В три года у меня случился приступ аппендицита, и меня срочно положили в Морозовскую больницу в Москве. Был то ли выходной, то ли праздничный день, поэтому оперировал меня какой-то стажер или практикант. В результате его ошибки у меня началась непроходимость желудка, и пришлось делать вторую операцию — гораздо более сложную.

В детской памяти стерлось все плохое из того времени, осталось только самое-самое светлое. И сейчас я понимаю, что это — мамина любовь.

Говорят, меня вернули с того света. Но я этого не помню, а помню, как однажды открыл глаза и увидел… ангела в белом халате и убранными под белую косынку волосами. Этим ангелом была моя мама, которая устроилась в больницу нянечкой, чтобы иметь возможность хоть изредка видеть меня.

Я не помню, как спросил ее: «Вы, кажется, моя мама?». Только по рассказам знаю, что она едва сдержалась, чтобы не заплакать. Но я на всю жизнь запомнил этот образ — совсем молоденькая девушка с грустными большими глазами, в белом халате и с убранными под белую косынку волосами.

С тех пор прошло без малого полвека, но это одно из самых первых детских воспоминаний и поныне остается со мной. И теперь я понимаю, что это мамина любовь вытянула меня тогда с больничной койки.

«Когда сын был под наркозом, казалось, мы теряем его» — история о том, что сильнее боли

Спустя многие годы почти такая же история произошла с моим сыном. Мы были в США, когда ему поставили диагноз лейкоз — рак крови. И тогда моя мама, бросив все дела в Москве, прилетела к нам в Вашингтон, чтобы помогать, за что я ей бесконечно благодарен.

Лечение продолжалось 3,5 года, и сейчас я понимаю, что моего ребенка тоже вытянула мамина любовь — его мамы, моей жены. Она находилась с ним круглые сутки, ложилась с ним в больницу и при любой процедуре была рядом до тех пор, пока позволяли врачи.

У ребенка много раз брали анализ спинного мозга. Когда он засыпал под общим наркозом, у нас было ощущение, что мы теряем его. Однажды жена решила, что будет держать сына за руку и петь его любимую песню «Старый клен». Она понятия не имела, слышит ли сын ее голос, но верила, что это поможет.

Американский врач не поняла ни слова, но во время процедуры сказала: «Это удивительно. Делайте теперь так всегда. Он расслабляется и успокаивается, когда вы поете ему».

С тех пор мы каждую процедуру пели «Старый клен». И мы верим, что это проявление маминой — и папиной тоже — любви помогло нашему сыну победить болезнь.

Возможно, когда-нибудь он тоже вспомнит об этом. Но это будет уже его непридуманная история.

1
0
Сохранить
Поделиться: