Гражданская война может разгореться не только на политической, но и на религиозной почве. Эту простую истину очень трудно осознать в наш толерантный век, зато в старину она была очевидной. Примеров тому — много, взять хотя бы печально известный старообрядческий раскол, когда государство официально преследовало сторонников протопопа Аввакума. Однако самым затяжным богословским конфликтом, который перерос в гражданское противостояние, стало иконоборчество, сотрясавшее восток Византийской Империи с VII по середину IX века. Свидетельницей этого страшного периода в истории Церкви является Иверская икона Божьей Матери.
Незадолго до окончания иконоборческого лихолетья в дом одной никейской вдовы ворвался отряд солдат. Они искали священные изображения и уничтожали их. Увидев на стене в одной из комнат икону Божьей Матери, воины сбили ее и стали ругаться над ней. Их не остановили ни крики, ни просьбы, ни слезы хозяйки. В конце своего кощунственного действа кто-то из солдат взял копье и пронзил им пречистый лик Богородицы. И тут случилось то, чего никто не ожидал — на глазах у изумленных вандалов из доски полилась настоящая человеческая кровь. Пользуясь растерянностью солдат, хозяйка достала все деньги, которые у нее были, и попросила отложить расправу над иконой до следующего дня. Золото подействовало на вояк, да и связываться с окровавленным ликом им не очень хотелось. Они ушли, но пообещали вернуться завтра, и довершить начатое поругание.
Между тем у женщины уже созрел план спасения иконы. Она была очень дорога ей, так как, по преданию, была не то копией, не то оригиналом работы самого апостола Луки, который прославился собственноручными изображениями Богородицы. Едва солдаты покинули ее дом, женщина с сыном-подростком взяли икону и направились к Мраморному морю. Шли они всю ночь — от города до побережья было несколько десятков километров. Когда уставшие путники достигли воды, уже серело. Святой образ извлекли из ткани и положили на воду, моля Бога, чтобы дальше Он Сам решил судьбу семейной реликвии. Едва доска коснулась воды, неведомая сила начала приподнимать икону, и через мгновение она уже стояла на глади моря. Взошло солнце. Его золотистые лучи коснулись лика Пречистой, которая словно смотрела на женщину и ее сына своими грустными любящими глазами. Спустя несколько секунд стоявшие на берегу увидели, как течение подхватило икону, и она, продолжая стоять вертикально, поплыла на юго-запад.
А женщина села на прибрежный песок заплакала. Когда сын спросил, отчего она печалится, вдова ответила, что теперь ее, скорее всего, убьют, поскольку воины, обнаружив отсутствие иконы, вряд ли простят ей обман.
— Стара я стала, сынок, куда мне бежать... А ты — спасайся, иди на запад, на гору Афон. И так, как я вручила Богородице Ее святой образ, так вручаю и тебя Ее святому заступничеству. Беги, я чувствую, что мои часы сочтены, и мне хотелось бы умереть здесь. А у тебя будет долгая жизнь. Да благословит тебя Бог...
Долго еще не мог расстаться сын с матерью. Но она настояла, и мальчик, обливаясь слезами, скрылся за дальним холмом. А вдова вернулась домой, и погибла в тот же день от рук разъяренных солдат, искавших ее по всему городу.
Спустя несколько лет, повидав многое на своем пути и успев повзрослеть, юноша пришел на гору Афон. Там он пристал к монахам и через некоторое время принял постриг. Поведал он братии и о том, как когда-то вместе с матерью они спасли икону, и как чудесным образом святой лик поплыл на запад. Монахи, услышав нехитрый рассказ брата, отреагировали по-разному. Кто-то не поверил, кто-то отнесся равнодушно, но были и те, кому слова юноши впали в сердце, и после смерти никейского беглеца среди монастырских преданий стала ходить и история об иконе-путешественнице. История с годами стала легендой, легенда — сказкой, и так продолжалось около двухсот лет, пока сказка однажды не стала реальностью.
Как-то за беседой на морском берегу собралось несколько монахов Иверона — Иверского монастыря, который был основан грузинами-иверами в конце X века. Вдруг один из черноризцев, сидевший лицом к воде, вскричал: «Господи помилуй». Не в силах произнести ни слова от ужаса, он показал рукой в сторону пролива. Остальные посмотрели в указанном направлении и застыли в изумлении — в нескольких сотнях шагов от линии прилива на воде стояла икона, от которой в небо шел яркий сноп света, который озарял все вокруг так, что солнце казалось луной. Явление не было миражом, оно длилось минуту, вторую, третью и не исчезало. Спустя некоторое время на берег сбежалась братия со всей горы — они видели столп света и спешили выяснить, что это. Самые зоркие иноки разглядели на иконе лик Пречистой, и после долгих обсуждений было решено взять икону. Сначала монахи пошли по мелководью, но святой образ ни на метр не приблизился к ним. Потом решили плыть в лодке, но, сколько ни гребли, икона продолжала оставаться на прежнем расстоянии от монахов. Она словно специально отступала от них, не желая даваться им в руки.
