Но так ли это? Что обычно люди называют "чудом"? И что такое чудо с христианской точки зрения? Что говорит о чудесах церковная традиция?
Побеседовать на эту тему журнал "Фома" пригласил проректора Московской духовной академии по научной работе, священника Владимира ШМАЛИЯ, научного консультанта Синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви Александра КЫРЛЕЖЕВА, а также диакона Андрея КУРАЕВА (исполняет функции иностранного агента), профессора Московской духовной академии и семинарии, старшего научного сотрудника кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ. Вел дискуссию главный редактор журнала "Фома" Владимир ЛЕГОЙДА.
Бог – вне закона?
Владимир ЛЕГОЙДА: Давайте разберемся, о чем мы, собственно, говорим. Что такое чудо в привычном понимании этого слова?
Диакон Андрей КУРАЕВ (исполняет функции иностранного агента): Помню, однажды я шел по Арбату, лет пятнадцать назад. Тогда Арбат был открытой зоной, там обитали первые проповедники, всякие кришнаиты и так далее. Разговорился я с каким-то кришнаитом, и он мне говорит: “Да ваш Христос – он всего лишь йог-неудачник. Я вот тоже могу по воздуху летать”. Я ответил, что не сомневаюсь в его способностях. Мне даже не надо их демонстрировать, так как я не атеист, а христианин. Для меня нет проблемы в том, что есть чудеса, у меня вопрос, какого вы духа, каков источник ваших чудес.
Чудо само по себе доказывает только, что мир не сводится к бессмысленным актам природы, к материальному строению, что есть сверхчеловеческая реальность. Но что это за реальность, каково ее имя и какой у нее замысел по отношению к нам? Разные религиозные традиции отвечают на этот вопрос по-своему. Поэтому чудо не может доказать истинность Православия или христианства.
Священник Владимир ШМАЛИЙ: В современном обыденном представлении, чудо – это явление, которое нарушает законы природы. Но богословское понимание чуда – иное. Это особое действие Божие, как правило, проявляющееся в необычных событиях, зачастую выходящих за рамки естественного порядка вещей. И имеющее значение знамения или откровения.
Александр КЫРЛЕЖЕВ: Напомню, что определение “чудо – это то, что нарушает законы природы”, принадлежит шотландскому философу XVIII века Давиду Юму. Этот человек был предшественником французских энциклопедистов – философов свободомыслящих и настроенных деистически (деизм – философское учение, признающее существование Бога, но отрицающее Его влияние на жизнь сотворенного Им мира. – Ред.) или атеистически. Этот подход и сегодня часто встречается: предполагается, что есть некие “железные” законы природы, а чудо – это когда они почему-то нарушаются. Правда, скептики, в том числе и Юм, в возможности этого всегда сомневались. Но возникает другой вопрос: а существуют ли эти “железные” законы с точки зрения современной науки? Это же во времена Ньютона считалось, что весь мир подчиняется жестким законам. А Бог, мол, их нарушает и этим Себя проявляет. Но ведь многое из того, что знает сегодняшняя наука – хотя бы то, что говорит о мире и его законах физика XX века – людям XVII века показалось бы чудом!
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Действительно, многие явления, которые тысячелетие – да что там, еще и триста лет назад – казались нарушением каких-то законов и закономерностей, сегодня можно объяснить благодаря открытиям науки. Поэтому определение чуда как нарушения, или вернее, превышения законов природы, конечно, некорректно.
Вопрос, прежде всего, в том, кто дает определение чуда. Если вы говорите человеку неверующему, агностику: “Знаешь, было некое чудо, и это доказывает справедливость христианства”, – то он, если это ученый, потребует от вас определить, что такое чудо. И вам ничего не останется, как сказать, что чудо – это нарушение законов природы. А он ответит: “Каких законов? Всех? И тех, которые могут быть открыты в дальнейшем?” И потом, какое нарушение? Которое можно регистрировать с такой же периодичностью, с какой регистрируются сами законы природы? Конечно, и в том, и в другом случае вы не сможете дать положительный ответ. Для людей неверующих, агностиков, а тем более для тех, кто отрицательно относится к религии вообще и христианству в частности, очень трудно найти определение чуда. Для них чуда просто не существует.
