Игумен Иов (Талац) с детства мечтал стать космонавтом, однако стал духовным отцом для многих людей, работающих в космической сфере. Он проходил тренировки для космонавтов, сопровождал российский отряд на Байконур и встречал экипажи, возвращавшиеся на землю. В своем интервью священник рассуждает о том, для чего на самом деле следует познавать Вселенную и почему Бог не пускает нас к звездам.
— Отец Иов, как получилось, что Вы оказались в Звездном городке?
— Я с детства хотел полететь в космос, готовился поступать в Качинское высшее военное авиационное училище летчиков, чтобы потом поступить в отряд космонавтов. Но Господь судил иначе и призвал меня к монашескому служению, и я нисколько не жалею, что выбрал этот путь. Желание стать космонавтом прошло, но интерес с космосу, к творению Божию остался. В монастыре у меня появились телескоп, бинокль, множество книг по астрономии... Братия часто подшучивала надо мной, зная о моем увлечении, а однажды я взял мощный бинокль и показал двум монахам Луну, Юпитер с четырьмя галилеевскими спутниками, млечный Путь. «Надо же, как прекрасен мир Божий!» — удивились они. Потом я показал фотографии, сделанные при помощи мощных телескопов, и братья снова восхитились, как гармонично устроена наша вселенная! После этого уже никто не удивлялся моему увлечению.
В 2003 году я приехал на экскурсию в Звездный городок, попасть на закрытую территорию было сложно, но мне помог мой давний друг, епископ Якутский и Ленский Зосима. Он познакомил меня с преподавателем Военно-воздушной академии имени Гагарина Валентином Васильевичем Петровым. Приехав в Звездный городок, я встретился с космонавтом Юрием Лончаковым, а уже через неделю Юра с семьей приехал ко мне в Троице-Сергиеву лавру (я являюсь ее насельником), затем стали приезжать и другие космонавты. Я благодарен Богу, что многие из них стали жить церковной жизнью, участвовать в Таинствах, Юра Лончаков на орбите прочитал всю Библию, часто звонил мне с богословскими вопросами. С 2006 года сложилась традиция: перед полетом космонавты приезжают в Лавру, я служу молебен. В прошлом году в Звездном городке Патриарх Кирилл освятил храм Преображения Господня, я был назначен его настоятелем. Владыка Даниил, епископ Архангельский и Холмогорский, сказал мне однажды: «Отец Иов, у меня мурашки по коже бегут: как удивителен Промысл Божий! В детстве ты мечтал о космонавтике, до сих пор интересуешься астрономией, и именно тебя Господь привел как священника в Звездный городок!»
Мне даже довелось пройти некоторые элементы курса подготовки космонавта. Как-то Василий Васильевич Циблиев, начальник центра, сказал мне: «Батюшка, Вы бы не хотели попробовать пройти подготовку? Вы так людей понять лучше сможете». Я говорю: «Конечно!» Я несколько раз летал на самолете на невесомость, изучал корабль, отрабатывал гидроневесомость в жестком скафандре «Орлан-МТ», когда состояние открытого космоса имитируется в гидролаборатории на глубине 14 метров. Действительно, через это надо пройти, чтобы просто понять ту нагрузку, которую выдерживают те, кто готовится к полету в космос. Я был в гидролаборатории сравнительно недолго — около полутора часов. Но за это время похудел на полтора килограмма!
— На первый взгляд, полеты в космос могут показаться чем-то вроде строительства Вавилонской башни. Нужно ли человеку стремиться туда, где Богом ему не уготовано места?
— Я думаю, это совсем неправильное мнение. Вспомним ветхозаветную Книгу Бытия: когда Господь сотворил мир, Он нашему праотцу Адаму дал право наречь имена всем существам. Что такое «наречь»? Это проникнуть в суть, познать, изучить. Господь сотворил мир не просто так, а для человека, который должен управлять этим миром; изучая его, познавая, человек может приблизиться к Богу. Ломоносов сказал, что Господь дал нам две книги: одна — это видимый мир, сотворенный для того, чтобы человек, наблюдая его величие и премудрое устроение, восхвалял Творца, а другая книга — Священное Писание, данное для того, чтобы мы узнавали волю Божью, понимали, как нам жить в этой жизни. Американского космонавта Фрэнка Бормана спросили: «Фрэнк, Вы были в космосе, Вы видели там Бога?» Он говорит: «Я Бога не видел. Но я видел везде следы Его присутствия». Вот когда человек начинает видеть следы присутствия Творца, он стремится принести Ему свое сердце, нравственно измениться.
