24 сентября 2014 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя Патриарх Кирилл встретился с участниками VI фестиваля «Вера и слово», после своего вступительного слова Святейший ответил на вопросы журналистов.
Предлагаем читателям «Фомы» несколько наиболее ярких высказываний Предстоятеля Русской Православной Церкви о церковной и светской журналистике, о служении священника и церковной миссии, современном искусстве и многом другом.
Об информационной деятельности Церкви
Информационная деятельность сегодня становится не внешней по отношению к Церкви, но очень важной внутренней частью церковной работы.
Мы все живем в информационном обществе. Не существует больше никаких стен – ни монастырских, ни городских, ни приходских, которые могли бы огородить церковное общество от проникновения той информации, которая существует в обществе светском. Это является, как мы теперь говорим, сильным вызовом.
Церковь призвана продолжать служение Господа Иисуса Христа, она призвана свидетельствовать о Божественной истине, она призвана вести людей ко спасению. Другой цели у Церкви нет.
О Евангелии как источнике новостей
Евангелие является бездонным, бесконечным источником новостей. Именно поэтому церковная проповедь по природе своей должна быть актуальна. Она либо актуальна, либо ее нет. Если церковная проповедь перестает нести новость, если прихожане заранее знают, что настоятель скажет по поводу Марфы и Марии из евангельского текста, который часто читается в храме, потому что приурочен к Богородичным праздникам, то тогда особого интереса нет.
О разнице между церковной и светской журналистикой
Церковная журналистика должна быть заточена на мысли, на идее, а не просто на перечне событий и фактов. Обычный журналист гоняется за фактами, чтобы первому их озвучить. С появлением интернета это вообще какой-то болезнью стало. В интернете ведь отмечается точное время, когда вы выставляете новость в информационном пространств. Вдруг соседний сайт на 32 секунды выставил раньше тебя. Ну, кошмар, неудача!
Церковная журналистика имеет совершенно иное отношение к новостям. Вот если в центре нашего послания миру, которое будет нести, в том числе, и церковная журналистика, будет интеллектуальная новость, новый взгляд на проблемы, на жизнь, который порождается вечным и всегда актуальным Словом Божиим, тогда мы будем источниками новостей, может быть, не горячих, но тех новостей, которые способны пробудить мысль, привести людей к новому пониманию Слова Божьего, но самое главное — к новому пониманию, обновленному пониманию самих себя, своих отношений с окружающим миром.
О Межсоборном присутствии и церковных СМИ
Сама работа Межсоборного присутствия построена максимально открыто. Есть такой термин, который используют по делу и не по делу, я его сейчас использую, чтобы всем стало ясно – максимально демократично, без всякого патернализма. Никто не управляет процессом так, чтобы кого-то от этого процесса непременно изолировать и сам процесс направить в то русло, которое заранее кем-то сформулировано и предложено. Все вырастает из живой дискуссии, из проникновения в обсуждаемую тему в рамках работы Межсоборного присутствия. А затем наступает самый важный период – общецерковное осмысление этих документов.
…Нередко вокруг этих документов, в том числе, и наша православная журналистика столь громко молчит, что это молчание становится очевидным для очень многих.
Почему это происходит? Ведь там источник новостей, там источник очень многих духовных и интеллектуальных новостей. Как важно, чтобы на уровне наших епархий, приходов осуществлялась общецерковная дискуссия. Это будет важно, как для получения необходимого результата, так и для самой дискуссии. Мы должны возрастать в культуре общецерковного обсуждения тех проблем, которые сегодня стоят на повестке дня.
В наследство от 1990-х, от начала 2000-х к нам пришла некая эмоционально негативно окрашенная тенденция обсуждать те или иные церковные проблемы. Я вспоминаю дискуссию вокруг славянского и русского языка. Она была такой грубой и такой резкой, такой неуважительной к оппонентам, что нередко, если человек высказывал мнение, отличающееся от мнения другого, то он подвергался буквально шельмованию. Его называли либо консерватором, ригористом, либо наоборот обновленцем. Этот срыв общецерковной дискуссии на такого рода тональность лично меня всегда очень огорчал, и я понимал, что нам еще нужно проделать большой путь, чтобы вернуться к тематике и тональности общецерковной дискуссии начала XX века, когда существовало Предсоборное присутствие, когда многие серьезные, трудные проблемы церковной жизни стали всесоборно обсуждаться.
О роли интернета и православной журналистике
Сегодня ведь журналистом становится каждый участник интернет-дискуссии. Никогда не было так много журналистов, как сейчас. Все журналисты. Слова любого могут уходить в информационное пространство и прикасаться к сознанию миллионов людей. Но если раньше журналисты должны были себя готовить к такого рода публичным выступлениям и высказываниям, оттачивать свой стиль, свою грамотность, то теперь совсем это не обязательно.
Полуграмотная фраза может взбудоражить половину общества, потому что присутствует наравне с профессиональными журналистскими творениями в информационном пространстве. Поэтому иногда блогеры, которые собирают большую аудиторию, становятся не менее влиятельными, чем профессиональные и высокообразованные журналисты, не имея ни образования, ни опыта, иногда и понимания тех проблем, которые они затрагивают. Нельзя стать хирургом без образования — мы знаем, к чему это может провести. Нельзя стать священником без образования — мы тоже знаем, к чему это может привести. Так же нельзя претендовать на влияние на человеческие умы, не имея соответствующей подготовки.
Об опасности упрощений
Наша православная журналистика ни в коем случае не должна встать на путь на путь упрощения всего, что связано с этой профессией. Нельзя мириться с недоброкачественными текстами, со скукой, которая иногда порождается пером и словами наших журналистов. Нельзя мириться также с попыткой церковной стилистикой, церковной псевдокультурой создавать какой-то иллюзорный и фольклорный образ православия, скрываясь за благочестивыми фразами.
Благочестивые фразы могут быть пустыми фразами. От благочестивых фраз могут уши вянуть. Благочестивая фраза по-настоящему благочестива тогда, когда она задевает человека, когда она возбуждает мысль, когда она влияет на сердце, на мировоззрение. Тогда это подлинно благочестивая фраза, но стилистически она может быть выражена абсолютно не в терминах узкой традиционной церковной субкультуры. Поэтому современный православный журналист должен быть человеком, конечно, профессионально подготовленным, не просто умеющим писать, а умеющим профессионально писать и профессионально говорить. Но, кроме того, это должны быть мыслящие люди, потому что их творчество способно влиять на сознание тысяч людей.
О церковных журналистах
Считаю, что перед Церковью стоит огромная задача — подготовить корпус таких православных журналистов. Мы очень нуждаемся в такого рода служении. Я хочу подчеркнуть, что это служение, это не работа, потому что нельзя сегодня быть православным журналистом, а завтра переключиться на какую-то, совершенно другую тематику. С темой церковной человек должен срастись, сжиться, она должна быть темой его жизни. И влияние нашей журналистики, несомненно, будет возрастать, если по всем параметрам наши люди, участвующие в информационной работе, будут превосходить всех тех многочисленных участников информационного процесса, которые, на мой взгляд, не обогащают этот процесс, а напротив его либо разрушают, либо делают опасным для духовной жизни человека.
Церковный журналист – это тот, кто проповедует Христа, даже не занимаясь церковной проповедью, а это значит, что все, о чем он пишет и говорит, должно быть важной частью его собственной жизни.
О важности публицистики
Публицист – это человек, относящийся к журналистской элите. Это не просто тот, который передает сведения, информацию о происшедших событиях, а тот, кто подвергает это аналитике, тот, кто помогает людям проникнуть в суть проблем не только внутренних церковных, но и церковно-государственных, церковно-общественных отношений, а самое главное — в суть проблем, которые сегодня происходят с человеком, с человеческим обществом.
Церковный публицист — это тот же проповедник, который работает на более широком фронте. Поэтому так важно, чтобы у нас формировался, как я уже сказал, корпус таких людей, которые способны были бы помогать нашим современникам видеть подлинную красоту Евангелия и в соответствии с этой красотой выстраивать свою жизнь.
О православной журналистике и политике
Сегодня нет политических сил, которые могли бы сказать: «Мы будем собирать, потому что мы приемлемы и для одних, и для других». Сегодня только одна Украинская православная Церковь Московского Патриархата имеет этот миротворческий потенциал. Она не поскользнулась ни на Майдане, ни на Восточной Украине. Она точно следует своему миротворческому мандату. Потому что это тот мандат, который Христос нам вручил. И наша задача заключается в том, чтобы призывать людей к миру и сохранять потенциал для построения будущей общности людей, для выхода из этого кризиса после того, как замолкнут пушки, пулеметы, и люди перестанут погибать.
Поэтому я бы хотел сказать о том, чего не следует делать сегодня церковной журналистике в момент кризиса.
Не следует радикально определять свою политическую позицию. Нужно всегда оставлять возможность спокойного и вдумчивого общения с людьми, даже со своими оппонентами. После того, как кризис пройдет — он не может существовать все время — и наступит время, когда нужно будет собирать камни, кто будет собирать?
О коренных народах России
Мы должны с большим вниманием, осторожностью относиться к духовному состоянию коренных народов с тем, чтобы не навредить. И, привнося наши технологии и финансы, нашу инфраструктуру, создавая предприятия, не разрушить эту духовную составляющую коренных народов, а наоборот её укрепить. Именно поэтому нужно обязательно иметь духовенство из местных.
О проповеди в церковных СМИ
Мы проповедуем, исходя из своего собственного духовного опыта и без стремления во что бы то ни стало взять верх над тем человеком, которому мы несем свою проповедь. По крайней мере, так должно быть в идеале.
Поэтому мы не отказываемся от проповеди Христа, но в тех местах, где мы живем, и православные живут бок о бок с мусульманами, мы должны, в первую очередь — банальная вещь, но её нельзя не сказать — с любовью к людям относиться.
Нужно подумать и о том, что полную ответственность за Церковь несут не наши проповедники, а Святой Дух, который и управляет путями Церкви. Передать в руки Божьи последствия нашей христианской жизни в общении с нашими нехристианскими братьями. И, может быть, из опыта этого общения, если оно складывалось на основе любви, и вырастет какой-то замечательный плод, который можно будет признать результатом нашей миссии.
О личности Патриарха
…в некоторых странах, и сейчас ситуация на Украине обостряет эту тему, личность Патриарха Московского и всея Руси отождествляется исключительно с Российской Федерацией, а его жизненная позиция – с политикой российских властей. Причем это происходит без всяких ссылок на заявления Патриарха или на заявления Церкви, которые могли бы дать повод так толковать личность Патриарха и его служение. Делается это огульно, особенно сегодня на Украине со стороны представителей, мягко выражаясь, неканонических православных образований. Там просто огульно Патриарх отождествляется с государством: «он является проводником, поэтому его нельзя пускать, поэтому он такой-сякой», – и так далее.
Я хочу сказать, что у Патриарха ответственность не только за Российскую Федерацию, а за все страны, которые входят в его юрисдикцию. И Патриархат – это не образование внутри одной страны, это не церковное образование, которое покрывает один этнос, а это, если хотите, каноническая юрисдикция на части света…это значит, что у него (Патриарха – прим. редакции) нет избранных народов, привилегированных народов и привилегированных стран. У него нет Табели о рангах, что вот эта страна, этот народ – на первом месте, а вот эта страна, этот народ – на пятом месте. Это всё – его паства. И это налагает на Патриарха определенные ограничения, заставляет Патриарха принимать во внимание интересы всех православных людей, которые находятся в его юрисдикции. И если Патриарх от этой позиции отходит – он как бы теряет своей мандат.
О власти
Власть – это подвиг. Это хорошо было выражено в идее монархической власти, когда монарх должен был отказаться от того-то, от того-то и от того-то, в том числе и от брака по любви. Самое дорогое для человека – это создать семью, любить другого человека. Будучи зажатым определенными обязательствами, монархи не могли жениться по своей воле. Это наподобие монашества. Они делали выбор вопреки своему
О служении священника
…когда представители моего поколения принимали решения становиться священниками, то тогда не было никаких шансов связать свое будущее служение с материальным благополучием и со спокойствием. Потому что каждый, кто вставал на этот путь, подвергал себя некоему изгойству. Он становился человеком второго или даже десятого сорта в обществе. Его материальное благополучие не могло быть достаточным, потому что духовенство подвергалось особому налогообложению, и 51 % зарплаты должны были отдавать государству – только потому что они священники. Об этом, может быть, мало кто знает, но это было так.
…глубоко убежден, что перед принятием священного сана каждый должен самому сказать: я буду счастлив. И в том случае, если у меня будет материальное благополучие, и в том случае, если я его буду лишен. Если я буду в мирных условиях или в военных условиях. Я буду счастлив не потому, что я буду занимать заметное положение в обществе, или не буду его занимать. А я буду счастлив потому, что я служу Господу. И это мое призвание. И дай Бог, чтобы именно так формировалось современное духовенство Русской Православной Церкви, под влиянием такого подхода к жизни, а не какого иного.
О светских журналистах
Я с величайшим уважением отношусь к тем журналистам, которые работают в сфере светских СМИ, стараюсь по мере возможностей встречаться с этими журналистами, считаю, что их положительный вклад в то дело, которое совершает Церковь, трудно переоценить. Потому что они светским языком, с использованием светских категорий мышления и применительно к современной культуре тех, кто является их читателями или смотрит их передачи по телевизору, говорят о жизни Церкви.
Это не значит, что вся эта деятельность должна быть оценена самой высшей оценкой, часто она лишь только на удовлетворительном уровне осуществляется. Поэтому задача в Церкви и таких организаций, которые Владимир Романович Легойда возглавляет, заключается в том, чтобы помогать светским журналистам совершенствовать свое мастерство применительно к церковной деятельности. Очень важно, чтобы Церковь была открыта к тому, чтобы таких людей принимать, чтобы вместе с ними работать, чтобы они не только рационально воспринимали церковную жизнь, но и сердцем чувствовали Божью правду, общаясь с Церковью.
О современном искусстве
Я уже где-то об этом говорил, что для меня история искусства – чрезвычайно важный предмет. Без знания истории искусства тяжело понять, что с родом человеческим происходило.
Если даже говорить о современной культуре, нас иногда приучают к каким-то эпатажным формам современной культуры, показывают какую-то жуть, какой-то нонсенс, идиотизм, простите. Заставляют удивляться — какая-то кучка людей, которая вдруг начинает аплодировать и говорить: «Вы не понимаете, что это прекрасно?», — «Нет, я не понимаю!», — «Вы не посвященный человек».
Когда нас приучают к мерзости и глупости под видом искусства — никакого примирения быть не может. Нельзя отдавать свою душу в плен дьяволу. Искусство – это в первую очередь явление прекрасного, явление гармонии.
Фото Юлии Маковейчук
Источник Патриархия. ру
