От редакции:
Некоторое время назад на нашем сайте был опубликован материал под названием Как вести себя с "нелюбимой" женой. После этой публикации мы получили немало откликов и вопросов, многие из которых тоже помещали в интернете. И сегодня мы предлагаем вашему вниманию читательское письмо-ответ на один из таких откликов. В данном случае мы решили отойти от традиции, по которой на вопросы отвечают священники или специалисты. Нам кажется, что автор письма ответил лучше, чем кто бы то ни было.
Еще раз повторим читательский вопрос-отклик:
А все же на вопрос, как жить с таким человеком, вы не дали ответа. Мы с мужем обвенчаны и для меня нет развода, но как жить с неверующим, с живущим только по желаниям тела своего? Со скандалящим по поводу моего поста и за ежевоскресное посещение храма называющим меня фанатичкой? С тем, кто считает Библию собранием сказок? А ведь таких семей немало. Чаще пишите для нас.
08.12.2002. Марина
А вот и ответное письмо:
Православной христианкой я стала три с половиной года назад. Этому событию предшествовали несколько лет усиленного богоискательства. После рождения ребенка я серьезно заболела и довольно быстро стала инвалидом. Из глубокой депрессии вывели меня книги оккультистов, подарив надежду. Главным моим "духовным учителем" стал Лазарев. Потом к нему добавилась Луиза Хей, Рерихи... Была даже одна группа, в которую я ходила вместе с сыном несколько месяцев - нечто вроде спортивной оздоровительной секции с "духовным" уклоном.
С каждой новой книгой мне казалось, будто я знаю все больше и больше о мире, в котором живу, о людях, о Боге. Помню свое ощущение на лекции по философии в университете (я тогда еще училась). Сокурсники азартно спорили с преподавателем по какому-то вопросу, а я слушала и с высокомерной усталостью усмехалась про себя - все мне казалось детским лепетом по сравнению с тем, что знала я. Примерно так же, свысока, я посматривала на своего супруга.
О, как мне хотелось просветить его, научить "правильной" жизни, образу мыслей! Чтобы вместе стремиться к высокому и светлому будущему! Но он, махровый агностик (потому как не хотел сказать наверняка, что "Бога нет", но и не интересовался этим вопросом) не хотел никуда стремиться, смеялся над моими идеями, а порой и сердился, когда я уж очень активно начинала его "просвещать". Сильнее всего он возмутился, когда я однажды попыталась передать свои "знания" маленькому сыну. Сколько было тогда пролито слез, высказано обид вплоть до обвинений в подсознательном удовлетворении моим жалким состоянием - ведь все усиливающаяся беспомощность жены так или иначе снимает всякий вопрос о "равноправии"...
То время я вспоминаю со стыдом. Более того - с ужасом и запоздалым страхом за себя (потом уже узнала, что ходила по самому краю, и просто чудом, возможно, сильным молитвенным заступничеством кого-то из умерших родных, не увязла по уши в кошмаре оккультизма), и - с горячей благодарностью к мужу, который мало того, что устоял в своем скептицизме и сумел-таки посеять во мне зерна сомнения, но и продолжал любить меня даже ту, мало того, что слабеющую телом, так еще и на глазах сходящую с ума (теперь-то я это понимаю, когда встречаю подобных мне, той, людей).
К чему это длинное предисловие? К тому, что мое скорое и бурное обращение в православие, новый круг знакомств, книги и пр. воспринялись супругом вовсе не как что-то качественно новое, а лишь продолжением все того же беспокойного поиска, новым влечением, которое столь же мимолетно сменится чем-нибудь другим. Он продолжал критиковать мои новые взгляды, знакомых, книги. Только теперь его главным "оппонентом" был не Лазарев, а - Кураев (исполняет функции иностранного агента), ну так что ж... Опять начались битвы. Правда, я уже имела кое-какой опыт, кроме того, сама-то чувствовала, что теперь все - совсем другое, настоящее, и само оно, верно, действовало как-то во мне, да и знакомые были более подходящие... И опасности теперь было все-таки меньше, православная Церковь - не секта какая-нибудь, это муж понимал. Так что бои стали потише. Кроме того, муж собирался в дальнюю поездку и надолго - на 9 месяцев.
Возможно, поэтому мы в то время почти не спорили, а за неделю до его отъезда даже обвенчались! (Не иначе, это был его подарок мне перед долгой разлукой).
