Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы.
Первое послание Иоанна 1:5
Освобождение
Не думаю, что мое письмо кого-то исправит или воодушевит. Но это моя история, которую не сотрешь, не выскоблишь и не забудешь. В девятнадцать лет я лишилась желания жить. Может быть лучше сказать — потеряла. В слове «потерять» слышится вина. А я чувствовала себя очень и очень виноватой. Совесть подсказывала мне, когда я поступала неправильно, мерзко, плохо. Я не руководствовалась заповедями — моя семья не была верующей, просто этакий нутряной сигнал срабатывал. Я удивлялась, почему никто из окружающих меня людей не тяготится своими ошибками так, как я. Мне казалось, я испробовала все возможные способы, чтобы избавиться от этого груза: и психоанализ, и медитацию, и советы гуру. Но легче не становилось. К Церкви же на фоне газетных сплетен о священнослужителях у меня было стойкое недоверие. Сколько бы я ни сотрясала воздух, прося Господа о помощи, ответ не приходил. Я все думала: почему же Бог ведет себя так, будто Его здесь нет? Может быть, Его действительно нет? Я вела себя из рук вон плохо, обижала людей и нигилистически хаяла все жизненные ценности. Перспектива быть больше меня не радовала. После всей боли, что я причинила родным, осознав, куда меня могут завести мои мысли, я на два месяца легла в психиатрическую больницу. Помню, сразу бросилось в глаза, что кабинет врача был уставлен иконами. Я призналась ему что не хочу больше жить, потому что жить в постоянном монологе без надежды на ответ — немыслимо. — Странно, — сказал мне врач, — а ко мне Бог приходит по несколько раз на день. — Куда приходит? — Вот сюда, — сказал он и указал пальцем на грудь. — В Библии что сказано? «Царство Божие внутри вас». Эти слова меня поразили. Я долго думала над ними. А пока думала, прочитала Евангелие и некоторые места Ветхого Завета. И поняла, что ответ мне был дан задолго до того, как я решила задать вопрос! Это был тот самый мой внутренний голос, который всегда указывал мне на то, что я поступаю плохо. Кто-то называет его совестью. Я прислушалась и к другому совету того врача: пришла в храм и поговорила с его духовным отцом. Как ни странно, меня начало отпускать. И тогда я поняла, ради чего стоит жить на этом свете. Для того чтобы отпустило окончательно; чтобы навсегда освободиться от груза своего несовершенства. И путь нам всем предстоит нелегкий.
Вера, 23 года, Санкт-Петербург
«Думал ли ты когда-либо, что все, касающееся тебя, касается и Меня? Ибо касающееся тебя касается зеницы ока Моего. Ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя, и поэтому для Меня составляет особую отраду воспитывать тебя. Когда искушения восстанут на тебя и враг придет, как река, Я хочу, чтобы ты знал, что от Меня это было. Что твоя немощь нуждается в Моей силе и что безопасность твоя заключается в том, чтобы дать Мне возможность бороться за тебя». «Беседа Бога с душою человека».
Преподобный Серафим Вырицкий (1866—1949)
Мы приходим к Богу совсем не потому, что рациональное мышление требует бытия Божьего, а потому, что мир упирается в тайну и в ней рациональное мышление кончается.