Владимир ЛЕГОЙДА: Давайте обратимся к евангельским чудесам. Вот, например, Христос идет по воде. Не знаю уж, возможно ли тут какое-то научное объяснение, но нам сейчас интереснее, как объясняет это для себя верующий человек.
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Попробую это описать. Бог – Творец нашего мира. Тут мы уже вспоминали деистов. Они полагали, что Бог просто сотворил мир, да и забыл про него, и мир функционирует, как хороший часовой механизм, который лишь изредка нуждается в техосмотре. Но христианская традиция, особенно восточная, православная, считает иначе. Бог постоянно присутствует в сотворенном Им мире, поддерживает его, ежесекундно дает каждому малейшему его элементу возможность существовать. Бог выступает по отношению к Своему творению как художник и инженер. Именно потому Он может не то чтобы отменять Свои же законы, но совершать какие-то необычные действия. В этом – знак силы и могущества Божия. Для верующего человека здесь нет ничего странного, вызывающего отторжение.
Другой вопрос – почему именно хождение по водам? Почему именно такой способ избирает Господь?
Владимир ЛЕГОЙДА: И почему же?
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Евангелие говорит, что это потребовалось Христу для укрепления веры Своих учеников. И здесь мы переходим уже к другому вопросу – для чего Бог вообще посылает чудеса? Почему Он выбирает такие необычные формы проявления Своего могущества? Если мы обращаемся к новозаветным чудесам, рассматривать их нужно в контексте истории народа Израиля, потому что ученики Спасителя были израильтянами. Они верили в то, что Бог – могущественный устроитель Вселенной. И для них это превышение естественного порядка вещей – ведь обычный человек ходить по водам не может! – означало присутствие в Иисусе силы Божией. Это подтверждало Его божественное происхождение, подтверждало все то, чему Он учил.
Бывает ли чудо фальшивым?
Владимир ЛЕГОЙДА: Получается, что для неверующего человека евангельские чудеса всегда будут сказками, а верующий должен воспринимать их как реальные события?
Александр КЫРЛЕЖЕВ: Евангельские чудеса – это особая тема. Во-первых, они зафиксированы в авторитетном священном тексте, во-вторых, происходили когда-то давно. Некоторые рационалистически настроенные верующие протестанты, полностью доверяя Священному Писанию и не сомневаясь в достоверности содержащихся в нем описаний чудес, в то же время в современном мире места чуду не оставляют.
Но в древнем мире, особенно в библейскую эпоху, такого представления о естественных законах природы, как у нас, вообще не было. Почему мы к этому все время возвращаемся? Да потому что это современный штамп: мол, чудо – это то, что нарушает законы природы; наука эти законы познает, а чудо – это что-то непонятное. А в те времена такого не было. Просто мир полон всевозможными явлениями. И один человек чему-то удивляется, а другой – нет. Если мы сейчас поедем, например, в Индию, то встретим там чуть ли не миллиард людей, не удивляющихся вещам, которые нам будут казаться чудесами. И это ставит очень серьезный, с религиозной точки зрения, вопрос – о том, что чудеса бывают разные. Ведь есть и лжечудеса, о них в Писании тоже говорится.
Владимир ЛЕГОЙДА: А что такое “лжечудо”? Ненастоящее чудо?
Александр КЫРЛЕЖЕВ: В том-то и дело! В Библии описывается, как египетские мудрецы состязались в чудесах: бросил жезл – жезл превратился в змею... И пророк Божий, и языческий маг делают нечто сверхъестественное, чему все удивляются, чего обычно не бывает. Ведь ни с того, ни с сего палка в змею не превращается!