Он уехал, а я с головой окунулась в церковную жизнь. Сын был у бабушки (потому что мне предстояло еще несколько месяцев больницы), диссертация была в основном написана, так что мне ничто не препятствовало читать запоем книги, поститься, ездить в церковь и тратить на все это львиную долю средств, как денежных, так и временных. Соседка по этажу заменила мне крестную мать, да и не только крестную... Незадолго до приезда мужа мы освятили квартиру. Словом, приехав, он обнаружил дома - запах ладана, целую полку книг религиозного содержания, два молельных угла с иконами (в каждой комнате), горящую лампадку и - горящие глаза жены, тоже преображенной, в платочке, спешащей поделиться накопленными за столь долгое время совершенно потрясающими знаниями и сведениями.
Все это он кое-как терпел. Пока не приехал (через пару недель) восьмилетний сын. Надо сказать, мальчик очень быстро проникся идеями православия, с удовольствием учил молитвы, поклоны, посещал храм и усвоил, что крестик нательный нельзя снимать ни при каких обстоятельствах. И вот однажды...
Однажды папа предложил сыну пойти на речку купаться. День был жаркий, идти собирались в одних шортах. И муж предложил мальчику оставить дома крестик - чтобы не потерялся, не зацепился, да и вообще... Не хочется вспоминать, что было дальше. Таких ссор у нас не было ни до ни после. Это была самая настоящая трехдневная война. Мне казалось немыслимым требование супруга снять крест с сына, и я убеждала в этом ребенка, меня поддерживали знакомые, в том числе - один священник (который из моего вопроса просто не понял всей остроты ситуации, сказал, что нельзя крест снимать - и точка. Мне же это показалось жесткой и однозначной директивой. На более же подробный разговор времени не нашлось тогда). А мужу казалось немыслимым и оскорбительным, что сына настраивают против него, вбивая в голову дикие идеи типа того, что превыше всего - Бог, а потом уже папа. Бог был для папы ни чем, пустым звуком, безумной идеей моей и моих новых знакомых, и потому эти самые слова о первенстве Бога воспринимались как указание на первенство нашего влияния. Теперь я это понимаю. А тогда...
Тогда мне было очень плохо. Муж выкинул из дома почти все иконы, лампадку сбросил с балкона, порвал часть особо "вредных" по его мнению, книг, а остальные велел отнести той самой соседке... И запретил в его присутствии само упоминание о Боге и Церкви. Я не знала, что делать, что думать. Тут было уже не до обид. Казалось, в дом пришла настоящая беда. Было страшно за него, за себя, за сына. При всем том, предстояло уезжать - уже всем троим - далеко, в Германию, неизвестно, насколько. Меня волновал вопрос, будет ли там возможность посещать церковь, хоть изредка.
Мир в семье восстановился, но был весьма относительный. Муж требовал от меня отказа от слов насчет "первенства" Бога. Я не могла этого сделать. И прощения искренне просить не могла, потому как хоть и чувствовала себя виноватой и сильно, но не могла понять, в чем и где эта моя вина проявилась?
Разрешения конфликта не предвиделось. Мы с сыном "ушли в катакомбы", молились тихо и тайно, пока папы не было дома. Я объясняла сыну, что папа - хороший, только в Бога не верит, потому надо за него молиться, это не вина, а - болезнь. Я вот хожу с трудом, а ему так же трудно, только этого никто не видит. Но сама я все больше и больше чувствовала, как расширяется незримая пропасть между мной и мужем. И я не видела пути для ее устранения. Так мы и приехали в Германию.
Правда, перед отъездом муж позволил мне съездить к местной чудотворной иконе и дал значительную сумму (на такси). Это меня несколько утешило, но не совсем. Тем более, что поездка меня не исцелила. Муж ничего на это не сказал, но мне казалось, что он втайне злорадствует.
На новом месте я рискнула поставить только три маленькие иконки в самое незаметное место, чтобы их вид не раздражал мужа. И уж совсем было приготовилась прожить год, а то и больше, в полной изоляции от ставшего уже привычным окружения православных верующих и церковного окормления, как через два дня прибегает со двора сын и говорит, что познакомился с тетей, которая предлагает поехать в церковь прямо в ближайшее воскресенье! Вслед за ним пришла и сама эта "тетя" - Лариса, такая же как и мы, "митарбайтер" из Москвы. И я узнала, что оказалась совсем рядом с местной православной общиной, да не какой-нибудь Зарубежной, а - самой настоящей РПЦ МП! "Давай, тетя Света, помолимся!" - были первые слова Ларисы после обмена самой краткой и необходимой информацией при знакомстве. Так я обрела близкого друга и, если можно так сказать, духовную сестру.
