Шахты имени святых
Одна из главных особенностей Донбасса — это активное участие горно-металлургического бизнеса в возрождении духовности шахтерского края. Традиция строить церкви рядом с шахтами и предприятиями появилась очень давно. В донецких степях одними из первых строений шахтерских поселков становились храмы. В них семьи горняков молились за благополучное возвращение родных из «рудокопий и недр земных». Во времена советской власти почти все эти церкви были уничтожены, причем последняя — в 1983 г., за пять лет до торжественного празднования 1000‑летия Крещения Руси. Тогда был разрушен старинный белокаменный Свято-Николаевский храм в селе Ольгинка, который был виден за многие километры. К сожалению, сейчас он еще не восстановлен. В наши дни во многих горняцких городах и поселках святыни воссозданы либо построены новые. Более того: даже некоторые шахты называют сейчас именами великих святых. Об этом наш рассказ.
Редакция
В индустриальном сердце Украины — Донбассе — многие предприятия названы именами великих святых Православной Церкви: святителя Николая Мирликийского, преподобного Сергия Радонежского, праведного Иоанна Кронштадтского, блаженной Матроны Московской. Привычными становятся и золотые купола среди производственных пейзажей. Нередко храмы строят на территории предприятий. Это — возрождение традиции, которая была святой для горняцких поселков и прервалась во времена советской власти. Она восстанавливается с возвращением Церкви свободы. Что означает эта традиция для шахтера? Что такое горняцкий храм? Какие люди воцерковляются здесь? Об этом наш разговор с Героем Украины, забойщиком шахты имени Матроны Московской Сергеем Шемуком и учредителем группы предприятий НПО «Механик» Виктором Вишневецким.
— На ваших предприятиях появились молельные комнаты, часовни и храмы, а значит – и священники. Как смотрит на это коллектив?
С. Ш. (Сергей Шемук):
— Знаете, для нас шахтеров, я считаю, это дело необходимое. Ребята сами собирали деньги, чтобы построить православный храм. Нас поддержало руководство. А началось все с того, что шахту нашу, которая под закрытие шла, приобрела компания «Механик». Пришли новые люди во главе с Виктором Викторовичем Вишневецким, ну и шахта зажила.
В. В. (Виктор Вишневецкий):
— Я думаю, что после перестройки и распада Советского Союза многие люди, особенно старшего поколения, с тревогой относятся к переменам. Поэтому любые новшества встречаются у нас с настороженностью. Поначалу и к нашим инициативам по-разному относились. Но сейчас, по прошествии времени, наши сотрудники все больше понимают, что это хорошо, когда рудничный или заводской священник освящает место их труда: новые лавы, забои, цеха. Ведь ежедневно об их здоровье и благополучии служатся молебны. Горняки и заводчане могут сами легко обратиться к священнику с волнующим вопросом, помолиться перед началом рабочего дня, причаститься за Божественной литургией, венчаться в своем храме, крестить детей. Думаю, сегодня сомнений уже ни у кого не возникает. И здесь велика, конечно, роль священников, которые служат в храмах на производстве. Ведь шахтеры — народ прямой и волевой. Достучаться до их сердец удастся только таким же пастырям. Слава Богу, наши батюшки уже стали душой коллектива.
С. Ш.:
— Народ мог как угодно относиться, но вот как было у нас: четвертого мая 2009 года в результате обвала погибло шесть наших коллег — ребят, с которыми мы многие годы трудились плечом к плечу. А перед этим мы посещали с экскурсией другие шахты объединения — имени Сергия Радонежского, Свято-Николаевскую. Здесь-то мы и увидели, что бывают храмы на предприятиях. После трагедии собрали коллектив и внесли предложение построить храм на шахте «Новодзержинская» — так она называлась до недавнего времени. Было принято решение возвести храм в память о погибших шахтерах. В мае, в первую годовщину трагедии, заложили камень, а в октябре храм уже освятили и открыли. Строили его тоже всем коллективом. Мы увидели, что нельзя не молиться. Что это нужно нам.
В. В.:
— Шахта — это предприятие повышенной опасности. Для того чтобы каждый день опускаться под землю, нужно мужество. А еще шахтерские матери и жены — они же переживают. И у меня, как руководителя, тоже сердце есть. Это наше общее дело. И если случается что, то это наше общее горе. Поэтому здесь мы полностью друг друга поддерживаем.
У нас есть партнеры — православное производственное объединение «Донецксталь». При предприятии существует мощный просветительский центр, и вот они в свое время разработали небольшие книжечки — помянники, размером с нагрудный карман робы. В них — самые необходимые молитвы. Мы, в свою очередь, также напечатали семь тысяч таких книжечек и небольшие иконки. И представьте себе — не было ни одного работника, кто бы отказался. Теперь, отправляясь в глубь земли, ребята берут с собой немного Неба.
