Каждый из нас может вспомнить моменты из детства, когда мама или папа всецело посвящали себя нам. И родители уже взрослых детей помнят, как старались провести с сыновьями и дочерьми самые ценные минуты жизни и вложить в них все самое лучшее. Совпадают ли эти воспоминания? Одно детство, два взгляда — отцов и детей.
Юлия Меньшова, актриса, телеведущая
Попробуй обыграть «стариков»!
Актерские семьи вообще самые несчастливые в плане передачи традиций из поколения в поколение. Увы... Графики работы у нас ненормированные, уходим мы на работу в тот час, когда все в основном возвращаются, а когда у всех отдых (праздник!), у нас — самая трудовая неделя... В общем, детям в актерских семьях приходится жить по принципу приспособления к расписанию мам и пап, и такое сочетание, как «любимое времяпрепровождение», можно вычеркнуть из нашего словаря. Просто — собраться вместе. И всё. И точка. Уже счастье небывалое! И дальше — всегда спонтанность. Я не могу вспомнить ничего такого «любимого» из своего детства, кроме того, чтобы «быть рядом» с мамой и папой. Одновременно. И замечаю по своим детям, что это и их заветное желание, всегда. Впрочем, в моей семье это удается делать периодически, хоть и редко. Но я очень озабочена этой темой, и потому — получается. И мы очень любим играть в настольные игры. Отличный способ выброса эмоций и особенный детский кайф — обыграть своих «премудрых» родителей!
Андрей Гордин, школьник, 16 лет, сын Юлии Меньшовой
Подружиться с мамой
Моя мама всегда была и остается для меня лучшим другом, поэтому все самые яркие воспоминания о детстве неразрывно связаны с ней. И первое, что приходит в голову — это наши прогулки и походы. Нет, мы не ходили в лес с палатками, мы ходили в парки. Чаще всего это был парк Горького.
В детстве я был упрямым ребенком: когда сидел дома, меня было невозможно вытащить на улицу, но стоило мне оказаться снаружи, как все происходило с точностью до наоборот. Поэтому, когда мы выбирались на прогулки, это всегда занимало много времени, не всегда приятного для мамы: ведь зимой, например, довольно холодно стоять в ожидании, пока твой ребенок наиграется. Но мама терпеливо ждала, а чаще всего подключалась ко мне и моим играм. И мне кажется, в отношении родителей к своим детям это самое важное — проявлять терпение и участие.
Всякий раз, когда мы ехали куда-нибудь отдыхать, мама прежде всего думала (и думает) о наших с сестрой интересах, несмотря на то, что ей, я уверен, хотелось бы сходить и на какую-нибудь выставку, и посмотреть местные памятники культуры. Поэтому в поездках нам никогда не бывает скучно: мы ходим вместе на пляж, посещаем интересные нам экскурсии, а вечером играем в настольные игры или смотрим кино.
К сожалению, в рабочие дни у мамы очень мало времени на подобные занятия, и мы общаемся не так много. Тем не менее она всегда готова выслушать и помочь, когда я прихожу к ней за советом или просто рассказать о чем-то интересном, о том, что я где-то прочитал или увидел. И мама тоже любит приходить ко мне, чтобы поделиться своими мыслями, своим мнением. Вот такая у нас с мамой дружба, которая, несмотря на всю мамину занятость, несмотря на нашу разницу в возрасте, с каждым днем становится только крепче.
Борис Николаевич Любимов, ректор Высшего театрального училища им. Щепкина
Достоевский, Толстой и собака
Накопив достаточно опыта в воспитании не только детей, но и внуков, о наиболее приятных и эффективных способах времяпрепровождения я могу говорить обобщенно.
Очень важно вместе читать книжки. Для моей дочери это было большим наслаждением: мы прочитали почти всю русскую литературу, включая «Капитанскую дочку», «Преступление и наказание», всю «Войну и мир», «Белую гвардию» и многое другое.
А еще такие способы культурного обогащения, как поход в театр, в музеи, совместные прогулки по Москве, на природе. Для ребенка это всегда возможность поразмышлять, это радость, но это и слезы. Скажем, когда в книге доходим до какого-то горького места или в театре — момент напряженного действия, моя внучка вполне может заплакать. Она знает, что в конце все будет хорошо, но все равно расчувствуется. Вообще, мне кажется, смех и слезы, грань между весельем и горем, когда наступает катарсис — это то, чем и живет человек.
