Христианство – религия во многом уникальная и неповторимая. Отличительных черт можно найти немало, но, пожалуй, одна из главнейших особенностей учения Иисуса Христа состоит в том, что Он не оставил после Себя никаких письменных источников. Его проповедь была исключительно устной, и лишь спустя некоторое время появились сборники, в которых рассказывается о словах, делах и чудесах Спасителя.
И, конечно, это не было случайностью. Для христианина главный «предмет» веры – это Христос. Он же – и главная награда, и главная цель каждого, кто принял всем сердцем проповедуемые Им идеалы. Сами же эти идеалы – не что иное, как ступени, возводящие человека к вершинам божественного бытия. И все-таки, путь к Христу предполагает наличие неких ориентиров, неких знаний о Нем. То есть, проще говоря, информации – правдивой, достоверной, качественной.
Такая информационная потребность возникла в Церкви очень рано – когда в Вечность начали уходить те, кто знал Спасителя лично или хотя бы как-то соприкасался с Ним. Постепенно стала осознаваться потребность в документальной фиксации того опыта, той благой вести, которую восприняло первое поколение христиан. Реализацией этой потребности стало создание письменных памятников, вошедших в историю под названием Евангелий.
На самом деле Церковь знает много книг, в заголовках которых есть слово «Евангелие», но новозаветный канон содержит всего четыре писания с этим названием. Почему? Каковы были критерии отбора этих сборников? Кто и когда их составил? На эти вопросы мы и попытаемся найти ответ.
Церковный писатель II века Папий Иерапольский оставил свидетельства о том, что уже в иерусалимской общине (а она существовала недолго – до конца 60-хх гг. I ст.) среди народа имели хождение так называемые логии – краткие сборники изречений и деяний Христа. Кто был автором этих записей – неясно, но они, несомненно, имеют апостольское происхождение. Со временем подобного материала накопилось столько, что возникла необходимость в его систематизации. Этим и занялись два человека – Матфей и Марк. До сих пор в научных кругах нет единого мнения, какое из Евангелий – от Матфея или от Марка – было хронологически первым. Камнем преткновения являются те самые логии, о которых писал Папий. Сейчас наиболее распространены два взгляда на эту проблему.
Издревле существует общепризнанное мнение, что Матфей написал два варианта своего Евангелия – семитский и греческий. Почему семитский? Да потому, что непонятно, на каком из семитских языков был составлен начальный текст, – то ли на книжном древнееврейском, то ли на народном арамейском. Так или иначе, этот свод распространялся только среди иудеев, и его невозможно было использовать для проповеди среди греко-римского населения. Тогда и родилась потребность перевести Матвеево писание на койне – вульгаризированный греческий, который был понятен и в Британии, и в Риме, и на Ближнем Востоке. Кто выполнил эту переводческую работу – тоже неясно, но с уверенностью можно сказать, что это был либо сам Матфей, либо близкие к нему люди.
Вопрос в том, ставить ли знак равенства между семитской редакцией Евангелия от Матфея и логиями. Если да, то вырисовывается примерно такая схема: Матфей пишет логии, Марк их систематизирует и перерабатывает, а затем Матфей повторно издает их на койне, придав им уже известную нам форму.
Если же автор логий – другой человек, то в таком случае правильнее было бы считать автором самого первого Евангелия Марка – как составителя самой краткой из всех евангельских книг. Такой подход основан на простой закономерности – среди всех редакций древних источников самая краткая, как правило, и является – самой ранней. Проще говоря, сторонники этой версии считают, что именно Марк положил в основу Евангелия логии, добавив от себя лишь минимальные подробности. Со временем этот же труд проделал и Матфей, значительно переработав материал логий и обогатив его новыми деталями.
В церковной традиции принято придерживаться первой схемы и считать Матфея первопроходцем. Его писания обычно датируют рубежом 40-хх и 50-хх годов I века. Труд Марка, по мнению святых отцов, был написан в 60-хх годах. Если же придерживаться второй версии, то 40-ми годами мы можем датировать именно логии, а современное Матвеево Евангелие нужно отнести к тому же периоду, что и Марковы записи.
Следующим в списке «биографов Христа» идет Лука. При анализе текста обнаруживается огромное сходство его Евангелия с писаниями Матфея и Марка. Это дает твердые основания полагать, что и Лука использовал некий общий для всех трех апостолов источник. В пользу такого допущения говорит и дата создания третьего Евангелия – рубеж 60-хх и 70-хх годов. Однако влияние общего источника на эту книгу минимально, она содержит большое количество уникальных подробностей, которые ставят ее несколько особняком среди трех первых Евангелий.
