Русская интеллигенция всегда до самоотречения искала ответы на «проклятые» вопросы о смысле жизни — «кто виноват?», «как жить?», «что делать?». Одни, как декабристы, устраивали заговоры, другие, как народовольцы, метали бомбы в царей, а третьи — славянофилы — в девятнадцатом веке неожиданно проторили дорогу в монастырь Оптина пустынь, где нашли для себя ответы на всё, о чём вопрошали их страдающие души. Духовность, монашество и интеллигенция – каковы точки их соприкосновения сегодня?
Не случайно ответы на эти вопросы мы решили получить именно на Калужской земле.
– Часто говорят о том, что сейчас в процесс церковного возрождения вовлечена в первую очередь интеллигенция. Как Вам кажется, почему позиция интеллигенции, которая долгое время была оппонентом Церкви, так изменилась в последнее время?
– На мой взгляд, не стоит давать такой категоричной оценки в отношении интеллигенции и противопоставлять ее Церкви. Слово «интеллигент».означает «понимающий, мыслящий, разумный». Поэтому во все времена в России настоящая интеллигенция была на стороне Церкви. Даже в советское время в московских храмах можно было увидеть представителей этого круга людей, многие из них пели в церковных хорах, совмещая это с работой в театрах. Верующими людьми были, например, философ Алексей Лосев, филолог Дмитрий Лихачев, поэт Борис Пастернак, певец Иван Козловский, ученый Иван Павлов. К старцу отцу Павлу Груздеву, который жил недалеко от Академгородка в Борках, обращались многие его жители – ученые, например, С. Кузнецов, членкор Академии Наук, микробиолог. У него исповедовались академики И. Курчатов, М. Келдыш и Л. Арцимович. Против Церкви боролась именно советская, излишне идеологизированная интеллигенция.
Вспоминается случай с выдающимся архитектором ХХ века Петром Дмитриевичем Барановским. Перед тем, как в 30-е годы на Красной площади Москвы снесли Казанский собор, он по личной инициативе сделал его замеры и чертежи, приезжая ежедневно из поселка Александрово Владимирской области, куда был выслан из Москвы. Его чертежи пригодились уже в 90-е годы – именно по ним восстанавливался этот собор.
С благодарностью вспоминаю своего школьного учителя истории Д. Богородского, которого я в отрочестве неожиданно встретил на празднике Пасхи в Троице-Сергиевой Лавре. Когда позже Дмитрий Михайлович ушел на пенсию, он стал сотрудником Журнала Московской Патриархии. В это время я уже был студентом семинарии, и, встречаясь с ним, мы беседовали на богословские темы. Он оказался эрудированным в церковных вопросах, хотя был одним из авторитетных педагогов школы.
В 60-70-е годы именно интеллигенция выступила в защиту духовных ценностей и Церкви. В связи с этим можно назвать, например, писателя Владимира Солоухина и художника Илью Глазунова. Среди ныне живущих – прекрасный прозаик Валентин Распутин. Так что и в советское время не вся интеллигенция была настроена атеистически.
Сегодня же, действительно, в первую очередь интеллигенция вовлечена в процесс духовного возрождения России. Думаю, это связано с тем, что интеллигентный человек острее воспринимает критическое духовно-нравственное состояние, в котором пребывает современное общество, и понимает, что выход из сложившейся ситуации один – возрождение духовных основ жизни, нравственности и морали.
– Много ли среди монашествующих Вашей епархии бывших интеллигентов – ученых, общественных деятелей, преподавателей высшей школы и так далее? Как Вы видите соотношение между монашеством и интеллигенцией?
– Да, в наше время в монастырях много людей с высшим образованием, которые в прошлом занимались научной или творческой деятельностью. Например, у меня в Калужской епархии настоятельница одного из женских монастырей художница и имеет два высших образования, другого – профессиональный журналист, третьего – бывший руководитель научной лаборатории. И вообще среди монашествующих сейчас много людей с высшим светским образованием. В одной Оптиной пустыни таких сорок семь человек. Особенностью современных монастырей является то, что большинство их насельников и насельниц – люди, которые выросли в городах, обучались в современных школах, знают современную культуру. До революции в монастыри приходили больше из крестьянского сословия. Сейчас мы видим, что даже в монастырь, расположенный в сельской местности, приходят городские жители. Некоторые из них, живя в миру, молоко видели только в пакетах, а в обители сами ухаживают за коровами, косят траву, управляют повозками. И то, что в монастыре человек должен выполнять этот труд, нисколько его не унижает и не делает человеком неинтеллигентным. Интеллигент – это носитель культуры. А русская культура зародилась и сформировалась под воздействием православной веры.
Печально, что в обществе сложился стереотип, будто Церковь составляют люди исключительно необразованные и далекие от культуры, а о монастырях уж и говорить нечего. На самом деле, чем ближе человек знакомится с Православием, тем больше уходит от подобного представления.
Лично я не вижу никакого противоречия между монашеством и интеллигенцией. На мой взгляд, образованный человек, тонко чувствующий и любящий культуру своей страны, приходя в Церковь, открывает для себя духовный мир, высоту и красоту богослужения, мудрость и полноту Священного Писания и святоотеческого наследия. Осознанное знакомство с Православием производит настолько глубокое воздействие на человека, что он нередко полностью меняет всю свою жизнь. И чем человек образованней, тем глубже происходит его духовное перерождение. Поэтому такой человек нередко приходит к осознанию необходимости посвятить свою жизнь Богу и принимает монашество.
Сегодня, когда происходит духовное возрождение в России, мы наблюдаем, что все больше представителей интеллигенции приезжают в монастыри, чтобы лучше познакомиться с наследием Православной Церкви, восстановить разрушенную в советские годы связь со своими духовными корнями.
– Оптина пустынь, расположенная на территории Калужской епархии, прославилась в том числе и тем, что оптинские старцы очень радушно, тепло и с огромным пониманием приняли интеллигенцию XIX века, вошли с ней в диалог. Произошедшее тогда – это уникальный случай в русской истории, исключение, или нет? Ведь монашество «уходит» от мира, и проблемы науки и культуры, которыми так увлечена интеллигенция, его волновать вроде бы не должны? Или это неверное представление о монашестве?
– Монашество – это уход не от мира человеческого, а от мира греха. Сегодня, как и в древние времена, монахи стремятся уйти от мирской суеты, продолжая помогать тем, кто остался вне стен монастыря. Наши предки дали довольно глубокое определение человека, который уходит в монастырь – инок. Оно происходит от слова «иной», то есть по-иному, с духовной позиции воспринимающий жизнь человека. Иноки имеют возможность как бы со стороны взглянуть на то, что происходит вокруг и сориентировать человека в этом духовно-культурном и нравственном брожении, охватившем мир, помочь отличить добро от зла и избрать путь добра.
В монашеской среде всегда были высокообразованные люди. Вспомним, например, святых Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Эти великие учителя Церкви получили лучшее по тем временам светское образование, они учились у лучших педагогов своего времени, знали философию, риторику, владели ораторским искусством. Монашество не только не подавило их таланты, но в полной мере сформировало их личности, помогло раскрыть их дарования.
В более близкое к нам время тоже было немало интеллигентов, избравших монашескую стезю, примером тому могут служить святитель Игнатий (Брянчанинов), святитель Феофан (Затворник), философ Константин Леонтьев (в монашестве Климент), архимандрит Леонид (Кавелин), архимандрит Агапит (Беловидов), святитель Лука (Войно-Ясенецкий), Святейший Патриарх Алексий (Симанский). Мы видим, что интеллигенция всегда находила в монашестве путь служения обществу.
Говоря об Оптиной пустыни, можно сказать, что она на протяжении длительного времени притягивала к себе людей науки и культуры, и жившие там умудренные жизненным и духовным опытом старцы всегда были открыты вопрошающим их. Поэтому там и сформировался своего рода центр диалога между старцами-монахами и интеллигенцией. Даже в советские годы Оптина была известна интеллигенции. Она была закрыта, но ее духовное влияние оставалось.
В наше время многие люди, посвятившие себя творчеству, научной и педагогической деятельности, приезжают в монастыри для того, чтобы духовно укрепиться, утвердиться в добре и истине. Так довольно часто в Оптину приезжают Анна и Надежда Михалковы (дети Н. Михалкова), писатель Виктор Николаев, художник Павел Рыженко, ученый мирового уровня, действительный член Российской Академии медицинских наук, директор Московского НИИ пульмонологии Александр Григорьевич Чучалин. В других калужских монастырях бывают доктор медицинских наук, академик РАЕН Н. Берестень, доктор химических наук, доцент МГУ С. Ткаченко, доктор экономических наук, профессор РАН Н. Фигуровская; представители творческой интеллигенции актер Владимир Ильин, писатель и автор сценариев Валерий Залотуха, заместитель редактора журнала «Работница» И. Скляр. Интеллигент имеет большую умственную нагрузку, и где, как не в монастыре, он может получить духовную поддержку?
– В чем разница между миссией которую Оптина Пустынь выполняла в среде интеллигенции в XIX веке, и сегодняшней миссиеймонашества в отношении интеллигенции?
– Главная разница, прежде всего, в самой интеллигенции. XIX и XXI век – далеко не одно и то же. В то время Россия была православной, а люди имели соответствующее мировоззрение, укорененное в религии.
Сейчас нас окружает иная среда – нерелигиозная, материалистическая, зачастую гедонистическая. Девиз нынешнего времени: «Бери от жизни все, не думай о последствиях». В душу русского человека вносится чуждая ему культура, порой несовместимая с православным мировоззрением. Последние полтора десятилетия много говорится о духовном возрождении, но реально в это время больше происходило внешнее возрождение Церкви. Сейчас же начался процесс внутреннего возрождения нашего Отечества, возрождение души народа. И это возрождение пока охватывает далеко не все общество.
Естественно, что существующая среда сформировала современную интеллигенцию: она не однородна – кто-то увлекается восточной философией, кто-то – западной, а есть и такие, кто остался под влиянием советской идеологии, ибо 70 лет безбожной власти оказали глубокое влияние на сознание людей. Человеку с советским прошлым не легко отказаться от стереотипов того мышления, особенно это касается вопросов смысла жизни человека. Сейчас мы нередко встречаем человека верующего, в рассуждениях которого наличествуют материалистические принципы. И все это придает особый отпечаток миссионерству среди интеллигенции, и диалог с ней должен вестись иначе, но он по-прежнему важен.
– Интеллигенция XIX века во многом формировалась на базе какой-либо идеологии, в том числе, как сила, оппонирующая властям и Церкви. Зачастую интеллигенция открыто идеологически противопоставляла себя Церкви. Но существует ли на самом деле некое противопоставление между такой особой частью Церкви, как монашество, и таким особым слоем общества, как интеллигенция? Есть ли здесь почва для конфликта?
– Думаю, никакой почвы для конфликта и враждебности нет. В XIX веке интеллигенция так же не была однородна: существовали разные кружки и течения, среди которых в равной степени выделялись и славянофильство, и западничество.
По вопросу о взаимодействии Церкви и интеллигенции могу сказать, что существующее сейчас мнение о том, что до революции интеллигенция противостояла Церкви, – это результат идеологической пропаганды советского времени. Когда проводились в массы идеи коммунизма, то потребовалось показать его «исторический путь». И с помощью десятка имен была создана картина противостояния Церкви и интеллигенции. Причем, создавая свой «исторический путь», идеологи коммунизма не гнушались вписывать туда людей верующих, но которые, может быть, имели свое понимание некоторых вопросов веры, хотя при этом и оставались членами Церкви. И подтверждением этому является то, что после октябрьской революции тысячи лучших представителей интеллигенции вынуждены были уехать со своей исторической родины, и десятки тысяч погибли в лагерях.
Конечно, нельзя отвергать, что среди интеллигенции были и такие, которые оппонировали Церкви. Причиной тому было непонимание предназначения и природы как самой Церкви, так и монашества. Или это были люди, которым чужды были духовные традиции России. Их стремлением было сформировать безликий народ иванов, не помнящих родства, а поэтому и девиз у них был: «Разрушим все старое до основания». Но, тем не менее, всегда была часть интеллигенции, которая интересовалась вопросами духовной жизни и активно участвовала в жизни Церкви. Например, братья Киреевские стремились помочь Оптиной пустыни донести истины Православия до своих современников: они содействовали изданию переводов с греческого языка писаний древних отцов Церкви.
– Есть ли среди Вашей паствы на калужской земле люди, которых Вы назвали бы настоящими интеллигентами в положительном значении этого слова?
– Конечно, есть – например заслуженные работники культуры В. Визгова и Е. Соколова, члены Союза художников Л. Киселева, Т. Духанова, Л. Минченко, члены Союза писателей В. Невинная и М. Улыбышева, преподаватели ВУЗов – доктор филологических наук Н. Пак, кандидат филологических наук Н. Прозорова, Л. Евдокимова и многие другие. Это люди, которые многие годы своей жизни посвятили науке и творчеству. Они всеми силами стремятся сохранить наше духовное наследие. Многих из них я постоянно вижу в храмах, они посещают наши монастыри, где духовно окормляются. Большое количество деятелей культуры в Калуге и Обнинске принимают активное участие в жизни епархии.
– Какие ассоциации вызывает у Вас слово «интеллигенция»?
– Для меня интеллигент — это человек, стремящийся соединить в себе самые лучшие качества и восстановить в душе целостность мировоззрения, которую можно обрести, только имея веру в Бога. Причем такую веру, которая определяла бы его поступки. Интеллигентный человек ко всему относится с позиции веры, и она ему не мешает быть писателем, физиком, художником, врачом, музыкантом. Интеллигент стремится к сохранению и развитию национальной культуры, поддержанию общественной нравственности, содействует духовному просвещению. Он переживает за будущее своего народа, а будущее каждого народа зависит от его духовного и нравственного состояния.