Николай Бердяев (1874—1948)
Сомневающийся физик
Я знаю человека, который в один миг из неверующего стал верующим. По образованию он физик, и скорее в угоду времени считал выше своего достоинства, что ли, верить в духовную жизнь и прочие «россказни дремучих бабок». Однажды, чтоб убить время, он сел перед телевизором, включил «видик» и поставил «Иисус из Назарета» — фильм Франко Дзеффирелли. Выбор наш герой объяснил себе так: наберусь заодно аргументов для споров с верующими! Прямо как апостол Павел, который ехал в Дамаск, чтобы убивать христиан, а по дороге сам поверил во Христа. Так и он: сел смотреть фильм, чтобы найти новые поводы для насмешек. Вот уже финальный эпизод, когда Господь поднимается ввысь после Воскресения и явления ученикам со словами «Се, я с вами до скончания века!»… И эти слова просто вывернули наизнанку душу смотревшего этот фильм. Он в один миг уверовал в реальность Господа! Наверное, это не общий случай, все зависит от человека. Фильм, скорее, только инструмент. Сразу вспомнился случай, когда другой мой знакомый, атеист до мозга костей, свой поход в кино на фильм «Страсти Христовы» аргументировал так: «Люблю жестокость». И вышел оттуда с пустым сердцем и очередным ворохом глумлений. А вот тот физик, напротив, видно оставил щелочку в своем сердце, когда садился смотреть «Иисуса из Назарета». После того, потрясшего его, просмотра он взял еще несколько кассет с фильмами о Христе, стал читать книги о доказательстве существования Бога, а уж когда прочел серию апологетических книг супругов-физиков, его вера еще больше укрепилась и научными фактами. Сейчас он воцерковленный человек и настоящий, убежденный христианин.
М.
«Я бы хотел верить, — говорят некоторые, — но не могу. «Нет, ты можешь, но не хочешь», — сле дует ответить им. Источник этого сокровища, прежде всего, в твоем собственном сердце (...) Бог знает немощи нашей природы и требует от нас веры хотя бы «с горчичное зерно».
Митрополит Анастасий (Грибановский) (1873—1965)
Мы должны радоваться тому, что Бог непостижим, потому что Он будет предметом познания чрез всю вечность. Если бы ум понял Его, то остался бы без действия, а это для него — мука.
Святитель Иннокентий (Борисов),архиепископ Херсонский (1800—1857)
«Отрекаюсь!»
Эту историю я услышал от одного трудника, с которым мы вместе работали летом в N-ском монастыре. К вере Ваня пришел давно — привели какие-то жизненные трудности. Жил — не тужил в миру: каждое воскресенье — служба, раз в две недели причащался, постился по правилам, молился. Жил так уже около десяти лет, и появилась какая-то бесчувственность: всё по заведенному порядку, исповедь — рядовое событие, Евангелие знает наизусть, большинство знакомых и друзей из Церкви, молитва на автомате. Он привык...И вот однажды ему снится сон: он видит, как связанного человека ведут на пытку, и истязают страшно, бесчеловечно, с такой дьявольской изобретательностью, что Ваню просто сковал ужас. И перед ним как будто прозвучал немой вопрос: «Отречешься от Христа?» И ему ясно, что если нет, то его ждет та же участь. Ваня рассказывал, что проснулся он от собственного крика: «Отрекусь!», даже с обидой на Бога, что Он требует отнего таких жертв. А когда пришел в себя и осознал, что он кричит, стал шептать в еще большем ужасе: «Нет, Господи, не отрекусь, не отрекусь, прости, прости меня!» Когда немного успокоился, то подумал: а если действительно меня поставят перед таким страшным выбором, и я не выдержу, что меня ждет, что я буду чувствовать? И тут же почувствовал такой холод одиночества, пустоту и чувство, что жить абсолютно незачем. Стал перебирать в уме все, что у него осталось бы без Бога, —встречи с друзьями, жизненные успехи, путешествия. И все это показалось пустышкой. Ваня бросился на колени, стал молиться за тех христиан, кто не выдержал испытаний и отрекся от Христа — о себе не мог. Потом схватил Евангелие и стал читать, читал все подряд, неистово. И плакал от раскаяния: он-то мнил себя духовной личностью, а оказался трусом. Так прошло несколько часов. Вместе с раскаянием пришло новое чувство: что все вокруг наполнено присутствием Бога и его милостью. Что весь мир Он терпеливо держит, незаметно для многих, но если отнимет Свое присутствие, мы жить не сможем и не захотим. Верующий человек, прихожанин храма стал снова задаваться вопросами: «Кто Ты? Какой Ты? Почему Ты не покидаешь нас, почему терпишь нас? Мы привыкли Тебе, а на самом деле не можем сделать и вздоха без Тебя. Все, все благое и доброе в жизни от Тебя. Потерять Тебя — потерять все, но тогда обрести Тебя — значит, ВСЕ обрести?…»
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.
Евангелие от Иоанна 3:16
Можно сказать, он разочаровался в себе и очаровал ся Творцом. И эта очарованность привела его в монастырь.
В., Санкт-Петербург
Сердце рвется сказать; ум недоумевает, как сказать; слезы не дают сказать, как нас много любит Господь.
Преподобный Силуан Афонский (1866—1938)
В наши дни принято считать, что все религии равны, а все основатели религий — соперники, оспаривающие друг у друга звездный венец. Это не так. Только Один из них оспаривал венец. Магомет думал об этом не больше, чем Михей или Моисей; Конфуций — не больше, чем Платон или Марк Аврелий. Будда не считал себя Брамой, Зороастр называл себя Ормуздом не чаще, чем Ариманом <…> Лучше одарить великую весть даром недоверия, чем сказать, как нынешний мыслитель, что все относительно. Лучше разодрать на себе одежды, вопия о кощунстве, как Каиафа, или счесть Христа одержимым, как сочла толпа, чем тупо толковать о тонких оттенках пантеизма. Намного мудрее простые души, которые перепугались, что трава посохнет и птицы попадают с неба, когда бездомный подмастерье плотника сказал спокойно, почти беспечно, словно бросил через плечо: «Прежде, нежели был Авраам, Я есмь».
«Вечный человек».
Гилберт К. Честертон (1874—1936)
Сон
В миру меня счастливой не назовешь, да и вряд ли кто мне позавидует: для мира не является большим счастьем пребывание с детства в инвалидной коляске вкупе с тяжелым материальным положением и статусом незамужней, бездетной женщины. И это хорошо, потому что то сокровище, которое я имею в себе и с собой каждодневно, и не нуждается во всеобщем обозрении. Я порой даже сама себе не верю, что имею такое счастье быть, а не казаться счастливой в этом мире! И передо мной нет никаких преград — разве что иногда чисто внешние. А ведь могло бы все сложиться иначе. Мир, казалось, ополчился на меня, старался накрепко запереть меня на замок моего безверия и эгоизма, я чувствовала несправедливость своей судьбы, свое одиночество. До встречи с Евангелием я не была атеисткой, но отмахивалась от бесед о Боге, считая все это «бабскими забубонами» и прихотью старых людей. В нашем доме Евангелие появилось в 80-е годы, его принесла какая-то знакомая бабушка. Я стала читать его в 14 лет, хотя в ту пору у меня была обида на Бога за свою судьбу. Но там были слова утешения, и мое сердце начало немного приоткрываться. А вскоре мне приснился сон. Я увидела Христа во всем Его величии скорби, изможденного, прибитого ко кресту. Он смотрел мне в самую душу — страдальческий, но такой невыразимо добрый взгляд. Я четко помню лик Христа, он был с темными глазами, черными длинными волосами, а взгляд похож на взгляд Господа на образе «Спаситель в терновом венце». Ни одного слова не было произнесено, но слов и не нужно было. Сон длился минуты три, но я его запомнила на всю жизнь. Больше таких снов я не видела. И это мне было уже и не нужно. Да, знаю, старцы говорят о том, что не стоит верить снам, но тот сон меня просто окрылил и доказал реальность существования Господа! Видимо, по Его Промыслу мне нужен был такой знак в начале моего пути. Спустя годы я поняла, что Он не только призывал идти за Ним, но еще и предупредил о том, что мне будет тяжело, но нужно мужаться, потому что христиане несут крест, как и наш Спаситель — Христос, Муж Скорбей. Но это открылось гораздо позднее. А дальше просто продолжалась жизнь. И борьба, уже духовная. В ней я то падала, то вставала, то снова катилась в пропасть. Но всегда ощущала Его укрепляющую Руку, вытаскивающую меня из уныния. Он говорил со мной там, где люди тихонько покидали меня, уходя в свою, более радостную и беззаботную, жизнь. Он никогда не прерывал Своего диалога со мной.
Вера, г. Саки, Украина
Есть мир, есть Бог — они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога.
Но все в себя вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога!
Николай Гумилев (1886—1921)