А отдохнуть, отвлечься от умственного напряжения можно, играя с животными. У меня всегда были собаки, и когда я, моя маленькая дочь или, как теперь, маленькие внуки, вместе играем с собакой, просто валяя дурака, — это тоже большое наслаждение и для меня, и для детей.
Ольга Любимова, сценарист, дочь Бориса Любимова
Я журчу, а папа слушает
Одно из самых лучших времяпрепровождений с папой — это наши походы в театр, традиция, которую мы соблюдаем до сих пор. Мне было года три, когда папа с мамой в первый раз повели меня в театр. Это была «Синяя птица» во МХАТе им. Горького в переводе моего дедушки. Я была такой маленькой, что нас даже в зал пускать не хотели. Позже походы в театр становились все регулярнее. В подростковом возрасте я за сезон, как хороший театровед, отсматривала до 20 премьер. Спасибо маме, что разрешила мне все эти годы сидеть рядом с папой на ее месте. Обычно мы шли вместе с папой, вдвоем, и я делилась своими впечатлениями. Папа называл это «ты журчишь». Идет маленький ребенок и «журчит», «журчит» про увиденное, делится чем-то.
А особенно это было важно, думаю, для нас обоих, в период моего переходного возраста, лет с 12 и до 17. Но и после университета я часто бегала встречаться с папой перед походом в театр. Возможно, в какой-то момент эти мои оценки увиденного стали более осмысленными и интересными. Но и непосредственные детские впечатления ему, как человеку, который всю жизнь работал в театре, были любопытны. Папа открыл мне Марка Захарова, Петра Фоменко, Сергея Женовача и во многом сформировал мой взгляд и на литературу, и на театр, и на искусство в целом.
А еще мы часто ходили в храм. Тогда открытых храмов было очень мало. Моим детям сейчас в это сложно поверить. Обычно мы шли через парк Павлика Морозова в храм Иоанна Предтечи на Красной Пресне, а на даче нам приходилось преодолевать расстояние аж в 10 километров. Тогда папа сажал меня на багажник велосипеда или на свои плечи, и снова всю дорогу мы «журчали» о чем-то.
Я не Лев Николаевич Толстой и многого из своего детства не помню, но то ощущение, когда ты вместе с папой куда-то идешь, мне кажется, для девочки просто невероятное! Были у нас и какие-то секретики, которые папа знал и вместе со мной скрывал от «женской половины» дома — от мамы, няни и бабушки — или прикрывал меня.
Еще мне было безумно уютно и тепло, когда папа читал мне вслух. Это была классика, зарубежная и русская. Он начал читать мне достаточно рано, не боясь перегрузить, важнейшие произведения отечественной литературы. Я помню, была совсем маленькой школьницей, когда он читал мне «Преступление и наказание», и меня так беспокоила судьба Раскольникова, что я начинала плакать, трясти папу и говорить: «Папа, ну почему он не устроится на работу? Почему все так плохо в этой вашей русской литературе? Почему все так страдают?» Таким образом, к университету практически всю программу факультета журналистики по русской и зарубежной литературе я уже выслушала в исполнении отца.
А теперь эта традиция подхвачена, и перед сном я читаю своим детям. Они карабкаются на меня, младшая дочка начинает делать какие-то устрашающие прически на моей голове, старший сын просто лежит рядом (а раньше, помню, он катал по моей спине или ноге какую-нибудь машинку), а я читаю им разные книги. За последние 20 лет появилось много новых авторов и переводов. Например, Астрид Линдгрен, книг которой практически не было в моем детстве. Вот ее сказочная повесть «Братья Львиное Сердце» — очень глубокое христианское произведение, конечно, его не переводили в 1980-е. Теперь я с наслаждением наверстываю упущенное, читая вместе с детьми.
Совместное чтение, дорога в храм и походы в театр с последующим обсуждением — одни из самых ярких моих детских воспоминаний. И, действительно, основа моего нравственного воспитания. Ответы на несметное количество важнейших вопросов в жизни каждого подростка, как мне кажется, я получила в зрительном зале или слушая отца, читающего мне классику. Мы читали так вместе лет, думаю, до четырнадцати, под «Мастера и Маргариту» я уже плела фенечки...