Владимир ЛЕГОЙДА: И что, с христианской точки зрения, это лжечудо? То есть когда посох Аарона или Моисея превращается в змея – это чудо, а когда то же самое происходит с посохом египетского мудреца – нет? По принципу: “Если у меня пропала корова, это плохо, а если у соседа – хорошо”?
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Вопрос коварный, но совершенно справедливый. Как в момент совершения чуда определить, истинное оно или ложное? Если говорить о библейских чудесах, то, конечно, подлинные чудеса – это те, которые имеют значение для нашего спасения.
Величайшие чудеса совершались при исходе народа Израиля из Египта. В них Бог являл Свою власть, Свое могущество, в которых и избранный Им народ порой сомневался. А что показывают египетские мудрецы? Они демонстрируют свои магические способности, свое умение превышать естественный порядок вещей.
В конечном итоге, чудо оказывается чудом лишь в соответствующем религиозном контексте. Если оно не укрепляет веру в Бога, не является откровением Божией славы, Божией силы, то это – лжечудо. Но понять это в тот момент, когда чудо совершается, конечно, сложно.
Владимир ЛЕГОЙДА: Если я Вас правильно понял, речь идет о том, что даже в чуде хождения Христа по водам важен не сам факт, что Он пошел по воде, а то, что Господь сделал это с определенной целью – чтобы укрепить веру учеников?
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Это справедливо. Вот, к примеру, Вы видите какого-то человека, который идет по воде. Как Вы на это отреагируете? Скорее всего, сначала подумаете: все ли у меня в порядке со зрением и вообще со здоровьем? Потом: что это такое? Может, мираж или голограмма? Начнете припоминать, как прошел вчерашний вечер, и так далее. Наконец, станете выяснять обстоятельства. И если то, что Вы видели – факт, который действительно имел место, если и другие люди тоже видели, как этот человек шел по водам, тогда остается ответить: а чудо ли это?
А потом этот человек приходит к вам и говорит: “Я – основатель нового религиозного учения. Поверь мне. Ты же видел, как я ходил по водам!” То есть вопрос в том, как реагировать на те чудеса, которые совершают разного рода религиозные деятели.
Владимир ЛЕГОЙДА: И как же реагировать на такие чудеса?
Александр КЫРЛЕЖЕВ: По-русски говоря, чудо – это то, чему мы чудимся, дивимся, то есть что-то необычное, что вызывает удивление и потрясает психику. Хотя сам по себе факт потрясения еще ни о чем не говорит, и могут быть совершенно разные истолкования происшедшего.
В Евангелии есть другое слово для обозначения чудес Спасителя, – “знамение”, то есть знак, указатель. Скажем, есть такой загадочный пример, его часто приводил ныне покойный митрополит Антоний Сурожский. Это история с Нафанаилом (Евангелие от Иоанна, конец 1-й главы). Первые ученики Христа пришли к Нафанаилу и сказали, что нашли Мессию, а он ответил: “Не верю”. Они привели Нафанаила к Иисусу, и Тот сказал одну только фразу: “Я видел тебя под смоковницей”. И все. Больше ничего об этом не говорится. Но, видно, Иисус напомнил Нафанаилу какое-то важное внутреннее событие, о котором знал только он. Иисус видит его изнутри – вот настоящее знамение! И тогда Нафанаил говорит: “Ты – Господь, ты – Спаситель!”
То есть чудо – это знамение, знак от Бога человеку. Я бы так сказал: всякое “внешнее” чудо направлено внутрь. Оно указывает на необходимость изменения внутреннего мира человека. Но требуется, прежде всего, чтобы сам человек работал. Иначе, в христианском смысле, чудо не имеет никакого значения. Как апостол Павел говорит: вы можете горы переставлять, но если вы не имеете любви, то вы – просто пустое место, мелочь, звенящая разменная монета.
