26 мая Русская Православная Церковь празднует память священномученика Василия (Соколова). Он был одним из священнослужителей, судимых и расстрелянных в 1922 году после громкого процесса по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей и по личному распоряжению Ленина и тогдашних членов Политбюро, включая его двух самых активных членов и организаторов разного рода убийств — Сталина и Троцкого.
Священномученик Василий родился в 1858 году в селе Старая Слобода Владимирской губернии в семье диакона Александра Соколова. В 1888 году Василий окончил Вифанскую Духовную семинарию и был назначен учителем церковноприходской школы, женился и в 1900 году был рукоположен во священника. В 1902 году он тяжело заболел и был уже при смерти, когда его супруга Илария стала горячо просить Господа, чтобы Он исцелил ее мужа, хотя бы и ценой ее жизни. Молитва ее была услышана — Господь исцелил отца Василия, а матушка Илария скончалась от скоротечной болезни ровно через год, в тот самый день, когда обращалась со своей просьбой к Богу, так что для священника было ясно, по чьим молитвам ему была дарована жизнь: «Это перст Божий, это она умолила и за меня жизнь свою положила», — сказал он тогда.
Спустя четыре года после смерти матушки Иларии отец Василий поступил в Московскую Духовную академию, которую настолько успешно окончил в 1910 году, что Совет академии стал просить Святейший Синод оставить священника сверхштатным профессорским стипендиатом. Святейший Синод, однако, отклонил ходатайство Совета, но исключительно по материальным причинам: из-за «крайней ограниченности... средств духовно-учебного капитала». В 1910 году отец Василий был назначен служить в Николо-Явленский храм на Арбате в Москве, с 1913 года он стал законоучителем Николо-Явленской церковноприходской школы, где две его дочери стали учительницами. В 1915 году отец Василий был назначен редактором одного из отделов журнала «Московские церковные ведомости», печатного органа Московской епархии, и сразу же обратился с призывом к «пастырям Церкви Московской и всем вообще... читателям переменить индифферентное отношение к своему родному органу епархиальной мысли и жизни на заботливое и участливое».
В канун военного 1916 года отец Василий писал: «Война указала нам на необходимость укрепления религиозно-нравственных основ жизни и поведения, ибо без них и сильные, и хорошо вооруженные руки оказываются бессильными и бесполезными в борьбе с врагами. Война подчеркнула для нас обязательность честной, безусловно трезвой и неослабно трудовой жизни, ибо без таковой невозможно никакое состязание в мировой борьбе за существование. Война дала нам хороший урок о преимущественной важности образования и просвещения, о предпочтении всего своего и родного всему чуждому, иноземному, иноверному... При этом едва ли мы ошибемся, если скажем, что самая главная роль в деле этого обновления народной жизни должна принадлежать пастырям Церкви, народным учителям и родителям семейств. Пастыри, учителя и родители не только стоят при дверях человеческой души, но имеют и свободный доступ во внутреннее ее... Да не меркнут же их светильники в этой облегающей нас тьме, да не ослабевают их руки в предстоящей культурной работе! Обновляясь сами в своей личной жизни, пусть износят они из сокровищниц сердца своего в окружающую их среду благие призывы к всестороннему улучшению и обновлению жизни нашей».
Однако не сбылись надежды русских людей на победу, неумолимым оказался ход истории, приведший Россию к поражению и порабощению ее одним из самых враждебных человеку учений — воинствующим безбожием. После октябрьского переворота и переезда большевистского правительства во главе с Лениным в Москву начались аресты и расстрелы всех неугодных новому правительству лиц. По окончании к 1922 году гражданской войны, сопровождавшейся беспощадным ограблением народа, наступил, как естественное следствие проявленного властью насилия, столь же беспощадный, как и сама власть, голод, о картинах которого Патриарх Тихон писал как о леденящих душу ужасах. И большевики воспользовались им, чтобы уничтожить Церковь. 2 января 1922 года Президиум ВЦИК принял постановление «о ликвидации церковного имущества».
В марте 1922 года началось насильственное изъятие ценностей из храмов по всей стране. 4 апреля 1922 года члены комиссии по изъятию церковных ценностей пришли в храм Николы Явленного; отец Василий просил их не изымать предметов, необходимых для богослужения, отсутствие которых создаст трудности при причащении, но ему в этом было категорически отказано. Чувство горечи и скорби налегло на сердце священника, и на праздник Благовещения он сказал проповедь, касающуюся не только содержания праздника, но и недавних событий, чтобы хоть как-то утешить прихожан.
Вскоре после этого протоиерей Василий был арестован. По тому же делу были арестованы и предстали перед судом пятьдесят четыре человека. 8 мая 1922 года протоиерей Василий и еще десять обвиняемых были приговорены к расстрелу. Патриарх Тихон направил ходатайство во ВЦИК о помиловании приговоренных. До самого последнего дня отец Василий писал из камеры смертников письма своим кровным и духовным детям. Молитвы приговоренных к расстрелу, прошение Патриарха и многих других, в том числе и обновленцев, ужаснувшихся, подобно Иуде, что они за сребреники материальных благ и преимуществ оказались виновными в пролитии крови неповинных людей, казалось, приостановили решимость членов ВЦИК принять окончательное решение о расстреле, и лишь окрик 26 мая членов Политбюро, потребовавших, чтобы в тот же день смертный приговор был исполнен, привел его в действие. Тела расстрелянных по делу об изъятии церковных ценностей священников и мирянина были захоронены рядом с Калитниковским кладбищем, где сейчас разбит сквер и гуляют люди, не ведая, что под их ногами находится написанная кровью страница истории страны, связанная с ее вождями, с Русской Православной Церковью и ее святыми — славными мучениками.
Полный текст жития священномученика Василия (Соколова) опубликован в книге «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май». Тверь, 2007.
Цитата:
"Моя совесть говорит мне, что, конечно, я заслужил себе свою злую долю, но она же свидетельствует, что я честно исполнял долг свой, не желая обманывать, вводить в заблуждение людей, что я хотел не затемнять истину Христову, а прояснять ее в умах людей, что я стремился всякую пользу, а никак не вред принести Церкви Божией, что я и думать не думал повредить делу помощи голодающим, для которых всегда и охотно производил всякие сборы и пожертвования. Одним словом, пред судом своей совести я считаю себя неповинным в тех политических преступлениях, какие мне вменяются и за которые я казнюсь. А потому Ты, Господи, прими эту кровь мою в очищение моих грехов, которых у меня и лично, и особенно как у пастыря очень много... Дай, Боже, мне... твердую мысль... непоколебимую уверенность в том, что Ты взглянешь на меня милостивым оком, простишь мне многочисленные вольные и невольные прегрешения, что Ты сочтешь меня не как преступника, не как казненного злодея, а как пострадавшего грешника, надеющегося очиститься Твоею Честною Кровию и удостоиться вечной жизни во Царствии Твоем!.. Никакого зла ни на кого нет у меня в душе моей, всем и всё от души я простил..."
Отрывок из письма священномученика Василия, написанного в последний день перед расстрелом 26 мая 1922 года
"Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем... провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше..."
Отрывок из письма В. И. Ленина, адресованного Политбюро от 19 марта 1922 года
