1917. Живая история — совместный проект журнала «Фома» и радио «Вера», посвященный столетию революционных событий.
В течение этого года мы будем говорить о событиях, которые имели место в России сто лет назад – в 1917 году. Попытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели, как писали раньше в учебниках, от Февраля к Октябрю.
Слушать:
Читать:
А. Митрофанова
В этой рубрике мы говорим о событиях, которые имели место сто лет назад, в 1917 году. Пытаемся восстановить цепочку событий, которые привели, как принято было говорить, от февраля к октябрю. В сентябре 1917 года в Петрограде проходила работа Демократического совещания, и результатом этой работы стало создание в России Предпарламента. Сейчас об этих органах уже мало кто знает, кроме, наверное, специалистов, а в то время и с Совещаением, и с Предпарламентом были связаны определенные надежды на стабилизацию обстановки в стране. Почему же так вышло, что, несмотря на все эти усилия, все равно случился красный октябрь 1917 года? Попробуем разобраться. И на связи с нами Василий Цветков, доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета и один из постоянных авторов журнала «Живая история». Добрый вечер, Василий Жанович.
В. Цветков
— Здравствуйте.
А. Митрофанова
— Объясните, пожалуйста, что происходило в сентябре и почему все эти меры не дали желаемого результата.
В. Цветков
— Ну, дело в том, что после разгрома корниловщины, как тогда говорили, действительно появилась, как многие политики тогда считали, некая возможность создания такой демократической, социал-демократической коалиции. Уже без кадетов, поскольку они, как многие думали, запятнали себя сотрудничеством с Корниловым, но и без большевиков тоже, потому что радикализм большевистской парии многим был памятен, ведь не так давно были эти июльские события. И поэтому, конечно, многие считали, что брать если большевиков в эту коалицию, то только с определенными оговорками, с определенными условиями. Прежде всего, с тем условием, чтобы они ни при каких обстоятельствах не выступали против власти, против Временного правительства.
Ну а сам Керенский, он как раз эту идею, в общем-то, поддерживал. Хотя, конечно, считал, что Временному правительству и теперь уже, пожалуй, даже не Временному правительству, а в сентябре 1917 года у нас почти месяц существовала Директория, или «Совет пяти». Керенский создал этот орган для того, чтобы управлять, как он считал, страной более оперативно, в оперативном режиме. Туда вошли министр иностранных дел, внутренних дел, военный министр, морской и, собственно, сам Керенский. Так вот Керенский считал, что все-таки Временному правительству нужно было бы осуществить некий сдвиг вправо и возродить сотрудничество с кадетами. Но ЦИК Советов, тогда он действительно был достаточно влиятелен еще пока — это Чхеидзе, это Церетели, они считали, что все-таки лучше делать коалицию на сугубо социалистических началах, и вот эта вот коалиция как раз доведет страну до Учредительного собрания.
Ну и такая перспектива, конечно, может быть, и стала основной и для последующих, и более поздних утверждений о том, что как раз существовала некая третья составляющая, третья сила, третья альтернатива, которая выражалась на как раз этой основе. Как стало ясно уже позднее, по прошествии довольно длительного периода времени, после уже этих событий, осенью 1917 года, ошибка и власти тогдашней, и тех политиков, которые надеялись на то, что социалистическая коалиция, широкий социалистический блок действительно способен вывести страну из тупика, из кризиса и привести ее к Учредительному собранию, так вот эта ошибка заключалась в том, что здесь было очень много надежд, очень много расчетов, очень много планов таких, теоретических, благодушных достаточно, но, по сути, не оказалось силы, реальной силы, которая в состоянии была бы довести страну до Учредительного собрания.
Силу эту оттолкнули в лице Корнилова и, более того, отказались уже сотрудничать с армией, сотрудничать с какими бы то ни было структурами, которые вызывали у политиков подозрения, генералитета. Там начинаются чистки командного состава, очень существенные. Достаточно было подозрения в том, что ты корниловец, — и все, твоя политическая судьба бы закончилась на этом.
Вот эта надежда, вот это теоретическое такое мечтание, не сопровождавшееся силой, не сопровождавшееся опорой на такую достаточно прочную, может быть, какую-то составляющую, которую как раз и предлагал Корнилов и от которой отказались, вот это все и привело, по-видимому, к тому, что коалиция демократов, коалиция социалистов, несмотря на опять же, я подчеркну, эту сугубо схематичную такую перспективу, но она, эта коалиция, не реализовалась. А Ленин, это тоже очень важно, кстати, отметить, на тот момент, во-первых, очень важна, наверное, его оценка событий, как раз связанных с Корниловым.
Ленин называл эти события ни больше ни меньше как неожиданный подарок, который как раз позволил большевикам легализоваться, по сути. И не просто легализоваться, но еще и получили они возможность создавать вооруженные отряды, собственно, ту самую красную гвардию, которая потом и приведет их к власти в октябре 1917 года. И другой момент: Ленин отмечал, что вот все эти расчеты на коалицию, на социалистическую коалицию, они возможны только при участии большевиков и только при опоре на Советы.
То есть нужно противопоставить Временному правительству, Директории Керенского нужно противопоставить реальную советскую власть — и только тогда, только в этом случае можно говорить о какой-то социалистической коалиции. Вот такая была позиция Ленина. Но он, как довольно трезвый, реальный политик, на тот момент считал, что такая коалиция мертворожденная и нужно готовиться все равно, рано или поздно, к вооруженному восстанию. То есть как раз его установки, они были примерно такими.
А. Митрофанова
— То есть фактически он получил возможность под носом у официальной власти и у Керенского создавать собственную армию для того, чтобы потом это же правительство и свергнуть.
В. Цветков
— Да, как ни странно, это было именно так. Причем парадоксальность ситуации усугубляется еще и тем, что сам-то Ленин лично по-прежнему находился в розыске, против него по-прежнему было возбуждено уголовное дело по вопросу о его измене, сотрудничестве с немецким генштабом. Он, правда, переехал уже из шалаша в Разливе в Выборг. Но вот это как раз показывает, что, даже будучи в подполье, Ленин настолько хорошо был информирован и настолько хорошо налажена была связь его и столицы, что позволяло действительно оказывать очень сильное влияние на своих товарищей по партии. Потому что достаточно, например, вспомнить, что один из действительно его ближайших соратников, Каменев, на тот момент он-то как раз надеялся на такую перспективу вот этой демократической коалиции. И даже считал нужным отказаться от идеи вооруженного восстания ради того, чтобы вот спасти этот социалистический единый фронт. А Ленин на Каменева, так сказать, дистанционно влиял. И в конец концов, в общем-то, ведь именно ленинская точка зрения, как мы знаем, победила, одержала верх, что вооруженное восстание нужно проводить и причем чем скорее, тем лучше.
А. Митрофанова
— Спасибо вам большое за комментарий.
В. Цветков
— Спасибо вам.
А. Митрофанова
— Напомню, на связи с нами был Василий Цветков, доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета и один из постоянных авторов журнала «Живая история».