Иноки поникли. Они поняли, что Богородица чего-то ждет, но чего — понять не могли. Вместе с настоятелем они пришли в храм и стали молить Бога и Пресвятую Деву о том, чтоб Они указали, как поступать дальше. Так прошло несколько дней. Огненный столп по-прежнему стоял над морем, монахи с изумлением смотрели на это необычное явление. Спустя некоторое время к настоятелю Иверона пришел отшельник Гавриил, живший в самом труднодоступном уголке Афона. По нему было видно, что он спешил, вид его был взволнованным.
— Сегодня, когда я творил обычное молитвенное правило, было мне видение. Явилась Пречистая и повелела прийти к вам, выйти на берег и, ступая по воде, взять Ее икону. Отче, что бы это могло значить?
— А ты не видел чего-либо необычного по пути сюда? — спросил настоятель.
— Нет, я спустился сюда южной тропой. А до этого не выходил из кельи неделю...
— Так смотри же! — Воскликнул настоятель, и подвел Гавриила к окну, за которым простиралась морская гладь, и неземным светом озарял воду огненный столп. Отшельник понял, почему к нему являлась Богородица.
И вот, процессия из иноков с факелами в руках спустилась к берегу. Впереди шел Гавриил, смутно представляя, что станет делать дальше. Он был в молитве. Когда крестный ход поравнялся с местом, где стояла икона, отшельник сделал первый шаг. Сначала он шел по мокрому берегу, чувствовал, как вода обнимает его стопы. Дальше мель кончалась, но он продолжал идти, веря, что Богородица не оставит его. И вдруг инок ощутил под ногами опору — а ведь здесь уже была глубина! Гавриил шел по воде! Окрыленный радостью и верой, он благополучно добрался до иконы, трепетно взял ее и пошел обратно к берегу. Как и прежде — по воде!
Монахи встретили святыню и торжественно отнесли ее в главный храм обители, благодаря Бога за такую великую милость. Но на следующий день икона исчезла. Трудно представить печаль, которая охватила иноков: вчера они обрели великую святыню, а сегодня она пропала. Но горевали недолго — обходчик обнаружил пропажу над въездными воротами монастыря. Удивленные насельники подумали, что это — чья-то злая шутка, сняли икону со стены, и опять поставили в храме. На следующее утро история повторилась, и снова обходчик обнаружил святой образ на стене ворот. Монахи задумались, но, не зная, как поступать, вернули икону в храм. Через день ее опять нашли над въездом в Иверон. Так продолжалось много раз, пока Гавриилу не явилась сама Богородица и сказала:
— Ступай в монастырь, скажи монахам, чтобы не искушали Меня. Не для того явилась Я им, чтобы Меня охраняли, а для того, чтобы Мне самой быть их хранительницей, и не только в нынешнем, но и в будущем веке. В подтверждение же этих Моих слов да будет им Моя икона: пока они будут видеть ее в своем монастыре, до тех пор не оскудеет им и милость, и благодать Сына Моего и Бога".
После этого монахи уже не пытались снимать икону со стены. Они построили над воротами храм, в котором до настоящего времени и хранится эта великая святыня. В России об Иверской иконе знали давно, но до XVII века это были лишь смутные сказания. Как она выглядит на самом деле — не знал никто. При патриархе Никоне, когда наладилась тесная связь между Москвой и другими Православными Церквами, появилась возможность заказать у афонских мастеров ее точную копию. В 1648 году новая икона, практически ничем не отличающаяся от оригинала, торжественно прибыла в Москву. Случилось это 13 (26) октября. Великую святыню встречал сам русский царь Алексей Михайлович в сопровождении десятков тысяч москвичей.
В России с привезенного образа сразу же сделали список-копию. Ту икону, что привезли с Греции, отправили на Валдай — в специально для нее устроенный патриархом Никоном Иверский монастырь. Эта икона утеряна, последняя информация о ней датируется 1913 годом. Судьба второго списка также неизвестна. Он находился в часовне у Воскресенских ворот на Красной площади. Перед сносом часовни в 1929 году активисты атеистической агитбригады устроили показательное сожжение всех святынь, которые хранились там. Возможно, икона погибла в этом огне. Впрочем, другие источники говорят, что образ удалось спасти, и теперь он находится в храме Воскресения Христова в Сокольниках.
Относительно же оригинала, который ныне хранится на Афоне, существует старинное предание, что Иверская икона окажется знамением конца истории человечества. Перед вторым пришествием Христовым она снова уйдет по воде — на Восток, навстречу Спасителю.
