Расскажу сейчас о двух подлинных чудесах, произошедших со мною.
В первый понедельник Великого Поста, сырым февральским вечером я бежала с работы по улицам родного Саратова в храм на чтение Покаянного канона Андрея Критского. Настроение мое было отнюдь не смиренным и не покаянным: на работе случилась неприятность, я была расстроена, раздражена, к тому же, сильно устала. В голове бултыхалась мысль: «Ну и как я буду там в таком состоянии стоять? Может, лучше домой? Завтра приду: канон четыре дня подряд читают...». «А завтра ты будешь, конечно, в состоянии самом подходящем? — усмехнулась другая мысль, более разумная, — в сиянии смирения и в покаянных слезах?» И вот, я в храме. Много народу, свечи и книжки в руках, полиэтиленовые пакеты, традиционно разложенные на полу для коленопреклонения. Снимаю куртку, пытаюсь повесить ее на перегруженную вешалку, одновременно слышу начальный возглас...
Заместитель главного редактора журнала «Православие и современность», Саратовская митрополия.
И вдруг чувствую приступ сильнейшего страха. Причем, очень странного. Меньше всего похожего на естественный страх от какой-то грозящей опасности. Страх нарастает, кажется, с каждым произносимым словом. И вот, я уже понимаю, что страшно мне — именно от того, что я собой представляю. То есть от моей греховности.
Но с чего бы вдруг? Я ведь совершенно об этом не думала, я была занята совсем другими переживаниями! Страх, который я испытывала, не имел личностных, психологических предпосылок или причин. Это было чудо — спасительное и необходимое. В последующие дни чтения Покаянного канона я этого страха уже не чувствовала. Но я о нем помнила!
Второе чудо случилось накануне Преображения. Я пришла ко всенощной, едва сдерживая слезы. Произошедшее со мною за какой-то час до начала богослужения (внезапный и очень резкий конфликт с небезразличным мне человеком, его жесткие, во многом несправедливые обвинения в мой адрес) глубоко ранило и подавило меня. Я надеялась взять себя в руки, твердила себе «Бог не оставит» и «Раз послано, значит, нужно», с весьма переменным успехом пыталась сосредоточиться на происходящем в храме... И вдруг ощутила Любовь. Любовь Бога ко мне и тот бескрайний простор, и ту великую свободу, которую она нам дает. Это было совершенно явственное освобождение, выход из боли, из неволи, из состояния угнетенности. Мне ничего уже не было страшно. Я вдыхала, казалось, эту любовь вместе с воздухом: еще немного — и начну понемножку отрываться от пола...
«Сколько я теперь душевных сил сберегу! И сколько доброго смогу сделать! И сколько ран, своих и чужих, исцелить! И человеку, который меня сегодня ранил, помочь! И...»
Это чудесное состояние, перейдя из яркой фазы в приглушенную, держалось относительно долго — два дня. Потом страдания вернулись, и сил опять не хватало, и даже просто не забывать о произошедшем накануне Преображения удавалось с большим трудом. Однако же удавалось.
Да, подобные чудеса, посещения Божии во времени всегда ограничены. Как писал святитель Феофан Затворник, Посетитель душ когда-то входит, а когда-то выходит. Не нужно рассчитывать на то, что сверхпсихологическое состояние, дарованное тебе Господом, станет твоим постоянным. Однако оно может и должно стать тем самым семенем из притчи о сеятеле (Мф.13,3-23). Какой-то окажется моя почва?