Вечером я осторожно спросила у мужа, разрешит ли он нам с сыном поездку в соседний город на службу. "Нет" - был ответ. И дальше проследовала бурная речь, насчет того, что он ехал сюда с мыслью и надеждой отдохнуть от наших глупостей, чтоб духу никакого церковного тут не было. В общем, раз в три месяца он еще потерпит. А если заикнемся о большем - пенять будет не на кого, разве на себя.
Но совсем молчать у нас не получалось. Ко мне стали приходить люди из общины, которые быстро становились друзьями. Правда, при муже мы вели себя очень корректно, ситуация многим была знакома не понаслышке. Встал вопрос об освящении квартиры. Как раз должен был приехать священник, чтоб провести службу в нашем городе, и мог заехать ко мне. Страшно было об этом говорить... Но как-то удалось (Лариса помогла), и муж дал согласие.
Пришедший батюшка не произвел на меня особого впечатления. Уж слишком он показался мне молодым. Но священник есть священник. И получилось так, что я рискнула поведать ему свою беду, которая продолжала меня мучить. В целом, это был тот самый вопрос, вынесенный в заглавие моего рассказа и заданный в письме: КАК ЖИТЬ С ТАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ?!!
- Очень просто. ПО ЛЮБВИ, - сказал батюшка.
Когда он ушел, я немедленно набрала номер рабочего телефона супруга.
- Прости меня, - прорыдала я в трубку. - Я была полной идиоткой. Отец А. мне сейчас это популярно объяснил и велел каяться перед тобой и Богом, а тебе передал большой привет, и низкий поклон, и всяческое сочувствие, что у тебя такая дурная жена.
- Оказывается, и среди православных есть умные люди! - радостно отозвался муж.
Собственно, ничего и не произошло... Но в тот день у меня с плеч свалился огромный камень, я словно распрямилась и начала дышать и жить.
Я продолжала читать книги, думать, молиться. По-прежнему вся наша церковная жизнь скрывалась от мужниных глаз. Хотя, мало-помалу... Вот, друзья принесли мне большую икону в подарок, и муж разрешил поставить ее на видное место. Батюшку теперь можно было вызывать на требы беспрепятственно, как и ездить самой в храм. Последнее, правда, было очень редко из-за усилившейся болезни. По этой же причине и не шла у нас речь о постах. А вот о религии разговоры начали потихоньку вестись. Муж то и дело вызывал меня на дискуссию. И хоть я порой выходила из нее в слезах, но это было совсем не то, что раньше.
Он по-прежнему говорил, что Библия это - сборник сказок, и рассказывал сыну, что человек произошел от обезьяны. Но меня это все меньше и меньше приводило в отчаяние. Я заставляла себя быть тише. И старалась все меньше говорить и убеждать, а больше -молиться. И - любить, любить... Ибо самые пламенные слова наши без любви - кимвал звенящий и медь бряцающая. В этом пришлось убедиться на опыте.
Первым потрясением для меня стал случай, когда сын набедокурил в очередной раз, и муж, отругав его, пришел в нашу комнату и остановился перед иконами, которых стало уже опять довольно много.
- Кто тут самый главный? - спросил он как-то очень решительно.
Я робко указала на большой образ Спасителя. Муж взял его и, вооружившись молотком, унес к сыну. Я побежала за ним и онемела: он вбил в стенку гвоздь и повесил икону.
- Вот! - сказал он грозно изумленному мальчику. - Может, хоть Бога своего постыдишься такие безобразия устраивать. А то маленькие на тебя мало впечатления, похоже, производят. - (Имелось в виду несколько бумажных иконок на столе у сына).
Через полтора года после нашего приезда в Германию, последние месяцы жизни там. муж уже сердился, когда у нас почему-либо срывались походы в храм. Он решил, что религиозное воспитание сыну не только полезно, но и необходимо.
Этим летом он взял Библию и стал читать. Говорил, что посоветовал один знакомый с работы мол, хорошо перед сном почитать минут пятнадцать...
А, уезжая осенью, опять надолго и далеко, согласился взять с собой иконку Богородицы, с празднованием которой совпадает день его рождения.
Я не знаю, наступит ли время, когда мы вдвоем (втроем) пойдем к Чаше со Святыми Дарами, встанем дома на молитвенное правило, будем помнить посты и церковные праздники. Я знаю только одно: мой муж - неизмеримо лучше и выше меня по своим человеческим качествам. И любить он умеет лучше и крепче, и смиряться, и терпеть.
Потому меня уже давно гораздо сильнее тревожит другой вопрос: А КАК ЖИТЬ С ТАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ, КАК Я? Вот что нужно поскорее решать. Пока такая мысль не возникла у моего супруга. А то ведь...
Помоги, Господи!
Фотинья
