В нынешнем году исполняется 20 лет со дня кончины архимандрита Киприана (Пыжова). Главный иконописец Русского Зарубежья, он был одним из духовных столпов Русской Зарубежной Церкви. Как рассказал мне нынешний настоятель Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле в американском штате Нью-Йорк епископ Лука (Мурьянка), в обители отец Киприан был «второначальником» после игумена — владыки Лавра (Шкурлы) и пользовался таким колоссальным авторитетом, что практически все учащиеся местной семинарии выбирали духовником именно его.
Отец Киприан (в миру — Кирилл Дмитриевич Пыжов) родился в начале прошлого века в Российской империи и прошел огромный путь — и в буквальном, географическом, и в духовном, и в творческом смысле: через пол-Европы в Америку, от украшения питейных заведений до росписи церквей.
Юношей он присоединился к Добровольческому движению, с которым уехал в Константинополь, а потом в Болгарию. Затем в его биографии была Франция, где будущий архимандрит начал заниматься малярным делом, а потом разукрашивал рестораны и даже участвовал в подготовке декораций к фильму «Дон Кихот» с Федором Шаляпиным в главной роли. В Ницце он стал духовным сыном отца Александра Ельчанинова и брал уроки иконописи у его матушки — Тамары Владимировны.
Постриг отец Киприан принял в знаменитом монастыре преподобного Иова Почаевского в чехословацком селе Ладомирово, где и начал расписывать храмы. После Второй мировой войны он вместе с большинством братии транзитом через Германию переселился в Свято-Троицкую обитель в Джорданвилле.
В рассказах, которые мне доводилось слышать от людей, хорошо знавших отца Киприана, он предстает человеком глубокой веры, сильного характера, большой строгости и одновременно нежной любви. Батюшка мог сурово отчитать духовное чадо за совершенный грех, но всегда поддерживал человека добрым словом или даже подарком, объяснял, как можно поступить в той или иной ситуации.
Для чтеца Богоявленского собора в Бостоне Ильи Ярощука отец Киприан был словно членом семьи. Он крестил его в младенчестве, был духовным наставником для него самого, его родителей и братьев. И даже разрешал помогать расписывать церковь святого Иоанна Кронштадтского в родном для Ильи городе Ютика близ Джорданвилля.
Когда отец Киприан перешел в мир иной, почти вся семья Ярощуков приехала в монастырь на похороны. И, как уверен Илья, получила от любимого батюшки подарки на память.
Наверное, это можно было бы назвать серией совпадений, но в жизни верующего человека случайностей не бывает.
«День похорон отца Киприана был особенным для всей нашей семьи, — рассказывает Илья. — Мой папа — протодиакон Иосиф Ярощук — перед этим ремонтировал приходской дом в Ютике и с большой высоты упал на бетонный пол, серьезно повредив спину. Полгода ему пришлось провести в постели, и мы даже не знали, сможет ли он ходить. К счастью, папа поправился, а служба во время похорон отца Киприана стала для него первой после этого падения».
Младший брат Ильи, Александр, незадолго до этого был рукоположен во диаконы, и для него это тоже была первая служба в новом сане в главном монастыре Русского Зарубежья.
Сам же Илья вспоминает, как перед похоронами думал, с какой же иконой будет погребен самый известный иконописец русской диаспоры. Войдя в Троицкий собор, он увидел в руках отца Киприана образ святой — молодой женщины, которую он не узнал. Приглядевшись, прочитал надпись на изображении и понял, что это святая царственная страстотерпица Татьяна, дочь последнего русского императора Николая II.
Незадолго до этого у Ильи родилась дочь, которую он назвал как раз в честь убиенной великой княжны.
«Увидев в руках отца Киприана икону царственной страстотерпицы Татьяны, я почувствовал, что он сделал тем самым мне подарок — обещание, что он будет поддерживать мою дочь», — вспоминает Илья.
Правда, оставался вопрос о том, почему выбор был сделан в пользу именно иконы царственной страстотерпицы, о которой в те времена говорили не так много, как сейчас. Ответ на него в прощальном слове дал один из ближайших учеников отца Киприана — архиепископ Алипий (Гаманович). С амвона он рассказал, что батюшка сопротивлялся прославлению царской семьи, и потому долго не мог взяться за написание их иконы. По его словам, однажды отцу Киприану явилась Татьяна и спросила: «Почему ты сомневаешься и не признаешь нас? Не бойся, берись за эту икону». После этого иконописец переменил свое отношение к царственным страстотерпицам и написал образ, о котором его просили.
Вскоре после обращения владыки Алипия начался крестный ход, и открытый гроб вынесли из собора на улицу.
«В это время я подумал: “Сегодня были подарки мне, моим отцу и брату. А что моя мама?” , — вспоминает Илья Ярощук.
Буквально через несколько секунд ему и его маме под ноги упала какая-то бумажка — как оказалось, венчик, который ветром сдуло со лба усопшего архимандрита. Мама Ильи подобрала его и спросила, что же делать.
«Мама беспокоилась, думала отдать венчик священнослужителям, но я сразу все понял и сказал ей: это тебе подарок от отца Киприана. Никто потом не стал его искать, — рассказывает Илья. — Когда отец Киприан гостил у нас дома, мама проводила в общении с ним очень много времени и в какой-то степени много послужила ему этим. Возможно, это звучит гордо, но я думаю, что он сам хотел ей что-то подарить, и тогда, на похоронах, все так сложилось через мои мысли».
Позднее Илья рассказал о произошедшем папе, и теперь этот венчик хранится вместе с другими семейными реликвиями.
«Я часто думаю, что отец Киприан для нашей семьи — как ангел-хранитель. Ты знаешь, что тебе придется рассказать ему о своих грехах и тебе будет стыдно, — признается Илья. — Это чувство укрепляло и помогало не совершать дурного. Да, он давал нам наказания за грехи, но всегда относился с большой любовью».
