Почему мы — рабы Божии? Мы же сыны?

Вопрос читателя: 

Молитва Господня начинается словами «Отче наш», то есть Бог – наш Отец, а мы – Его дети. Также об этом говорится в Ветхом Завете. Почему же тогда мы считаем себя рабами Божьими? Ведь сын не может быть рабом своего отца.

Артемий

Отвечает протодиакон Сергий Епифанцев, преподаватель православной гимназии:

Здравствуйте, Артемий!

Я очень люблю этот вопрос и часто слышу его, ответ на него кажется мне очень простым. Этот вопрос, кстати,  любят неоязычники, комментируя его пафосными заявлениями на подобие «мой бог меня рабом не называл...»

Вспомним, что говорит об этом Сам Христос, как Он называет нас. «Вы — друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что́ делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам. Сие заповедаю вам, да любите друг друга» (Ин. 15:14-17).

Действительно, в чем же логика? Ведь Спаситель прямо говорит, что не называет нас рабами? Зачем же нам это «унизительное» наименование?

Древние христиане, используя это название, представляли себе римского раба, а не бесправного жителя средневековой Азии. Не буду вдаваться в исторические подробности рабовладельческого строя. Представлю вам выводы, вернее даже — интуицию, ощущения. «Я — раб Создателя Космоса и всей материи и подчиняюсь непосредственно ему. От всего остального я свободен и никому более не подчиняюсь. В общении с людьми я руководствуюсь теми законами, которые Он мне дал, а законы людей исполняю до тех пор, пока они не противоречат Его законам». Это очень, даже ОЧЕНЬ высокое положение. Намного выше, чем окруженный почестями, приехавший в провинцию слуга императора. Ну или секретарь президента. Понимаете? Это не унижение, а невероятное возвышение.

Есть и еще одна сторона. Вспомните притчу о блудном сыне. Когда он, умирая от голода, осознал, что поступил как свинья, какие слова пришли ему в голову?  «...встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:18-19). И вот тут, я думаю, полнота ответа на ваш вопрос.

Сын не может быть рабом своего отца? Но сын может быть предателем, который понимает, что он недостоин  сыновства! Если быть честным, я не раб Божий. Я раб своих греховных страстей, изображенных в притче под видом свиней, которых пас несчастный. И вот, я прихожу на исповедь, понимая, что предел моей надежды — это перестать быть рабом мерзости, в которой я погряз, и начать работать Богу, Который меня любит и Которого я предал.

И на исповеди меня встречает бегущий навстречу Бог, в слезах радости возвращающий мне мое сыновство. И в этой Его радости я еще больше осознаю свое свинство, мне стыдно. Он ведет меня на трапезу, Он сажает меня рядом с апостолами, дает мне небесную пищу — Евхаристию. А мне все еще не верится, не осознается, что можно ТАК прощать… И я повторяю молитву мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному…». А потом поворачиваюсь к бывшим хозяевам-свиньям и говорю : «Я раб Бога Живаго  и Ему служу Я не ваш раб и не буду больше служить вам, я отказываюсь от вас». И вот здесь словосочетание «раб Божий» сверкает в устах христианина, как острый меч. Я работаю Богу и не хочу больше работать страстям.

Конечно, так должно быть. А на деле — мы малодушны и после исповеди вновь возвращаемся к своим свиньям. Но в том то и дело, что мы вновь и вновь приходим к Отцу за прощением. И он вновь и вновь называет нас сыновьями и дочерьми. А мы — напоминаем себе, что мы «рабы Божьи», если хотите — воины Царя Небесного, мы хотим исполнять Его благую волю, а не волю врага, желающего нашей погибели.

И в этом я искренне желаю и себе и вам благодатного поспешения, раб Божий Артемий! Храни вас Господь!

  Подробнее читайте в материале:

  |Рабы — не мы: в чем смысл понятия «Раб Божий»?

Фото jonty.fisher