— Вера — чего она требует от вас?
С.Ш.:
— Мы все ходим под Богом, а в шахте это иногда очень явно ощущается. Я отработал здесь двадцать лет и не обману, если скажу, что даже самых опытных и мужественных горняков может там порой охватить страх — кажется, что ты словно в могиле погребен, и не найти ни входа ни выхода наверх, к свету. В такие моменты надо побороть свой страх, а без Божьей помощи это сложно. Само отношение к труду у верующего человека тоже должно быть особым. Когда я шел на свой рекорд, Виктор Викторович предложил взять благословение у митрополита Донецкого и Мариупольского Илариона. Я, конечно, согласился. Знаете, я ведь впервые в жизни архиерея видел. Очень приятная встреча была. Он благословил меня и подарил икону Спасителя. И уже потом, в забое, я действительно чувствовал какую-то поддержку свыше. Если честно — сам не ожидал. Это не передаваемо словами.
В. В.:
— Чего требует от нас вера? От хорошего руководителя требуется, прежде всего, любовь к людям. Да, нужна и твердость, и трезвый расчет, но крики и ругательства — в этом ничего хорошего и продуктивного нет. И как верующий человек ты не можешь об этом не думать. Да, ты можешь быть высококвалифицированным специалистом, но если любви в тебе нет, то куда ты людей поведешь, на что вдохновить сможешь? А где ее взять? Если руководитель — человек верующий, воцерковленный, то он получает эту любовь от Бога и несет ее людям, с которыми рядом он живет и трудится, — своим ближним. И такие примеры, слава Богу, я все чаще и чаще сейчас вижу. Управлять не криками и ругательствами, а любовью — сложно, но это наша задача номер один, я думаю. Признаю, что пока у нас не очень-то получается.
— Да, но все равно это бизнес, это прагматика — жесткая вещь.
В. В.:
— Нет-нет! Если зациклиться на этом, то совсем беда. Сейчас даже бизнес-тренеры в первую очередь говорят, что бизнес без духовного посыла не становится по-настоящему успешным. Нужно иметь высшие приоритеты, стремиться увеличить в окружающем мире справедливость и добро. И среди крупных бизнесменов это осознается сейчас все больше. В некотором роде идет возвращение к очень простым христианским вещам — «какой мерой мерите, такой будет отмеряно и вам». Точно так же и хищничество в бизнесе: рабочая формула «ты выиграл — он проиграл» уходит в прошлое. Сейчас, когда говорят о безусловном успехе в бизнесе, то смотрят, прежде всего, на тех, благодаря кому выиграли все, а не этот один. Время акул уходит. А недавний кризис — как мы его пережили? Мы смогли это сделать только вместе, заботясь друг о друге, иначе — цепная реакция. Как писал великий французский поэт Поль Верлен: «Добро не погибает». Если бы люди не пытались друг другу помочь, — давно погибли бы. А где лучше всего об этом говорится, и кто этому учит?
Христианство, православие.
— Ну хорошо, а все-таки, в чем суть связки православие — современный бизнес?
В. В.:
— Все очень просто — в человечном отношении к ведению дел. Вот недавно православное объединение «Донецксталь» запустило цех сероочистки на Макеевском коксохимическом заводе. Вредные для здоровья соединения, которые прежде выделялись в воздух, теперь улавливаются специальными фильтрами. Хорошее дело? Ну конечно! Удивительно, но по факту оказалось, что оно еще и прибыльное. Ведь сернистую кислоту можно потом продавать. Получается, руководитель думал об окружающих, и это принесло ему прибыль. Не так просто это понять и в это поверить, а если бы это понимали мы все — от рядового рабочего до руководства – то вся картина нашего мира была бы иная. Я читал, что в Америке, причем в условиях достаточно жесткого бизнеса, все равно возникал такой момент, когда на предприятии все осознавали, что они вместе, одна команда. И когда руководитель предлагал повысить зарплату, к нему приходили самые опытные старейшие рабочие и говорили: «Лучше вложите эти средства в производство, потому что мы хотим, что бы тут и наши дети работали». В этом смысле мы пока еще во многом жертвы предрассудков социалистической идеологии, с ее терминами: «эксплуататор, пролетарий». И собственник должен заботиться о трудящихся предприятия, и, с другой стороны, рабочий должен трудиться на совесть — без серьезного отношения к труду ничего не будет. Мы призваны перед Богом работать по-христиански. Мы в одной лодке перед одним Богом.
