Накануне Светлой Седмицы мы попросили известного историка и сектоведа, профессора ПСТГУ Александра Дворкина поделиться какой-нибудь личной историей, связанной с праздником Пасхи. И он рассказал, как неожиданно для себя встретил свою первую Пасху — в маленьком, укромном храме в Нью-Йорке.
Моя первая осознанная Пасха прошла в Нью-Йорке. Тогда я был не просто некрещеный, но даже еле-еле верующий (скажем, я был в процессе перехода от атеизма к самой общеформулируемой вере). Как-то раз поздно вечером я гулял со своим приятелем, который в отличие от меня уже крестился, но был совершенно не церковным человеком. Я искренне не понимал, почему он крестился, зачем ему это надо и что это ему дает. Ответить на мои вопросы приятель не мог, и я воспринимал его крещение как какую-то непонятную мне блажь. Должен сказать, что в то время мы считали себя хиппи, выглядели соответственно, взгляды на жизнь и на окружающий мир были у нас совершенно хипповые, ну и, конечно, менять свой образ жизни я не собирался.
Так вот, мы гуляли с приятелем по вечернему Нью-Йорку и вдруг он говорит:
— Вообще-то сейчас Пасхальная ночь, не пойти ли нам на Пасхальную службу?
— Почему бы и нет? — ответил я.
Мой приятель жил в том районе и вскоре он подвел меня к ничем не выдающемуся двухэтажному дому, зажатому между двумя многоэтажками. Отличался он от других домов только странным козырьком над входом, на котором возвышался проволочный куполок с крестом. Мы зашли внутрь, и там оказался храм, который громко назывался «Храмом Христа Спасителя». Я помню, как мы заходили туда, а вот дальнейшее как будто покрыто густым туманом (или клубами кадильного дыма). Я как будто совершенно потерял себя и растворился в проходящем богослужении, смысла которого я, как сейчас представляю себе, я совершенно не мог понять. Наверное, что-то подобное испытали послы равноапостольного князя Владимира на службе в храме святой Софии в Константинополе, после которой они ничего не могли сказать — кроме того, что они не знали, были ли они на небе или не земле, лишь поняли, что там Бог обитает среди людей. Думаю, у меня было подобное ощущение и переживание, но только не в великолепно изукрашенной Святой Софии, а в маленьком, бедном, темном и тесном нью-йоркском эмигрантском храме.
Через какое-то время мой приятель стал топтаться на месте и говорит мне:
— Ну что, пошли уже?
— Нет, — отвечаю, — давай еще постоим.
В итоге мы еще постояли, потом он опять стал меня тормошить и тогда я уже сказал:
— Знаешь, Толик, ты тогда иди, я еще постою, я пока никуда уходить не хочу.
Вот так вот прошла эта первая Пасха в моей жизни, в которой я ничего не понял. Я даже сейчас не смогу восстановить хотя бы в общих чертах, что я видел, как я воспринимал Богослужение и что из него я мог осознать разумом. Скорее всего, ничего. Было лишь общее ощущение невероятной, неземной радости и богоприсутствия. Только помню, когда служба уже закончилась, мне хотелось остаться там, но, народ уже выходил, а я все стоял. И когда я вышел, то дошел до ближайшего телефонного автомата, позвонил своему приятелю, который в тот момент уже спал и был весьма недоволен, что я его тревожу. Но я даже не очень понимал, который был час. На его недоуменный (и не очень вежливый) вопрос, что собственно мне от него надо, я сказал ему, что очень хочу креститься. Вот собственно такая была первая Пасха в моей жизни.
Подготовила Александра Архипова.