Я думаю, если человек с Богом делает свою работу, то любое послушание Ему угодно. Если же человек трудится без Бога, его дела могут привести к катастрофе. Когда люди летают в космос и благодарят Бога, пытаются запечатлеть красоту, гармонию мира — это прекрасно, но если мы будем жить так, как сейчас живем, мы никуда не полетим, даже на Марс, не говоря уже о других мирах. До ближайшей галактики, подобной нам, М-31, которая находится в созвездии Андромеды, 2 миллиона световых лет (за столько лет туда добирается свет), в ней около 500 миллиардов звезд, подобных солнцу. Мы даже до середины ее не долетим, даже если однажды нам удастся достичь скорости света (300 тысяч километров в секунду), а галактик 200-300 миллиардов во Вселенной. Меня спросили как-то: «Почему, батюшка, у нас не получается двигаться дальше в космос?» А я отвечаю: «Мы Землю уже обезобразили, а вы хотите всю Вселенную обезобразить? Смотрите, что у нас творится — грабежи, убийства, насилие, обман… все наше беззаконие мы понесем дальше. Поэтому Господь нас не пускает. Поэтому, пока мы нравственно не дорастем, мы далеко от Земли не улетим». Мы своими грехами обезобразили не только образ и подобие Божие в нас самих, но и творение Божие — Его землю. Мы — вершина творения, и, если голова начинает гнить, погибает всё тело.
— Но и космос ближний открыт для малого числа избранных. Для многих космонавтов полет так и остался мечтой, многие годы люди готовились, но так и остались дублерами…
— Да, таких ребят по-настоящему жалко, это настоящая трагедия. Было бы очень хорошо, если после обучения и успешной сдачи экзаменов человек имел бы реальную возможность полететь в космос, если у него, конечно, нет проблем со здоровьем.
— Есть мнение, что люди опасных профессий приходят к Богу из-за суеверия, так ли это?
— Наверное, люди бывают разные, за всех я сказать не могу, но те, кого я причащаю, ничуть не склонны к суеверию. Главное их желание — быть со Христом. Бывает, что человек в опасной ситуации осеняет себя крестным знамением от страха, но, я думаю, это не совсем суеверие, это призыв к Богу.
Саша Лазуткин крестился за 3-4 дня до полета, прямо на Байконуре, как раз перед страшной аварией, случившейся на станции «Мир». Взорвалась кислородная шашка, начался пожар... Саша откручивал руками клеммы электрические, по-моему, на 360 вольт, и его не ударило током. «Я не знаю, как мне это удалось», — говорил он. После возвращения их экипажа у нас был разговор с ним, с Васей Циблиевым и с Валерой Корзуном, они сказали: «Батюшка, ну как же так, мы же вроде бы за час до старта с Патриархом Алексием разговаривали, а потом такая беда наступила». Я ответил: «Беда наступила не потому, что вы с Патриархом разговаривали, а потому, что мы все бестолковые грешники. Но, может, благодаря тому, что вы с ним поговорили, вы и остались живы. Наверняка, как любой священнослужитель, он по окончании разговора помолился за вас: “Господи, Матерь Божья, помогите”».
Всегда есть «человеческий фактор» — кто-то по халатности не закрутил гайку, но не стоит думать, что помолишься — и гайка появится сама собой, и Глонасс будет работать без помощи человека. Нужно не только уповать на чудо, но и действовать. Существует заблуждение, что христиане хотят молитвой заменить реальные дела и научные исследования. Это не так. Однако, если вы молитесь, Господь будет вразумлять тех, кто работает небрежно, и они закрутят все гайки, будут трудиться чинно, благочинно, с Божией помощью. Если у тебя полный хаос в голове, в сердце, в мыслях, в чувствах, то, конечно, ты все творишь в суете, в угаре каком-то, оттого и ошибки. Потому мы молимся, освящаем ракету... Когда мы не обращаемся к Богу, Он не благословляет нас, ведь Господь не может действовать против воли человека, насильно.
— Люди порой удивляются, зачем Церковь работает с космонавтами. Одни говорят, что это ради рекламы. Другие считают, что слишком много внимания такой маленькой общине, в то время как миллионы людей так православной миссией и не охвачены.
— Это мнение — «что с ними цацкаться?» — может принадлежать только неверующему, хотя иногда, к сожалению, так считают и люди в рясах.
Если Христос умер за человека, то как я могу сказать: пусть мой брат умирает, я пройду мимо. Значит, мы просто не христиане с вами, мы лжехристиане. Понадевали рясы, камилавки, ходим важно и снисходительно благословляем, как будто наши прихожане низшие, а мы — высшие. А еще неизвестно, кто выше: какая-то безграмотная бабушка, которая сидит на лавочке в храме, или священник. Но сама ряса не спасает, она — великий залог, нужно еще доказать, что достоин ее. Призвание монаха — молиться за весь мир. Когда говорят, что это невозможно — это ложь. Этому можно научиться с помощью благодати Божией. Когда благодать действует в сердце, тебе жалко любого человека (да и все живущее на земле!), и ты молишься: «Прости им, Господи, если что не так, и помоги им».
А вообще у нас община немаленькая. Во-первых, наш храм не только для космонавтов. Здесь, в Звездном городке, живут 8 тысяч человек, в нашу церковь приезжают из Королева, из Химок, из Сибири — все те, кто с космонавтикой связан, они просто знают, что их поймут, что с ними поговорят на понятном им языке.
— А среди самих космонавтов много верующих?
— Верующих большинство, однако есть и люди ищущие, сомневающиеся. Поиск характерен для живой души человека. Недавно я беседовал с одним парнем, он говорил: «Знаете, я Бога пока не вижу. Но я бы хотел Его увидеть, понять». Значит, он будет стараться, искать. И Господь наверняка откроет ему истину. А бывают такие люди, которым приведи хоть тысячу фактов, подтверждающих бытие Бога, они все равно скажут: «Нет, не верю». Это уже мировоззренческая позиция. В основе такого непонимания, к сожалению, стоит гордыня. Преподобный Силуан Афонский говорил, что гордость препятствует не только духовному росту человека, но и познанию мироздания. Гордый не ищет правду, он хочет жить по своим похотям, страстям и найти себе оправдание в безбожной философии: «Я хочу грабить, блудить, развратничать и прочее… поэтому Бога нет». Известный математик и философ Блез Паскаль говорил: «Есть только три разряда людей: одни обрели Бога и служат Ему; эти люди разумны и счастливы. Другие не нашли и не ищут Его; эти люди безумны и несчастны. Третьи не обрели, но ищут Его; эти люди разумны, но пока несчастны».
— А что можно сказать о вере людей, стоявших у истоков космонавтики?
— Не берусь ничего утверждать, однако некоторые факты действительно свидетельствуют о том, что ни Гагарин, ни Королев не были атеистами. Юрий Алексеевич Гагарин незадолго до полета крестил свою старшую дочь Елену, в его семье праздновали Рождество и Пасху, в доме висели иконы… Известно, что в сопровождении полковника Валентина Васильевича Петрова, доцента Военно-воздушной академии, Юрий Гагарин побывал в Троице-Сергиевой лавре, там в церковно-археологическом кабинете он увидел макет храма Христа Спасителя и спросил, где этот прекрасный храм находился. Космонавту ответили, что сейчас на этом месте бассейн «Москва». Через пару месяцев Гагарин выступал на пленуме, он прочитал официальный текст, потом отложил его и заявил: «На мой взгляд, мы еще недостаточно воспитываем уважение к героическому прошлому, зачастую не думая о сохранении памятников. В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года, был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране в честь победы над Наполеоном. Я бы мог продолжать перечень жертв варварского отношения к памяти прошлого». Вы представляете, что означало в то время обвинить партию в варварстве?
Что касается Сергея Павловича Королева, было время, когда он потерял веру, но через страдания, через искушения снова ее обрел, конечно, он не мог кричать об этом на всю страну, но он молился, исповедовался. Сейчас я пытаюсь выяснить, кто был его духовником.
В Теме апрельского номера под названием "Вера космонавтов" также читайте:
