждениях.
"...Человечество так устроено, что должно верить во что-то или в кого-то. Я много думала, почему и для чего люди верят, но так и не нашла точный ответ на этот вопрос... Для себя я пока не знаю, почему верю.
Вообще, проблема веры для меня одна из самых важных в моей жизни. Другие, над которыми я много думаю, - это "смысл жизни: зачем я здесь, и что будет с человечеством через несколько сотен или тысяч лет". Во всех моих размышлениях я ничего пока не достигла. В последнее время я так много думаю, что у меня начинает болеть голова и я прихожу в полный тупик.
Моя вера для кого-то может показаться странной. Но я почти уверена, что выбрала истинный путь. Дело в том, что в младенчестве мама покрестила меня, обрекла на христианство. Я не считаю, что она сделала правильно, и хоть я никогда не буду упрекать ее за этот невинный поступок и, наверное, не буду говорить об этом с ней, все-таки мои дети будут выбирать себе веру сами.
Да, я говорю: "выбирать себе веру", потому что считаю, что человек волен в своих мыслях и никто не может принуждать его к той или иной вере.
Так вот, все свои прожитые пятнадцать с половиной лет я была пассивной христианкой (в церковь ходить никогда не могла: мне там плохо, и я чувствовала там, что на меня что-то давило), но в последние полгода мои мысли и убеждения поменялись. И теперь я считаю себя в генах христианкой, а в мыслях я увлечена религиями Востока.
Эти религии и философии меня затягивают, они мне нравятся, хотя я еще очень мало знаю. Может быть, я совершаю какую-то ошибку, выбрав для себя культуру Индии, но я не могу ничего изменить. Христианство никогда так не заинтересовывало меня. С появлением для меня буддизма, кришнаитства я увидела долгий и тернистый путь знаний, которых я не увидела в христианстве и которые я хочу преодолеть.
А вообще, моя мечта - это достигнуть самосовершенства: я хочу постичь свободу разума и взлететь на уровень восточных монахов.
Я не знаю, с чем это связано, но я перестала есть мясо. Вижу я и то, что очень изменилась. Раньше я всегда была веселая и шутила по всяким поводам, а теперь я больше погружена в себя, реже улыбаюсь. Если рассказывать обо всех моих размышлениях, то, наверное, можно сойти с ума. Вроде бы пока мне это не очень мешает, и я продолжаю жить. Посмотрим, что будет дальше".
СОЧИНЕНИЕ 2. ПРИДУ К ВЕРЕ, НАРУШАЯ ЗАВЕТЫ
Лида К. - на первый взгляд, человек неглубокий, и жизнью, вроде бы, довольный. В школе ей обычно удавались "сочинения на вольные темы". Столкнувшись в колледже с классикой, она попыталась жить "чужим умом". Раз попробовала списать, другой - не вышло. После бурного объяснения получила задание написать, о чем хочет. Замечательно описала своих кошек, затем неплохо справилась с "рекламным" сочинением о колледже. Немножко расковалась на уроках: понравилось отвечать на "пять", быть в центре внимания. И за "письмо в редакцию" она взялась охотно и тоже по-хорошему удивила. "Долгие годы инквизиции в нашей стране стерли из памяти народа традиции христианства. Только бабушки носили крестики, держали в потаенных местах иконки и соблюдали посты. А в день Великой Пасхи вереницы людей тянулись на погосты, но, в основном, чтобы покрасить оградку, посадить цветы... И вдруг разрешено вспомнить о Боге.
Религия ворвалась в нашу жизнь стремительно и по-американски. Бесконечные выступления по телевидению американских проповедников, шикарные детские Библии с красочными иллюстрациями. И все - очень доходчиво и понятно.
Мое представление о церкви и богослужении несколько другое. Наличие на тяжелых дверях церкви паутины, старушка где-то в полутьме, запах ладана, густое вино, малиновая лампадка и обязательное пение, похожее на звон резного хрусталя. Все это я увидела в Оптиной Пустыни...
Потом я уже не могла смотреть трансляции из-за океана из модерновых церквей с кафедрой и микрофоном для священнослужителя.
Я не собираюсь придавать слишком много значения атрибутике, но бессвязное бормотание бабушки при мерцании свечей мне не будет резать ухо так, как настойчивые призывы помолиться священника из-за океана. Христианство я почитаю как богатейшую культуру. Но к вере в Бога я приду, не изучая "Заветы", а нарушая их, то есть самым тяжелым путем. По-русски."
СОЧИНЕНИЕ 3. ВЕРЮ ТОЛЬКО В СЕБЯ
Света С. - в аудитории тихая, молчаливая, и лишь изредка удивляет основательностью и глубиной суждений. На переменах она иная, раскованная, то, что называется "мальчишница" или "свой парень". Неизменно пользуется вниманием мужской части товарищей по группе. И, кажется, все в ее жизни безмятежно, однако... "Где-то в глубине души я, может быть, и верю в Бога, но я никогда не поверю в сказку о создании Адама и Евы - из его ребра. Конечно, я ничем не могу объяснить некоторые странные и непонятные вещи, но, по-моему, только из-за того, что этим вещам еще не нашли нормального объяснения, не стоит думать, что это что-то сверхъестественное.
Мама и бабушка ругаются и кричат на меня. Они не понимают, как можно так думать и говорить. Может, для кого-то это необходимо: верить во что-то. Может быть, если бы я во что-то верила, у меня был бы смысл жизни.
Иногда я хожу в церковь. Иногда - это раз или два в год. Я не вижу смысла бывать там чаще, мне вполне хватает и этого, и я не чувствую потребности бывать там каждый день. Обычно я хожу в церковь с мамой, чтобы она отдала записку или поставила свечку. Но я не знаю, для чего все это нужно. Может быть, если бы нашелся кто-нибудь и рассказал мне все, то я, возможно, и поверила бы ему, но я пока не встретила такого человека.
Моя бабушка ходит в церковь, но зачем она это делает, она, похоже, представляет себе только смутно (хотя, может быть, я и ошибаюсь). Я долго сидела и пыталась спорить с ней, но, по-моему, ее вера очень сильна, и никакие факты и доводы не могут переубедить ее. Иногда я даже завидую ей. Она молится, может быть, что-то просит у Бога или просто находит в этом успокоение.
Но вот чего я никогда не буду делать, так это надеяться на какое-то чудо. Я верю только в себя, в то, что я сама делаю свою судьбу, и моя жизнь зависит только от меня, она будет такой, какой я ее сама сделаю.
Но для чего? У меня нет смысла жизни. Я не знаю, для чего я живу. Иногда я задаю себе вопрос, а почему все должно быть именно так: почему я должна к чему-то стремиться, ради чего-то жить? И вообще, что значит моя жизнь, кому она нужна и что изменится, если меня не будет? Когда приходят такие мысли, меня часто одолевает желание кончить жизнь самоубийством. Но я знаю, что никогда не решусь на это. Я боюсь смерти, боюсь, потому что не знаю, что будет после, боюсь темноты. Смерть мне представляется как конец всего.
Похоже, это мой удел: жить, не зная для чего. Я не вижу смысла в жизни моих родителей и не вижу смысла в жизни моих будущих детей."
СОЧИНЕНИЕ 4. БОГА УВИДИТ ТОТ, КТО ЧИСТ СЕРДЦЕМ
Володя С., в отличие от Светы, вовремя встретил человека, который открыл перед ним подлинную "дорогу к храму". Он один из самых способных на курсе гуманитариев, умеет думать, говорить, но вот писать его в школе не научили. Как и Лида К., он поначалу попытался списывать, используя серьезную критическую литературу. Затем - раз от разу лучше - стал писать свое и о своем: о военном городе, где он жил с родителями, о своей симпатии к демократам. И вот - сочинение на тему "Как я стал верить в Бога": "...Лет до семи мои представления о Боге состояли из двух слов: "Был придуман". Но вот мой дядя Сергей довел меня до слез тем, что все люди когда-нибудь умирают, и я тоже умру.
Мой детский мозг стал все это представлять: "Старость, затем - какое-то происшествие или что-то подобное, - и наступает смерть. Пропали все ощущения, я не слышу, не вижу и не дышу - темнота и пустота. Как же так, зачем мы тогда живем, где продолжение нашего существования? Меня подавлял ужас неизвестности.
И вот бабушка сказала, что существует "загробная жизнь". И я подумал: "А может быть, после смерти есть продолжение жизни - только в другом виде или измерении?"
Некоторое время спустя пришел праздник Пасхи, и я впервые обратил на него внимание как на религиозный. Мы его праздновали и раньше, но для меня это было всего лишь раскраска яиц и затем соревнование, у кого самое крепкое пасхальное яйцо. В этот раз бабушка повела меня в церковь. Там я узнал, что Иисус Христос умер за наши грехи, чтобы мы спаслись. Это был тот самый толчок, который впоследствии привел меня к вере...
Напротив нас жили баптисты. Вскоре с одним из них я и подружился, его, как и меня, звали Володей. Однажды они подарили нашей семье Библию, и, как очень любопытный, я сел почитать эту книгу. Какое-то необычное чувство охватило меня. И на следующий день я попросил Володю рассказать мне о Боге. Из его рассказа я узнал, что после смерти мы отправляемся на небеса, где решается, идти нам в рай или ад.
Бабушка, видя мое стремление, подарила мне детскую Библию. Прочитав ее, я получил в подарок от Володи "Новый Завет". И через четыре месяца упорного чтения, часто даже до двенадцати часов ночи, страницы "Нового Завета" закончились. Какой восторг, сколько счастья и радости я получил от этого!
Книга книг (Библия) дала мне много: прошел страх перед смертью, гороскопы стали пустым звоном. Единственное, что во мне боролось: "Ведь ты Его не видел, почему же ты думаешь, что это правда?" Но в Библии был ответ: "Только тот может увидеть Бога, кто чист сердцем и безгрешен". А таковым я не являюсь"...
СОЧИНЕНИЕ 5. ВЕРУ НАДО ВЫСТРАДАТЬ
Венера С. с самого начала года выделялась среди всех. Нет, не экзотическим именем и не труднопроизносимой фамилией (которые свидетельствовали лишь о принадлежности к "некоренной", но часто встречающейся в Москве национальности). С первого же урока обращала на себя внимание ее исключительная сосредоточенность. Она почти непрерывно писала что-то: выяснилось, что она - по сложившейся привычке - конспектирует для себя не только высказывания учителя или товарищей, но и сам часто звучащий на уроке художественный текст. А вот руку она поднимала не часто и как-то внутренне напрягаясь, словно борясь то ли с природной застенчивостью, толи с полученным дома воспитанием. Года полтора назад она лишилась горячо любимой матери, а с отцом шли непрерывные дискуссии о необходимости ее обращения в мусульманскую веру, к чему она была по целому ряду причин не готова.
Первую же контрольную она написала лучше всех на курсе, но по-прежнему была далека от активности на каждом уроке (доверительные беседы получались, как правило, лишь на перемене) и не писала ничего по собственной инициативе до самой работы, названной ею стилитически спорно: "Сомненья о (в) вере". "Каждый по-разному думает о вере. Одни верят напоказ: ходят в храмы, как в музей, поклоняются, как бы отдавая дань моде - верят "искусственно". Другие сомневаются в вере, пытаются понять и принять ее душой. Это не обошло стороной и меня. Мысль о Боге пришла еще в детстве, но по-настоящему я задумалась лишь тогда, когда потеряла очень дорогого мне человека. Вопрос: "Почему?" - не давал покоя, и сами по себе пришли мысли о вере в Высший Разум. Вера помогает не зачерстветь, верить людям, верить в добро. Вера помогает в одиночестве: ты знаешь, что с тобой всегда Он. Вера для меня как исцеление души, когда становится плохо.
Я считаю, что вера не приходит сразу. Для этого надо выстрадать, пережить потрясение. Именно после этого ты смотришь на многие вещи по-другому, все переосмысливаешь. Неважно, к какой вере ты принадлежишь, - будь ты христианин, мусульманин или кто-то другой, - если веришь по-настоящему, то эта вера глубоко в тебе, в самом сердце. Она (вера) греет душу, не дает ей быть холодной, злой.
Я думаю, что слушаться писаний, жить по ним, ходить в божественные храмы - не главное, если ты не принимаешь их душой. Хотя я знаю людей, которые именно таким путем пришли к настоящей вере.
Вера - это не однозначная вера в Бога, это также вера в людей, в добро, в лучшее. Это как лучик солнца в темноте. Когда человек верит в Бога, то Он является ему во всем. И в солнце, и в туче, и в деревце, и в любой песчинке. В любом из нас - ведь все мы созданья Божьи. Именно такой хочет видеть человек свою веру.