И все-таки, несмотря на целый ряд отличительных черт, писания Матфея, Марка и Луки в науке получили название «синоптических», то есть таких, которые обозревают один и тот же предмет под примерно одинаковым углом. И действительно, вполне достаточно прочитать одно из первых трех Евангелий, чтобы узнать о ключевых моментах проповеди Спасителя. Евангелисты-синоптики дополняют друг друга, но канва повествования у них остается неизменной.
А вот о Евангелии от Иоанна этого уже не скажешь. Оно настолько отличается от трудов остальных евангелистов, что среди критически настроенных ученых высказывается мнение о значительно более позднем происхождении этой книги. Однако Церковь не сомневается, что ее автор – это Иоанн Богослов, тот самый «возлюбленный ученик», который стоял у Креста на Голгофе и был очевидцем практически всех новозаветных событий. Свой гениальный свод он составил на исходе I века, между концом 80-хх и концом 90-хх годов.
Время создания Евангелий ставило перед их авторами немного разные задачи при наличии одной-единственной цели – привести читателя к Христу.
Для Матфея, например, было очевидно, что спасение, несмотря на его вселенское значение, свершилось в рамках конкретного народа и конкретной религиозной традиции – иудейской. Поэтому евангелист особо подчеркнул в своем творении, что Христос и есть исполнение всех ветхозаветных пророчеств, хранителем которых являлся народ Израиля.
Марк создавал свою книгу чуть позже – когда проповедь стала выходить за рамки Палестины, и было принципиально важно подчеркнуть подлинность божественности Христа. Как ученику апостола Петра, этому евангелисту была дорога сама мысль о том, что великий и непостижимый Творец стал человеком ради спасения людей.
Лука был учеником другого апостола – Павла. В рамках Павлова богословия огромную роль играла идея всеобщности спасения, и было принципиально важно подчеркнуть, что Иисус – не только иудейский Мессия, но Спаситель всего человечества, в том числе – и язычников, для которых путь к Богу открывается через веру во Христа.
Иоанн Богослов пережил всех своих собратьев. По свидетельству ранних церковных авторов, перед ним стояла очень непростая задача – дополнить прежние рассказы о Христе такими подробностями, которые раскрывали бы глубинный смысл учения Спасителя. Время старости Иоанна было эпохой зарождения первых ересей, когда вчерашние язычники пытались вогнать христианство в узкие рамки философии и эзотерики. В своем Евангелии апостол обозначил ключевые моменты церковного учения, остающиеся неизменными до настоящего времени.
Но почему Евангелий всего четыре? Ведь известно, как минимум, еще столько же книг подобного рода – от Иакова, от Марии, От Петра, от Иуды и прочие. Проблема апокрифов (книг, не вошедших в канон Нового Завета) действительно серьезная. Она ставит перед нами вопрос критерия, по которому отбиралось то или иное писание.
Евангелий всего четыре, прежде всего, потому, что именно в них Церковь увидела ту подлинную словесную икону Христа, которая до мельчайших подробностей передает самое главное – образ Живого Любящего Бога, ставшего человеком и принесшего Себя в жертву ради спасения мира. В апокрифах этого нет. Даже те писания, которые признаются бесспорными продуктами ранней христианской мысли, не содержат в себе чего-либо принципиально нового, чего нет в канонических Евангелиях. Апокрифы слишком зациклены либо на «чудесах» и «тайнах», либо на «бытовых сценах». Их главная задача – удивить, шокировать и заинтриговать читателя.
И, наконец, возникает вполне резонный вопрос – насколько Евангелия подлинны? Ведь их писали люди, которые могли что-то исказить – как не желая того, так и сознательно.
Действительно, в Новом Завете довольно много разночтений, но парадоксальным образом именно они и являются доказательством подлинности апостольских писаний. Ведь если бы личность Христа и Его слова являлись чьей-то фантазией, то авторы, которые занимались бы подобной мистификацией, стремились бы передать все подробности без малейших изменений.
Евангелисты эту цель не преследуют. Наоборот, они стараются сказать о Спасителе как можно больше и передать максимально возможное количество деталей. Они иногда противоречат друг другу, но при этом раскрывают Его как живого и настоящего. Простота апостольских строк – свидетельство того, что евангельский Христос действительно Тот, о Ком уже две тысячи лет говорит Церковь. И не только говорит, но и ведет – к Нему же.
