Первое, что слышишь, когда открываешь тяжелую дверь в это подвальное помещение – тихое шуршание, словно шорох песка в песочных часах. Время от времени его заглушает визг электрического лобзика и жужжание шлифовальной машины. В «Артели блаженных» обычный трудовой день: полтора десятка молодых ребят строгают, пилят, шлифуют, покрывают маслом деревянные заготовки. Артель как артель. Только трудятся в ней те, кто по нашей логике, работать не могут, да и не должны.
«Артель блаженных» существует уже более пятнадцати лет. Руководит ею Андрей Тевкин, в прошлом успешный бизнесмен. Это по сути единственное в Москве предприятие, где работают люди с ограниченными возможностями, ментальными нарушениями и психическими заболеваниями: ДЦП, аутизмом, разными степенями умственной отсталости. Они делают мебель, игрушки, деревянную посуду, светильники, фонарики, и все это с успехом продают на многочисленных ярмарках.
– Началось все с маленькой мастерской в Центре лечебной педагогики. Ребята были тогда еще маленькие, лет по 9-12. Я сначала был там волонтером, обучал их столярному делу. Потом они выросли, поступили в колледж, но колледж почему-то от них отказался, они оказались никому не нужны и опять пришли в Центр лечебной педагогики. Но это место для детей, для их реабилитации. А они были уже взрослыми людьми, и им было нужно что-то другое.
Андрею вместе с ребятами пришлось покинуть Центр и срочно организовывать свою мастерскую. Сначала предполагалось, что ребята будут делать что-то, чему их учили в Центре. Но вскоре стало понятно: невзирая на полное отсутствие у них навыков серьезной работы, нужно организовывать реальное производство. Так появилась идея артели, в которой инвалиды будут трудиться и зарабатывать деньги.
– Я тогда занимал в рекламном агентстве серьезную должность с большой зарплатой, но тут как раз случился очередной кризис, и мне предложили уволиться с выплатой большой компенсации, так называемого золотого парашюта. На эти деньги мы открыли первую артель. К сожалению, наше общество устроено так, что обучение детей с инвалидностью – и в школе, и в техникуме или колледже – мало готовит их ко взрослой жизни, и молодые люди вступают в нее без необходимых навыков, знаний и всего, что может им помочь хоть как-то трудоустроиться. Слава Богу, мы быстро это поняли и, не теряя времени, арендовали помещение, купили оборудование, материалы и обустроили мастерскую. Поначалу идея была простая – мы думали: ребята что-то будут делать, а мы доделывать, допиливать, промасливать. И поначалу они участвовали в производстве процентов на пять, хотя их было много, а нас мало: вместе со мной работали три мастера, а ребят было человек пятнадцать. Но время шло, мастера уходили, оборудование изнашивалось, деньги заканчивались. В конце концов, стало понятно: либо ребята будут работать в полную силу, либо надо закрывать мастерскую. И мое отношение к ним изменилось, я стал видеть в них работников, развивать у них новые навыки, заставлять их делать все качественно, на совесть, отрабатывать каждую копейку. И они начали необычайно быстро расти, как говорят, пошла положительная динамика. Они поняли, что от них что-то зависит, стали себя уважать, стали требовательнее к себе относиться, перестали видеть в себе инвалидов. И сегодня они участвуют в производстве уже на 90 процентов, а мы только на 10. То есть, все, что здесь делается, – делается их руками. Они освоили станки – сложные, с ЧПУ, – и оказалось, у них нормальная мотивация, так же, как и у нас с вами: им нужны деньги, нужно уважение и самоуважение. То есть они перестали занимать эту иждивенческую позицию: я инвалид – завяжите мне ботинки.
Мастерская занимает две комнаты в подвале на Ленинском проспекте. В одной – столярный цех. Там несколько человек работают на станках, а остальные сидят вокруг стола и шлифуют деревянные детали. Во второй комнате работа более чистая – здесь промасливают то, что отшлифовано, и делают игрушки и фонарики. Здесь же находится склад готовой продукции. Ребята сами ведут учет: количество сделанных ими за день изделий записывают в тетрадь, и под итоговой цифрой расписывается Андрей или кто- то из бригадиров. В конце месяца по этим записям начисляется зарплата. Распорядок дня в Артели такой же, как на обычном предприятии – нельзя опаздывать на работу, нельзя ругаться матом и распускать руки. За каждое нарушение грозит штраф. Но это вовсе не означает, что ребята должны весь день сидеть на своем рабочем месте и без устали тереть шкуркой заготовки. Все-таки большинство из них инвалиды, и, конечно, рабочий график составляется с учетом особенностей каждого. Кто-то может прийти на работу попозже или уйти пораньше, а если требует состояние здоровья, можно сделать дополнительный перерыв или дополнительный выходной. Но главное – это все-таки дисциплина и выполнение плана.