Но настоящая религия - это нечто иное. Она ущемляет свободу человека, заставляет его жить по шаблонам, навязанным в писаниях. Но именно эти шаблоны не делают веру слишком удобной. Конечно, у каждого человека СВОЙ БОГ, то есть понимают его по-разному, но верят по писаниям, то есть придерживаются шаблонов, если они не претят. Я бы хотела, я пытаюсь, стремлюсь к настоящей вере. И думаю, что обязательно приду к ней".
СОЧИНЕНИЕ 6. В МИНУТЫ СЧАСТЬЯ БОГА ВСПОМИНАЮТ ТОЛЬКО ФАНАТИКИ
Люба К. - подруга Венеры. При всем внешнем несходстве (Люба менее закомплексована, более активна, она может выдать антикомплимент преподавателю, поспорить с ним "на равных") их многое сближает. Сближает глубина и самобытность подхода как к литературе, так и к жизни, принадлежность к "некоренным" национальностям (Люба сказала о себе: "А я, оказывается, княжна, правда, мордовская"), драма потери любимого человека (у Любы недавно умерла бабушка), сложности общения с родителями. Безусловно доверяя друг другу, девочки даже работы просматривали одна у другой. Люба свои темпераментные "каракули" (ее почерк почти невозможно разобрать) явно не хотела сдавать, но Венера обещала ее уговорить. И вот Любино "эссе" "В размышлениях о Боге": "Зачем человеку вера?.. Когда человек нуждается в Боге? Ведь только тогда, когда ему плохо, у него проблемы, он очень одинок и ищет поддержки. А кто вспоминает Бога в минуты счастья? Только религиозные фанатики. И с некоторыми из них не очень приятно встречаться, согласитесь.
Человек верит для своего блага, если хотите, для своей выгоды. Что бы человек ни просил у Бога, это в той или иной мере улучшает жизнь "просителя"... Вера у человека потребительская, и ее ненасытных требований не успокоить никогда. Завидую тем людям, которые обрели Бога. Мне кажется это волшебством. Для этого нужно пройти много испытаний, выстрадать и в отчаянной последней попытке обратиться к Богу как к последней инстанции. Вот это настоящая вера, выстраданная и очищенная.
А какая вера у человека, которому с детства внушают Бога, с его всевидящей зеницей и карающей рукой, с его заповедями (многие из них весьма точны и приемлемы для всякого). Ничего, кроме чувства протеста, это не вызывает. Или - стадного чувства (у кого как).
Религия всегда боролась за место под солнцем. И почему считается большинством, что христианство - это оно самое (а мусульманство и др. - это заблуждение)? Ведь христианская вера зародилась очень обычно, как многие вероисповедания... Но затем пошла борьба, навязывание своей веры, уничтожение прежних богов. И в этой борьбе пролилось много крови. И это называется человеколюбие? Кровь за веру? К примеру, крестовые походы…
А конец света! Как там об этом сказано? Бог накажет людей за то, что они перестанут верить в него, истинного, обретут других богов. За это он уничтожит всех неверующих. По-моему, вера - это сугубо добровольное дело и "насильно мил не будешь".
Что такое Бог? Бог – это, прежде всего, поддержка, а не карающий меч. Но если человек ощущает себя слабым, то ему нужна именно эта карающая сила, которая будет его удерживать от "грехов". Человек должен во что-то верить, он в этом нуждается из-за своего несовершенства. Ему нужно пристанище, где его поймут и простят...
Многие люди верят в своего Бога. Это вера наиболее искренняя и сильная. Свой Бог (не такой, каким его представляет церковь) с его законами - ведь это ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС ЧЕЛОВЕКА (подчеркнуто автором работы - М.Н.)...
Вера - это еще один вид управления человеком. Ведь этими одурманенными массами, которым что-то вдалбливают, очень легко управлять, стращая карами.
А может, все эти искажения в вере - от тех людей, которые являются посредниками между нами и ним? Именно они все разрушают. Лишь с их неискренней, неумелой подачи разрушается контакт, тает вера...
И все-таки я верю в Бога. Но кто он, я еще не поняла. Я часто обращаюсь к Нему в моменты душевного волнения. Я крещена, но в церковь хожу редко. В храме я всегда ощущаю какое-то сильное энергетическое поле и ощущение покоя. Но возникает чувство, что я все-таки в гостях, не дома - что-то сдерживает. Я часто рассматриваю убранство храма из какого-то непонятного исследовательского интереса и ощущаю себя как бы со стороны. На это моя мама говорит: "В церковь не ходят как в музей'.
И все же, ощущая какой-нибудь дискомфорт, подспудно возникает мысль пойти в церковь. Наверное, это инстинкт, доставшийся от религиозных предков.
P.S. Записывая свои мысли, я как бы разделилась на двоих. Один человек писал, раскритиковывая все по пунктам, а другой - верит, хочет верить, в нем живет потребность верить. И, может быть, эта сумбурная критика "первой половинки" - от боязни поверить? Не знаю. Этот вопрос для меня остается все так же проблематичным".
СОЧИНЕНИЕ 7. ПО-МОЕМУ, Я НЕ ВЕРЮ В БОГА
Еще одна Света С, тоже будущий архитектор, как ее тезка. Скорее всего, незнакома с Любой. Но она в своем сочинении тоже как бы делится на две "половинки": одна - верит, другая - нет. Света живет в очень трудных материальных условиях: года два назад погиб отец, мать, в прошлом швея-мотористка, ныне инвалид II группы.
Света давно мечтает о том, чтобы стать журналисткой. Она - вся в эмоциях: как на уроках, так и на перемене. Чуть не на каждом занятии она поднимает руку и очень любит писать (лучше всего получились у нее сочинение о толстовском Пьере Безухове и "рекламное" - о профиле колледжа и привлекательности специальности архитектора). Последнее сочинение она не сочла нужным озаглавить и начала с извинений: "Наверное, я буду немного противоречить себе, а может, я что-нибудь еще не до конца поняла... По-моему, я не верю в Бога. Я не верю в то, что он существует как человек (мне кажется, что Бог - это только душа). Я не верю в то, что именно он создал людей и окружающую их среду. По-моему, все это произошло от эволюции. Но если нет Бога, то возникает вопрос: "Зачем тогда делать хорошие поступки и почему нельзя совершать плохие? Ведь если Бога нет, то нет ни Ада, ни Рая, и тогда нет загробной жизни. А зачем тогда раскаиваться, если никто потом не осудит?"
На мой взгляд, раскаяние необходимо не для того, чтобы потом попасть в Рай, а для очищения души. И не обязательно оно должно быть обращено к Богу. Главное - это чистосердечное, искреннее раскаяние, только оно помогает очистить душу...
Есть такая пословица: "В здоровом теле - здоровый дух". По-моему она неправильная. Каким бы здоровым человек ни был, его дух не всегда остается здоровым... Очищение души является главным элементом здоровья человека...
Вот я написала, что Ад и Рай придумали, а ведь я верю в загробную жизнь, только, на мой взгляд, душа просто переселяется в другой мир, в другое измерение, а через несколько лет возвращается на землю...
Скорее всего, я просто еще не определилась, вот во мне и сидят две точки зрения. Видимо, мое хобби (рисование) привило мне способность смотреть на вещи с разных точек зрения..."
* * *
Сочинения-письма отличаются одно от другого, как и их авторы. Но есть в них и весьма показательные переклички. Прежде всего это относится к личности "посредника" между мятущимися подростками и Богом.
В церкви большинству из них как-то неуютно: в лучшем случае они чувствуют себя там "в гостях, а не дома". Думается, причин этому может быть немало, не только негибкость или черствость некоторых священнослужителей, но и неприветливая суровость встречающих их там "бабушек*.
И вместе с тем в личном плане, в семейном кругу именно бабушки, а не родители или, скажем, учителя, чаще всего наводят их на мысли о Вере или даже приводят к ней. Даже если они не успокаивают внуков или внучек перспективой загробной жизни и не покупают им в нужную минуту детскую Библию, а просто непоколебимо, убежденно веруют.
И не беда, если интерес к Богу и вере начнется из простого любопытства: а что в ней такого находит близкий им человек? Нет вреда и в том, что храм может поначалу заинтересовать, как музей: когда-нибудь заглянувшие туда "на огонек" "экскурсанты", "гости" захотят почувствовать себя там своими. И не так существенно, кто - в конечном счете - будет способствовать обретению ими "дороги к храму": бабушка, сосед-баптист или заезжий проповедник.
Главное, чтобы для них евангельский вопрос "Что есть истина?" не был пустым и ненужным.
Феликс НОДЕЛЬ, преподаватель литературы, г. Москва