С. Ш.:
— Я на шахте давно. И скажу, что сейчас все немного по-другому стало. Молодежь сейчас легче обучается языкам и компьютеру, чем отбойному молотку. Это и понятно, но это и неправильно. Ведь не может же все человечество надеть белые рубашки и уйти в светлые кабинеты. Кто-то должен и золото черное добывать. Если ничего не предпринимать в отношении воспитания нашей молодежи, правильной расстановки приоритетов, — через несколько лет работать будет некому. А изменить это можно, наверное, только через веру. А что тебя еще убедит? Без веры, без Церкви мы потеряем свою молодежь.
Будущее потеряем.
— Ваши шахты называются в честь святых. Это не вызывает вопросов? Ведь раньше называли в честь партсъездов, героев революции?
В. В.:
— Да, так было. Наше первое шахтное предприятие — это бывшая комсомольская стройка, шахта 50‑х годов. И называлась она «Ровенская комсомольская». Нам ее пришлось перезапускать, т.к. она бездействовала. Понятно было, что в честь ушедших идей и коммунистических деятелей называть ее уже невозможно, и я этого не хотел. А разговоры между верующими о том, что настоящие подлинные народные герои — это наши святые, которых веками почитали, они нередко велись. Я бы сам не отважился шахту так назвать (она носит имя преподобного Сергия Радонежского), это было сделано после совета и по благословению нашего духовника — тогда архимандрита, а ныне епископа Изюмского и Купянского Елисея (Иванова). И оказалось, что такое именование шахты имеет огромное значение. Причем именно потому, что мы-то делаем еще немало ошибок. Мы люди грешные. И об этом начинаешь по-настоящему задумываться: имеешь ли ты такое право, и все мы вместе, весь коллектив, имеем ли мы такое право — носить имя великого святого Церкви Христовой? Я думаю, что иначе, без молитвы, без благословения, сейчас просто не построишь образцового предприятия. А нам нужны образцовые предприятия.
— Виктор Викторович, если отталкиваться от того, что Вы уже свершили, скажите, а Вы всегда так думали? Всегда был у Вас такой взгляд на задачи перед обществом?
В. В.:
— Во-первых, я не всегда был руководителем крупного объединения, начинали мы с малого. Во-вторых, жизнь, в том числе и духовная, очень динамична. Мы учимся и растем то от победы к победе, то от поражения к поражению. Но сначала я действительно по-другому мыслил. Были честолюбивые замыслы. Но это естественно и просто необходимо, ведь у любого творческого человека, а производственник ведь тоже творческий человек, есть потребность что-то преобразовывать, совершать какие-то прорывы. Сейчас я понимаю: все это не должно владеть мной. Особенно страшно, если ты из-за переживаний, суеты душевный мир теряешь. У меня сейчас действительно самое главное желание — начинать каждый день с миром в душе и заканчивать его так же. Достигнем мы в этот день каких-то свершений, не достигнем — хотелось бы не терять мира в душе. Я отдаю себе отчет, что это сложнейшая задача, ведь Царство Божие нудится, то есть дается большими трудами, как говорят в проповедях наши священники. Но очень хочется научиться держать как можно дольше в сердце ту благодать, которую получил на Божественной литургии, на молебне. Не разменять, не раструсить ее в мелкой суете, в дрязгах, в немилосердном отношении к ближним, к подчиненным…
— Мы с вами ведем разговор накануне Дня шахтера, будете праздновать?
В. В.:
— Конечно будем (смеется). Но мысли мои одни: чтобы все мы, шахтеры, заводчане, каждый на своем месте, чтобы все оставались под Покровом Царицы Небесной, чтобы нам Бог помогал. Молиться буду все о том же — чтобы у нас в душе мир всегда был. Тогда все приложится и край наш процветет.
Справка:
Виктор Викторович Вишневецкий
кандидат технических наук, учредитель группы предприятий научно-производственного объединения «Механик»,
в состав которого входят заводы, шахты и предприятия по производству товаров и услуг для различных отраслей промышленности.
Сергей Александрович Шемук
заслуженный шахтёр Украины, забойщик шахты имени святой Матроны Московской (до августа 2012 г. называлась «Новодзержинской»), г. Дзержинск, Донецкая область.
В августе 2010 года на горизонте 585 метров шахты «Новодзержинская» побил знаменитый рекорд Алексея Стаханова. Он собственноручно добыл 170 тонн угля — на 68 тонн больше, чем знаменитый ударник.
Удостоен звания Герой Украины с вручением ордена «Золотая Звезда» за установление выдающегося результата в добыче угля, самоотверженный шахтёрский труд и трудовую доблесть. Полный кавалер знаков «Шахтёрская слава» и «Шахтёрская доблесть».
Беседовал протодиакон Александр Карпенко
Фото Александра Шурлакова
Материал журнала "Фома в Украине"
Читайте также: Храм нужен всем, священники о шахтерских буднях