И дело не просто в укреплении веры. Без веры вообще не может быть никакого чуда в религиозном, богословском смысле. Недаром в Евангелии про Иисуса говорится: “И не совершил там многих чудес по неверию их”.
Знаки небесные
Владимир ЛЕГОЙДА: Были многочисленные опыты, когда раскаленную ложку подносили к руке испытуемого, в последний момент незаметно меняя ее на холодную, и у человека появлялся ожог третьей степени. Он поверил – и это произошло! Получается, чудо, по большому счету, зависит от степени веры человека в то, что что-то может или не может произойти?
Владимир ШМАЛИЙ: Для людей неверующих, нерелигиозных чудо – это нечто необычное, экстраординарное, поражающее воображение. Для людей религиозных это, прежде всего, знак, посещение Божие. Однако и неверующий человек в каком-то необычном событии может увидеть знамение Божие – и обратиться к Богу, к Церкви. И для человека верующего знак, который укрепляет его веру, может тоже принять форму чего-то необычного.
Но раз уж Вы задали этот вопрос – давайте обсудим тему легковерия и суеверий. Ведь порой человек готов в чем угодно видеть чудо...
Владимир ЛЕГОЙДА: Сейчас это особенно актуально. Люди верят во все: от уринотерапии до полетов с инопланетянами... Наши современники готовы обманываться, готовы увлечься всем, что представляется им таинственным...
Священник Владимир ШМАЛИЙ: К сожалению, это характерно и для людей, приходящих в Церковь.
Нашего современника интересуют летающие тарелки, белая и черная магия, а заодно – схождение Благодатного огня, мироточение, и в какой из церквей можно быстрее вылечиться от того или иного недуга. Мне часто приходится с этим сталкиваться. Приходит какой-нибудь нецерковный человек и говорит: “Мне бы вот от этого и от этого вылечиться. Тут, говорят, в Москве нужно к какой-то иконе приложиться, чтобы побыстрее исцелиться”. Это совершенно потребительское, магическое отношение к святыне. Такие люди не понимают, что такое настоящее чудо.
Блаженный Августин в свое время говорил: когда Господь умножает хлеба – это чудо, но не меньшее чудо – произрастание хлеба. Верующий, религиозный человек воспринимает весь этот мир как чудо, чудесное проявление силы Божией. Есть два ракурса, два разных взгляда на мир. Христианин смотрит на него иначе, чем человек, далекий от Церкви. Одного просто занимают экстраординарные события, он их коллекционирует. Для другого это всего лишь очередное подтверждение власти Бога над этим миром и участия в его судьбе.
А кроме того, в духовной жизни каждого верующего человека крайне важно получать от Бога какие-то знаки, какие-то ответы. Поэтому то, что один воспринимает как чудо, другой расценит как совершенно банальные, легко объяснимые события. Мне неоднократно рассказывали разные истории, которые, объективно говоря, не тянут на чудеса в полном смысле слова. Не происходило никаких природных катастроф, никто не ходил по водам, но для тех людей это было очень важным знаком в их жизни, который укреплял их тогда и действительно был послан Самим Богом.
Соблазн чудомании
Владимир ЛЕГОЙДА: Мы вновь возвращаемся к тому, насколько тесно связаны человеческая вера и чудеса. Меня, например, всегда волновала евангельская фраза о том, что если ты имеешь веру и скажешь горе: “Пойди и ввергнись в море”, – она пойдет и ввергнется. Что это? Метафора? Или это нужно понимать буквально? Допускаем ли мы вообще такую силу веры, при которой человек может сдвинуть гору?
Александр КЫРЛЕЖЕВ: Я бы сказал, что это одновременно и метафора, и не метафора. Если Бог всемогущ, если Он дает людям силы творить нечто, превышающее их возможности, то почему бы и не сдвинуть гору? С другой стороны, зачем ее двигать? В некотором смысле это такая же метафора, как классический вопрос: может ли Бог сотворить камень, который Сам не сможет поднять? Такая логическая головоломка, которая заводит человека в тупик. Вот только зачем Ему творить такой камень? Это не имеет смысла. Точно так же бессмысленно ни с того ни с сего переставлять горы.
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Это все равно, что говорить о состоянии “духовных мускулов” и о том, как бы эти мускулы подкачать. Как будто душа – это какой-то мощный йог, который должен всю жизнь упражняться. И если у меня вера слабая – я, в лучшем случае, смогу передвинуть журнал “Фома”, лежащий на столе, а если покрепче – то и сам стол. Ну, а если она у меня очень сильная, могу и гору передвинуть. Это неправильное представление.
Владимир ЛЕГОЙДА: Но разве не то же самое мы встречаем в католической традиции? Помните: Франциск Ассизский в конце жизни, находясь в ужасном внутреннем разладе, не понимая, правильный он выбрал путь или неправильный, молился в горах и ждал от Бога знамения – и получил стигматы (Кровоточащие язвы, появляющиеся на теле в тех же местах, в каких было пробито гвоздями тело Спасителя на кресте. – Ред.).
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Западная традиция – это особый случай. Что касается Православия, особенно его аскетической традиции, то здесь проводить подобные эксперименты не рекомендовалось, а стремление к чудесам считалось свидетельством определенной духовной ущербности человека. Наоборот, великие подвижники, которые действительно могли творить чудеса, делали это только в чрезвычайных обстоятельствах, но чаще – воздерживались.
Для нас пример – Сам Спаситель. Разве Он творит чудеса просто так, чтобы привлечь к Себе внимание: скажем, вот Он идет – и вдруг начинаются какие-то удивительные космические явления? Да и вообще, делает ли Он что-либо напоказ? Конечно, нет! Когда Он совершает чудеса? Когда в этом есть необходимость, когда уже не от кого больше ждать помощи, и Спаситель видит, что люди действительно страдают и нуждаются в Его вмешательстве. Тогда Он совершает чудо. То же самое и с подвижниками. Об этом, кстати, тоже довольно часто говорил покойный митрополит Антоний
Сурожский.
И укрепление, возрастание веры – которое смешно пытаться измерить количественно – означает не просто приобретение какой-то энергии, каких-то внешне проявляемых экстраординарных способностей. Это особый статус отношений человека с Богом, такая степень близости к Нему, что человек и сам уже творит дела Божии. Понимая при этом, что он – в Церкви, он – во Христе, и совершает дело милосердия, дело любви... Еще раз подчеркну: возрастание в вере – это не укрепление каких-то “духовных мышц”, не “накачивание” какой-то внешней энергии. И если у тех, кто на нас смотрит, возникает такое ощущение – это очень опасно. Христианское восприятие, конечно, совершенно иное.
Александр КЫРЛЕЖЕВ: Здесь мы опять возвращаемся к теме чудес и лжечудес. Одни события воспринимаются как чудеса в христианском смысле слова, то есть как особое действие Бога, направленное на человека. А другие - как магия, волшебство, как нечто вредное. Церковь осуждает “волхования” (колдовство) и действия, которые могут производить стоящие вне Церкви люди с паранормальными способностями. Церковь советует очень осторожно к этому относиться и держаться от таких “чудотворцев” подальше.
Священник Владимир ШМАЛИЙ: Я думаю, что такая “чудомания”, ожидание чуда, настроенность на него – очень опасное явление. В конце концов, появятся мощные кудесники, о которых пророчествует Апокалипсис. Они явят действительно потрясающие чудеса, и многие увлекутся ими. По единодушной святоотеческой оценке, такая легковерная настроенность на чудо является греховной. Нужно настраиваться не на чудо, а на то, чтобы пребывать в вере и послушании Богу и Церкви. А чудеса – это уж как Бог даст.
