Евангелист Иоанн говорит о явлении Воскресшего ученикам: «В тот же первый день недели вечером, когда двери [дома], где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! (Иоан.20:19)»
Этот «мир», еврейское «шалом» — это нечто большее, чем отсутствие войны. Это наличие правильных отношений. Представьте себе, что я разругался с моим другом или родственником. Мы годами не общаемся и знать друг друга не желаем. Между нами нет войны, мы не ведем каких-то активных боевых действий, но между нами нет «шалома» — примирения, восстановления отношений. Шалом — это когда любящая семья собирается за столом; мир Божий — это когда по главе этого стола сидит Христос.
Шалом — это прощение. Одна из поразительных особенностей Евангелия — это его неприлизанность, суровая правдивость в отношении Апостолов. Евангелисты и не думают скрывать слабости и ошибки учеников Господа и пишут о них с жесткостью, немыслимой для последующих поколений христиан. В самые страшные для Господа часы они Его бросили - «тогда, оставив Его, все бежали. (Мар.14:50)». Петр три раза отрекся от Него. Когда жены-мироносицы возвестили Апостолам воскресение, «показались им слова их пустыми, и не поверили им. (Лук.24:11)»
В отличие от героев некоторых поздних назидательных текстов, Апостолы — живые люди, подобные нам, со своими немощами и грехами. Они не верят и очень напуганы — Господа убили, сейчас придут и убьют их самих.
Кажется, с такими сторонниками ничего не добьешься — надо бы их разогнать и найти кого-нибудь еще. Как было написано в одной книжке по менеджменту, «люди, которых Вы вовремя уволили, создадут Вам гораздо меньше проблем, чем те, кого Вы не решились уволить». Избавьтесь от лузеров, если Вы хотите, чтобы Ваше предприятие было эффективным.
Но Господь поступает иначе — и это «мир вам» еще более яркое свидетельство Его божества, чем прямое «Господь мой и Бог мой» святого Апостола Фомы. Первое, что Он делает — это утверждает свое единство с учениками: «иди к братьям Моим и скажи им (Иоан.20:17)» Несмотря ни на что, они — Его братья. Они приняты и прощены, и Он начинает с того, что ищет ободрить напуганных и растерянных грешников.
Христос и сегодня является среди нас — неверных, напуганных и растерянных, запершихся от этого страшного внешнего мира, и говорит: мир вам. Он приходит не для того, чтобы осудить и покарать — но чтобы примирить и исцелить. Осуждение и гибель — это то, что мы находим вне Христа; в Нем мы находим прощение и спасение.
Это важно постоянно подчеркивать, потому что одно из главных препятствий к вере — это страх суда. «Ох и наломал же я дров», думает бедный грешник, и в сердце своем он понимает, что заслуживает осуждения. Страх осуждения проявляет себя по разному — от яростного отрицания, мол, нет никакого Бога и нет никакого Суда, до не менее яростных попыток перевести стрелки на кого-то еще — «А вот монах на спорткаре! Вот ему-то и суд! А меня-то за что?».
Когда читаешь тексты воинствующих атеистов (наших и западных), вспоминаешь высказывание Салмана Рушди - «Атеисты — это люди, зацикленные на Боге». Это не люди, которые «не включают Бога в свое мировоззрение», как было написано на одном атеистическом сайте. Авторы, подобные Ричарду Докинзу или покойному Кристоферу Хитченсу, это люди, в мировоззрении которых Бог играет огромную роль. Они помышляют о Нем чаще, чем большинство верующих, и испытывают к Нему острую неприязнь. Им с Ним страшно некомфротно, но у них не получается просто забыть про Него и заняться своими делами.
Другая реакция (иногда один и тот же человек проявляет обе) — это яростное осуждение других. Грех осуждения состоит не в том, чтобы называть неправду неправдой и нечестие — нечестием. Он состоит в желании осуждать. Если благочестивый человек узнает о чужом грехе, он глубоко опечалится и задумается о том, как поправить дело и помочь людям. Для того, кто осуждает, весть о чужом грехе, напротив, есть весть благая и утешительная. На фоне чужих грехов наши собственные выглядят не так страшно, и сообщения об этих грехах распространяются, как некое радостное известие. Ну, по сравнению-то с этими уродами мы-то еще очень даже ничего. А вон какой-то британский парламентарий попался на таких безобразиях, что у нас тут на этом фоне почти что Святая Русь. А вон горячо любимый всей прогрессивной общественностью монах на спорткаре, и на его фоне контраст между нашими заявлениями и нашими делами — это так, маленький такой контрастик. А вот гнусные преступления ихних — рядом с которыми преступления наших это так, мелочи.
Осуждение легко переходит в клевету — ведь когда для человека чужой грех является утешением, он желает его видеть — и видит его даже там, где его нет. Ему важно, чтобы другие оказались негодяями, он будет огорчен и разочарован, если первые сообщения об их негодяйстве не подтвердятся. Более того, такому человеку будет глубоко неприятна чужая праведность, и он будет страстно хотеть, чтобы она оказалась фальшивой.
Греха осуждения очень много и в религиозной, и в светской среде. Как это лечится? Решительным осуждением этого греха? Бескомпромиссно осудим этим нечестивых осудителей! Нет, это что-то не то. Грех осуждение лечится примирением с Богом — когда человек приходит к Распятому и Воскресшему Христу и слышит от Него: «мир тебе». Если мы во Христе, наши грехи прощены, Бог поклялся не ставить их нам в вину: «Ибо это для Меня, как воды Ноя: как Я поклялся, что воды Ноя не придут более на землю, так поклялся не гневаться на тебя и не укорять тебя. Горы сдвинутся и холмы поколеблются, — а милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь. (Ис.54:9,10)» Когда мы верим Евангелию, нам уже незачем ни отрицать суд, ни кивать на других, которые, как мы уверены, «еще хуже». Мы, бедные, провалившиеся, несостоятельные грешники, прощены и приняты, и призваны на служение Господом нашим Иисусом Христом. У нас есть шалом. У нас есть Благая Весть для других бедных грешников — придите ко Христу и примите прощение.