Мы рассуждали и вместе приходили к какому-нибудь решению. И это было гораздо важнее, чем требовать от меня беспрекословно подчиняться представлениям родителей о том, как нужно себя вести. Теперь все это стало традицией и для моей семьи...
Александр Щипков, журналист
Много-много слушать
Когда я смотрю на четверых своих взрослых сыновей и вспоминаю путь, который мы с женой прошли, у меня иногда возникает ощущение, что добрыми, порядочными и ответственными они выросли вопреки тому, как мы их воспитывали. Потому что, оглядываясь назад, понимаешь, какое количество ошибок ты в свое время совершил. Я не верю, что есть на свете молодые родители, которые знают, как правильно воспитывать детей. Все приходит только с опытом. А опыт приходит тогда, когда дети уже выросли — такая вот простая закономерность. На внуков смотришь уже со знаем дела, но у них есть свои родители и самое правильное — не вмешиваться. Каждая семья должна пройти свой путь становления. Это долгая и трудная работа.
Тем не менее, благодаря семейной традиции, которая перенимается от родителей, ты невольно вырабатываешь некие принципиальные правила воспитания. У нас их было два, очень простых, но важных.
Первое правило — учить различать добро и зло. Ребенка нельзя «подводить» к понимаю этого различия. Здесь все понятия и явления необходимо прямо называть своими именами. Без намеков и иносказаний. В добре и зле нет оттенков. Поэтому малышу нужно словами объяснять: почему нищему нужно дать денег, почему нельзя смеяться над одноклассником-заикой, почему нельзя всем классом «делать темную», то есть всем вместе бить одного, и так далее. Даже если мы сами по своим слабостям не соответствуем эталону добродетели — все равно мы обязаны вслух объяснять это ребенку. Никто другой не сделает это за нас.
Второе правило — никогда не ругать за бытовые «прегрешения» — сломал, разбил, испортил и так далее. Осуждению и даже наказанию подлежат только нравственные проступки — ложь, предательство и т. д. Как маленьких детей оберегают от электрических розеток или ножниц — так же их нужно оберегать и от «острых углов» в нравственной жизни, чтобы они себя не покалечили.
Вспоминая времяпрепровождение с каждым из детей, я понимаю, что его форма для ребенка была не так важна. Ребенку будет с вами хорошо только в том случае, если вы будете выслушивать его безостановочные рассказы. Ребенок взрослеет в «говорении», потому что в этот момент он думает и развивается интеллектуально и нравственно. Ты можешь поддерживать его в разговоре, иногда мягко направлять, но если ты гуляешь с ребенком по парку и перестаешь его слушать, погружаясь куда-то в свои мысли, или перебиваешь его — ребенок теряет связь, которая была установлена между вами. «Слушание» — очень серьезная работа, которая требует сил, но в конечном итоге влияет на всю дальнейшую жизнь ребенка.
Даниил Щипков, директор интернет-журнала «Новая политика», сын Александра Щипкова
Сказки на ночь и долгие разговоры
Одно из самых приятных воспоминаний детства — это папины сказки на ночь. Мы с братом, лежа в своих постелях, всегда с удовольствием слушали истории, которые папа очень искусно придумывал. С течением времени сказки сменило чтение перед сном. Точно так же как в детстве, в подростковом возрасте мы со вниманием слушали самые разные произведения — от приключенческих рассказов до серьезных романов.
Еще мы с родителями много разговаривали. Инициаторами разговоров были они, и чаще всего эти беседы проводились в воспитательных целях. Обсуждались наши поступки, иногда не очень хорошие, а также было много разговоров о жизни, когда родители рассказывали о себе. Отец говорил о своем детстве, о службе в армии, о взрослой жизни. Хотя мы были довольно ранними детьми, тем не менее жизненный опыт, причем довольно богатый, у родителей был — и эти беседы формировали наши представления о мире.
Родители делились с нами не только жизненным, но и религиозным опытом. По выходным и по праздникам мы всей семьей ходили в церковь. Но религиозные переживания детства и юности (молитва, общение с Богом) у меня ассоциируются уже не с родителями — это личное. Хотя, безусловно, именно родители были проводниками к нашей вере и воцерковлению.
