К тому времени мы с матушкой были уже умудрёнными опытом родителями. Наши старшие, Юля и Сергей, стали отправной точкой нашего родительствования. Юлька — она характерная, заводная, за словом в карман не полезет. В общем, папина доча. Сережка — он больше в маму. Нежный, ласковый, как котенок, очень конфликты не любит, пытается их обойти, сгладить. Короче, такой себе маленький батюшка. Он и сейчас-то, когда настоящим батюшкой стал, таким же и остался. Очень его прихожане любят. Так и зовут его «наш ласковый батюшка Сережа». Но естественно, как почти все мальчишки, дрался со сверстниками. И основными его противниками, так уж сложилось, стали мальчишки из детдома.
Жили мы на краю села, районные власти выделили семье священника трехкомнатную квартиру в доме престарелых. Старики жили в специально построенных деревянных восьмиквартирках. Вот одном из таких домов на втором этаже мы и обитали.
А что, очень удобно! Тут тебе и старики под боком — окормляй не хочу, рядом районная больница, а кто, как не больные, нуждаются в пастырской поддержке? Рядом же был и детский дом.
Естественно, когда на улицу выходили гулять детдомовцы, у них начинались «трения» с местными ребятишками, а так как наши Юлька и Сережка жили ближе всех, то в первую очередь, соответственно, с ними.
Что могут делить дети? Да мало ли что. От игрушек до территории. Типа того: «Чё тут лазишь, это наше место. А ну, дай на велике покататься. А ну куклу отдай. А ну-ка, валите отсюда, пока по шее не получили!» Вот и участились случаи, когда то Юлька зареванная придет домой, то Сережка с фингалом на моське. И постоянные жалобы: «А эти дебилы детдомовские!»
Света было хотела сходить к директору пожаловаться, но я решил почему-то поступить иначе. Как-то после вечерней молитвы прочитал дочке и сыну рассказик о том, как Христос под видом нищего, потом голодного ребенка, потом больного к людям приходил, а они Его не приняли, выгнали. Мои сидели тихо, как мыши. Глазенки их умилительно поблескивали в полутемной комнате, а носики-трудяжки усиленно сопели.
Дальнейшие события произошли в рождественские дни. Известно, что время это особенное. Не просто праздничное, а какое-то прикровенно-волшебное. Одним словом — святки, святые дни.
Накануне Рождества мои ребятишки опять пришли домой с синяками. Снова не поделили двор и игрушки с детдомовскими. Но вечером они неожиданно подошли ко мне и спросили:
— Пап, а Христос был ребенком?
— Конечно.
— И в игрушки играл?
— Как и любой ребёнок. Только названный Его отец праведный Иосиф и мать Его Дева Мария очень бедные были, и я думаю, у Него не было игрушек много, но наверняка играл!
Мои долго вечером о чем-то шушукались. Перемигивались, переглядывались. Вели себя так, как будто решили свергнуть французского короля, не иначе.
Утром после службы я, матушка, дети из воскресной школы отправились, по договоренности с администрацией, в детский дом славить Христа — колядовать.
С открытыми ртами смотрели сироты и брошенные дети на наше представление. В конце по сценарию наша Юлька рассказывала стихотворение и просила в нем подать колядникам всяких вкусностей. Но неожиданно она просто сказала: «А теперь мы хотим передать вам, дорогие дети, подарки от Христа!» И откуда-то из ниоткуда появился мешок с игрушками. Мои «воскрéсныши» стали раздавать детдомовцам подарки. И плюшевых собачек, и кукол, и какие-то калейдоскопы, машинки, пистолетики.
Юлька извлекла из мешка свою любимую куклу и, подойдя к какой-то девочке, протянула ей подарок: «С Рождеством». У той глазки от слез заблестели. Она как-то несколько неуклюже подарок взяла и как-то тоже несколько неуклюже Юльку в щеку чмокнула. Потом и Серега наш свои любимый пластмассовые меч, шлем и щит коротко стриженному мальчишке протянул. Картина повторилась, только вместо чмоканья были неуклюжие обнимашки.
Все это было как-то по-особенному трогательно и необычно. Взрослые украдкой слезы вытирают, дети щебечут, друг другу игрушки показывают. Смешались мои христославы и детдомовцы. В общем, радостно да и только. Потом чай пили, смеялись, ели торт и конфеты. Опять смеялись.
Вечером дочка с сыном пошли гулять. Вернулись скоро. Я было подумал, что опять подрались. Нет — когда я открыл дверь, за спинами моих киндеров стояли детдомовские. Они принесли нам с матушкой конфеты.