– Уникальная особенность нашей Артели в том, что мы к инвалидам относимся, как к обычным людям. Раз уж они должны жить среди нас, нужно их к этому готовить и сделать так, чтобы им было комфортно с нами, а нам – с ними. Главное, чтобы опекуну хватило душевных сил позвонить, привести сюда своего подопечного, и всем нам – выдержать первый этап адаптации, а он очень тяжелый и для самого инвалида, особенно, если он взрослый, и для его опекунов. Первый никогда до этого не сталкивался с ситуацией, когда он кому-то что-то должен. А для опекуна – неважно, родитель это или соцработник, – это огромное испытание, потому что он видит, какая же на самом деле пропасть отделяет его подопечного от обычной человеческой жизни, и ему становится ясно, сколько времени потрачено даром. Мы никому не читаем нотаций, не говорим, что можно было бы сделать, но не сделано, мы никого ни к чему не мотивируем, но человек все видит сам. Именно на этом первом этапе большинство людей срываются. Ведь мало сюда прийти, надо еще пережить понимание того, что не все так хорошо и сказочно, как казалось, а главное, что ребенок рано или поздно выйдет из интерната, получит свою квартиру и должен будет жить самостоятельно. И это тягчайший груз – осознавать, что все, что до сих пор делал, может пропасть втуне, потому что как только мы уберем «костыли», человек упадет. Выдержать это непросто.
Уникальность Артели в том, что экономически она ни от кого не зависит. Производимой продукции хватает и на зарплату сотрудникам, и на оплату аренды, и на налоги. Артель активно участвует во всевозможных ярмарках. А не так давно ее изделия взяла на реализацию крупная международная торговая сеть - это для маленького предприятия, на котором трудятся всего двадцать пять человек, настоящий прорыв.
– Мы счастливы, что не зависим от подаяний. Мы зависим только от обычных хороших людей, которые приходят, покупают фонарик, досочку, ложечку, и благодаря им к концу месяца скапливается 110 тысяч на аренду, 250 тысяч на зарплату – для Артели это очень большие деньги. Понятно, что все это им есть где купить, и доска эта им не нужна, и фонарик тоже, но они приходят и покупают. Для меня это и есть пожертвование, но оно не унижает меня и моих ребят, и я это очень ценно. А благодетели для нас – это люди, которые каждый месяц зовут нас бесплатно на ярмарки. Благодаря им мы выживаем.
За все время ее существования через Артель прошло много людей. Кто-то задерживается надолго. У кого-то родители в поисках лучшей доли уезжают в другие страны и забирают детей с собой. Кого-то забирают в семью, и они выпадают из программ детского дома и перестают ходить в мастерскую.
– Мы никому не отказываем. Мы готовы работать с любым ребенком – пусть не каждый день и не 6 и не 8 часов в день, но с учетом того, что ему посильно, мы стараемся приставить его к делу. Эти люди очень общительны, особенно когда их с самого начала поддерживают родители, опекуны, организации. Конечно, надо потратить много сил, чтобы человек с синдромом Дауна или другой болезнью смог вот так жить и работать, но надо видеть, с какой гордостью демонстрируют они потом то, чему научились. Конечно, невозможно сказать определенно, что с ними будет дальше, но с теми навыками и умениями, которые они получают у нас, большинство наших ребят могут встроиться почти на любое производство. Это самые надежные работники, они способны безупречно выполнять инструкции и успешно трудиться, если им терпеливо объяснить правила и не менять их по ходу дела.
Шорох наждачной бумаги все тише, шлифовальный станок включается все реже, народу в мастерской все меньше. Рабочий день в Артели завершился. А завтра большие песочные часы начнут отсчет нового дня.