При этом очень важно, что, какими бы хорошими ни были методы воспитания, они не подействуют, если в отношениях между родителями и детьми нет связующей нити. Наши родители иногда были и строгими, и наказывали. Но, насколько я сейчас, уже будучи взрослым, понимаю, они стремились выстроить наши отношения, воспитать в каждом из нас человека и сформировать наши души через любовь к семье. И это ребенком не анализируется, а ощущается и впитывается. Безусловно, теперь я использую все эти методы — и чтение на ночь, и разговоры, и церковный опыт — в воспитании своих троих детей. Но самое главное, что я стремлюсь перенять и применить в отношениях со своими детьми, — это воспитание через любовь.
Константин Затулин, директор Института стран СНГ
Путешествия с дочкой
Счастье — это когда тебя понимают. Это правило действительно в отношениях между людьми, и вдвойне действительно в семье, между детьми и родителями. Взрослые и дети живут в разных измерениях. Взрослые ходят на работу, опаздывают с нее или заняты своими делами. По-настоящему ты встречаешься со своими детьми во время общих вылазок, если удается согласовать график.
Думаю, самое значительное достижение во взаимопонимании с дочерью было связано с совместными экспедициями. Помню, как мы ездили в Черногорию к моим друзьям и целый день катались по Скадарскому озеру под дождем, а у островов в воде плавали змеи. А потом сидели вместе в сербском ресторанчике, у смешного хозяина, который всем женщинам дарил самодельные букеты. И еще помню, как мы не раз оказывались в Абхазии за столами разной длины. И мне кажется, что те добрые, несколько преувеличенные характеристики, которые давали мне на этих застольях знакомые или совсем незнакомые люди, заставляли мою дочь относиться ко мне чуть-чуть по-другому. Отдельная история — это попытки вовлечь в общие дела. Не могу сказать, что все они были успешны. Я, например, не представляю себе свою жизнь без тенниса, который спасает меня от разных стрессов. И делал многочисленные безуспешные попытки втянуть дочь в эти занятия. Место тенниса в ее жизни заняли лыжи, на которых я никогда не стоял. И сноуборд, которого в моем детстве не было.
В прежние времена была еще одна отдушина — мы вместе по вечерам по моей инициативе смотрели разные фильмы. Теперь, когда дочь приходит с работы часто за полночь и стремится как можно быстрее лечь спать, я со своими фильмами остаюсь один. Но, слава Богу, теперь у меня есть внучка, которая не дает мне скучать.
Дарья Затулина, референт Министерства обороны России, дочь Константина Затулина
Мои «Колокольчики»
Мое раннее детство совпало с периодом значительных изменений в жизни родителей: у папы была новая работа, нам дали квартиру, мы переехали из общежития МГУ. Отец домой приходил поздно, командировок было много… И когда мы общались, то играли в мои детские игры. А однажды (мне было года 3-4) папа пришел домой, взял с полки книгу (со взрослой полки взрослую книгу!), посадил меня на левое колено, на правое облокотился рукой, в которой держал том первого собрания сочинений Алексея Константиновича Толстого. Открывали том «Колокольчики мои»… Папа мне почитал, поговорил со мной об услышанном и отправил спать. Тогда я полюбила А. К. Толстого, лирику, домашние чтения вслух. А еще особенно остро полюбила полевые цветы, наши северные незабудки, сирень возле МГУ и толстовские колокольчики. Почти двадцать лет спустя мы с отцом оказались на берегу Скадарского озера, мне было ужасно страшно, так как я боюсь змей — главных хозяев этого водоема. Но ненужные, нелепые эмоции прошли, когда местный обитатель принес нам огромные самодельные букеты полевых цветов: ромашек, колокольчиков, незабудок, васильков и прочих черногорских красот. Эти цветы — самые красивые на свете — до сих пор стоят у меня перед глазами.