Диакон Андрей КУРАЕВ (исполняет функции иностранного агента): Я убежден, что самое главное чудо, которое может произойти в мире – это то, что происходит в душе человека. Не переставление гор с места на место в буквальном смысле слова, а возможность сдвинуть “горы своих грехов”, пристрастий, привычек. Это для меня гораздо более значимо.
Христос не говорит, что блаженны творящие чудеса. Но –”блаженны чистые сердцем”. В Православии главное – это изменение твоего внутреннего мира. Впрочем, не только в Православии. Даже в Индии многие мудрые люди говорили, что неумный, несовершенный человек старается изменить то, что вне его, а мудрец старается изменить то, что внутри него. И я думаю, истинность Православия доказывается не столько какими-нибудь чудесными исцелениями и пророчествами, сколько тем, что люди, от которых вроде бы и ожидать было нельзя каких-нибудь покаянных перемен – меняются.
Владимир ЛЕГОЙДА: Получается, что чудеса в жизни верующего человека не так уж и важны?
Диакон Андрей КУРАЕВ (исполняет функции иностранного агента): Понимаете, с одной стороны, Церковь говорит: чудес не ищи, а с другой, каждая молитва – это фактически прошение о чуде. Но есть еще и третья сторона, третья вершина этого странного треугольника. Дело в том, что чудо в жизни христианина – естественно. Понимаете, в церковной среде даже не принято рассказывать о чудесах. Странно не то, что чудеса бывают, странно, когда их нет. Для христианина они – неотъемлемая часть жизни. И потом, чудо – это далеко не всегда глас с небес или неопалимая купина. Чудо может войти в твою жизнь через обычного человека. И лишь ты сам принимаешь решение – считать это чудом или нет. Православию не свойственны принудительные чудеса.
Видите ли, Бог христиан – это Бог тактичный, Он свободу человека не насилует. Господь и в Евангелии сначала требует веры, а в ответ на веру творит чудеса.
Или такой пример – Туринская Плащаница. Тот, кто желает, видит в ней чудо, тот, кто не желает – подделку. Есть научные доказательства и в пользу ее аутентичности (то есть я могу смело утверждать, что на Плащанице – отпечаток тела Иисуса из Назарета, и в этом не будет ничего погрешающего против научной добросовестности), и есть некоторые попытки доказать, что это творение XIVXV века, только неизвестно как сделанное.
И у той, и у другой точки зрения есть достаточно веские аргументы, доказывающие их правоту. И здесь есть некий “зазор” для твоего сердца. Что ты желаешь увидеть – тем для тебя это и будет. Хочешь видеть подделку – для тебя это будет не более чем кусочек древней ткани, и твоя душа останется в мире вещей. Но если ты желаешь чуда – для тебя это будет чудом, святыней, пятым Евангелием. Тогда ты окажешься в мире, где все осмысленно, в мире знамений.
Священник Владимир ШМАЛИЙ: А я бы к этому добавил вот что. Даже у взрослых, убеленных сединами людей остается потребность в сказке. Такое детское ожидание, что придет Дед Мороз и принесет подарок. Я, например, в детстве верил, что подарки приносит именно он, и я помню – да и многие, наверное, помнят – это живое и очень сильное чувство.
Как хочется, чтобы этот мир был действительно чудесным! Здесь, конечно, есть отрицательные, магические моменты, желание использовать чудеса для того, чтобы приобрести какие-то блага. Но, с другой стороны, в каждом неофите, да и вообще в каждом человеке живет ребенок, требующий сказки.
И воцерковление – это, по сути, отбрасывание всех ложных мотивов, эгоистических и магических, и возвращение в ту реальность, которая чем-то подобна сказке. Это взыскание истинного Царства – Царства Небесного, возвращение к безмерной полноте счастья, радости и жизни. Возвращение к настоящему чуду.
