«Она не могла встать и слабой рукой звала меня к себе» — монолог священника из красной зоны на ВДНХ

Обычно 2–3 раза в месяц я совершаю крещение в красной зоне. Вот и недавно было очередное. Случилось это так: меня подозвала к себе женщина для разговора. Завязалось общение, нашлись общие темы. И в какой-то момент она признается, что некрещеная в свои 60 лет. Но при этом Людмила — так звали женщину — знала все основные молитвы, регулярно смотрела богослужения, читала Писание, по сути, ей не нужны были ни катехизация, ни огласительные беседы.

Я такое впервые видел. И тут же крестил ее кратким чином — это занимает около 10 минут. Погружать человека в купель при этом не нужно: я помазал ей крестообразно лоб святой водой и прочитал положенные молитвы из требника.

После крещения мы поддерживали связь, приходил к ней — женщина долго пролежала в больнице. После выписки я приезжал к ней домой практически каждую неделю, исповедовал и причащал. Болезнь нанесла сильный удар по ее здоровью. Вскоре она мирно и по-христиански отошла ко Господу. Я был на поминовении и до сих пор продолжаю общаться с ее детьми. Так случается нередко: уже после выписки мне пишут бывшие пациенты или их близкие, присылают свои фото или сами приезжают в храм — создается прекрасное дружеское общение. 

Вообще я не планировал становиться священником — моя семья не была религиозной, в детстве в храме я практически не бывал. Но в 16 лет, когда я работал барменом в ресторане, решил зайти в церковь и поставить свечку — «чтобы все было хорошо». Это храм Святой Троицы на Сухаревской в Москве. В тот момент священник как раз давал целовать крест после службы, и я подошел вместе со всеми. Внезапно мы разговорились с батюшкой, он узнал, что меня зовут Руслан, и очень удивился — такого имени нет в церковном календаре. Тут выяснилось, что вообще никто не знает, крещен я или нет. В этот же вечер я принял Крещение по чину «Аще не крещен» с именем Георгий. Это специальный чин для таких случаев — когда никто не знает, крестили человека в детстве или нет. А на следующее утро я первый раз в жизни причастился.

Отец Амвросий, который меня крестил, тогда сказал в шутку: «Нужно обязательно тебя крестить, а то вдруг ты священником захочешь стать». И тут у меня внутри что-то будто щелкнуло, и я сказал: «Я не планировал, но хочу. Как это сделать?» Удивительно, но отец Амвросий не смутился и велел ходить на службы, чтобы потом дать рекомендацию для поступления в семинарию — и через год я уже был семинаристом.

Мне всегда хотелось заниматься социальной деятельностью — еще во время учебы в семинарии у нас была обязательная практика помощи бездомным, заключенным, больным или одиноким людям. Кстати, со своей будущей женой я познакомился именно на вокзале, где мы оба помогали бездомным. В первые годы после моего рукоположения у меня не было возможности заниматься чем-то подобным, но позже я стал служить в храме Успения Пресвятой Богородицы в Вешняках — он находится в Восточном викариатстве, которым управляет епископ Пантелеимон (Шатов) — глава Синодального отдела по благотворительности. Он и предложил мне войти в состав отдела по больничному служению, а затем, когда началась эпидемия, — регулярно окормлять людей в красных зонах. 

С владыкой Пантелеимоном мы уже были знакомы — я проходил у него социальную практику после рукоположения. Это называется «Сорокоуст» —священник для закрепления знаний служит ежедневно 40 дней подряд. 25 дней в обычных храмах, а остальные 15 — в храмах при больницах, военных частях или тюрьмах. То есть в местах, которые находятся в ведении Синодального отдела по благотворительности. За это время мне удалось обойти практически все столичные приюты, пункты помощи бездомным и больничные храмы — я сразу понял, что это «моё». Поэтому на предложение регулярно ходить в больницу я с радостью согласился — это было в 2017 году. 

В 2020-м весь мир столкнулся с неизвестным для нас тогда коронавирусом. Довольно быстро мы поняли, что необходимо окормлять людей в красных зонах — к сожалению, для некоторых там остается последняя возможность причаститься или просто поговорить со священником. Сейчас в красные зоны добровольно и регулярно ходят 35 священников — я один из них. Я специально делаю акцент на слове «добровольно» — в этой группе нет людей, которых бы «назначили». Да и как я могу не ходить в больницу, когда мой непосредственный начальник, владыка Пантелеимон, не просто говорит важные слова о помощи людям, но и сам ходит в больницы?! Это очень мотивирует, хочется соответствовать такому уровню. 

Когда у тебя 2–3 дежурства в неделю и ты проезжаешь в день по 400 километров, многие встречи и события просто стираются из памяти. Но недавно в госпитале на ВДНХ был случай, который особенно запомнился. Я обхожу больных по списку — его заранее готовят волонтеры для священников, — в нем указаны люди, которым ты нужен для треб или разговора.

Я случайно зашел в соседнее отделение — увидел знакомых волонтеров. Краем глаза замечаю обессиленную бабушку, которая даже не могла встать — она слабой рукой пыталась меня подозвать к себе. Естественно, я подошел. Она была очень рада меня увидеть и сказала «Я так молилась, что Бог послал мне священника, чтобы причаститься!» Оказывается, она не знала, что в красную зону нас можно вызвать. Самое интересное, что женщина не просто молилась, — прямо перед нашей встречей она закончила смотреть прямую трансляцию литургии. И вдруг видит настоящего священника, который подходит к ней и сразу после просмотра службы причащает! Для нее это стало настоящим чудом. 

Не могу сказать, что в первый раз заходить в красную зону было очень страшно. Конечно, страх был, но это скорее страх неизвестности. Год назад мы практически ничего не знали об этом вирусе. Когда я впервые попал туда, сразу вспомнил все те фильмы про условный «зомби-апокалипсис» и биологическое оружие: все в костюмах, многоуровневая пропускная система, невероятные масштабы самого госпиталя. Казалось, что это все не по-настоящему, как в кино. Но это впечатление прошло за пару минут — нас ждали реальные люди с реальной болезнью.