С того стихотворения начались наши совместные увлечения. Родители часто брали меня во взрослые компании, мне довелось оказаться в папиных поездках и даже на ужасно серьезных совещаниях. Мне всегда льстило доверие — меня взяли с собой! И было очень интересно слушать и наблюдать за всем, вокруг происходящим, за людьми, которые составляют круг общения семьи. Наверное, самое дорогое для меня в нашем с отцом общении было то, что он не жадничал делиться со мной своей жизнью. Все, что было интересно ему, он показывал мне. Места, увлечения, люди, книги, картины и фильмы — папа постоянно что-то открывает и делится своими открытиями.
Этот подход отца к тому, как проводить то малое драгоценное время, которое можно посвятить детям, я переняла в общении со своей дочкой. Глубоко уверена, что мы не должны отстранять детей от нашего стиля жизни, не делить на взрослое и детское, а делиться с ними своими открытиями, тем, что дорого нам самим.
Спасибо «Фоме» за вопрос, который позволил сформулировать это наше семейное правило и… вспомнить мои «Колокольчики».
Протоиерей Георгий Фомин, клирик храма Антиохийского подворья в Москве
Пока все дома
Когда мой сын Игорь был маленький, мы часто вместе ходили гулять по парку. Там мы дышали свежим воздухом и много разговаривали. Я всегда удивлялся Игорю, его мудрости, способности размышлять, что проявилось в нем с самого раннего возраста. Своим участием, разговорами я пытался развивать его мудрость, тягу к знаниям, к Богу больше и больше.
Когда Игорь стал немного старше, мы несколько раз плавали вместе с ним на байдарках: по Селигеру, по Москве-реке, были на Истре, на Можайском море. Жили в палатке, ловили рыбу, варили уху: для детей это всегда — приключения, перевоплощения в героев-путешественников, во взрослых, и просто незабываемые ощущения.
Мы с сыном вместе молились, вместе ходили в храм, что он с самого детства делал с большой охотой. Однажды, когда Игорю было 14 лет, мы приехали на нашу дачу в село Алексино, и настоятель местного храма, познакомясь с нами, благословил сына помогать в храме, алтарничать. И время, которое мы провели вместе, еще больше скрепило нас духовными узами и, кроме того, оказало большое влияние на нашу жизнь: ведь на тот момент я и не собирался становиться священником, а в итоге мы с Игорем оба приняли священнический сан.
А самое лучшее, на мой взгляд, времяпрепровождение с ребенком — это когда он и его родители дома. Не важно, чем они занимаются, но если в отношениях между родителями нет скандалов и ругани, если они ладят друг с другом, живут в мире и любви, живут с Богом, для ребенка это лучшее, что может быть. Он греется, как в лучах солнца, когда мама с папой в центре, когда они дарят ему свое тепло.
Протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма Александра Невского при МГИМО, сын протоиерея Георгия Фомина
Так хочется быть похожим!
Когда я проводил время вместе с папой, неважно, что мы делали, — это было всегда интересно и замечательно. В каждом нашем совместном занятии были маленькие победы, которые (как я сейчас, будучи отцом четверых детей, понимаю), на самом деле одерживались папой, но тогда мне казалось, что мы добивались всего вместе.
С раннего детства мы все время вместе что-то строили, мастерили игрушки. А когда я немного подрос и в девятилетнем возрасте стал осознанно ходить в церковь, мне стали особенно нравиться молебны и литургии, на которые мы с отцом ходили вместе. А затем начались и наши паломнические поездки, например, в Троице-Сергиеву Лавру — в то время единственное место близ Москвы, куда можно было отправиться паломником. Вместе с отцом мы путешествовали и на байдарках, на Селигер. А когда я стал юношей, то прибавился и наш совместный труд: мы вдвоем что-то мастерили, ремонтировали квартиру и так далее. Каждое занятие, будь то совместный труд, паломничество или ночная служба, невероятно сближает, потому что в такие моменты ты смотришь на отца как на образец для подражания и во всем стремишься быть на него похожим.
С самого детства папа всячески вселял в меня чувство уверенности в себе. Я помню, как в пятилетнем возрасте я его победил, когда мы боролись. Для меня, для моего самоутверждения это было очень важно. И поэтому, когда я был вместе с отцом, я всегда ощущал себя взрослым и нужным. Есть такая пословица: если отец не станет Богом, то Бог никогда не станет Отцом. Для меня Господь есть любящий Отец.
Смотрите также:
