Восточная одиссея английского фотографа
Кит Фордэм — британский фотохудожник. Его работы находятся в частных коллекциях в Великобритании и России. Долгие годы работал в сфере связей с общественностью. Учился в Лондонском колледже печати у знаменитого фотографа Ника Беркли. В последние годы много снимает в России и Центральной Европе. В этом году его выставка «Восточная душа: одиссея фотографа в России и на Балканах» с успехом прошла в культурном центре «Пушкинский дом» в Лондоне.Это было в 2003 году. Едва закончив подготовку к выставке в Трансильвании, я оказался на один день в Бухаресте. И отчасти из любопытства, отчасти из желания спрятаться от жестокой балканской жары отважился зайти в небольшую православную церковь. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к блеску свечей. Наконец я начал различать, что происходит вокруг, и то, что я увидел, меня заворожило! И дело было не только в иконах необыкновенной красоты. Мой взгляд наткнулся на девушку лет двадцати, хорошо и даже модно одетую: она стояла наклонившись, священник покрывал ее голову епитрахилью — девушка получала отпущение грехов на глазах у всего прихода… Я запечатлел этот момент на пленку. Это была моя первая встреча с Православием, а тот снимок положил начало художественной одиссее, которую я назвал «Душа Востока».
Спустя три года я впервые приехал в Россию, и мне довелось побывать в Сергиевом Посаде. Именно эта поездка стала импульсом к тому, чтобы всерьез заняться проектом, посвященным восточному христианству. До этого и в Москве, и в других местах я фотографировал исключительно уличную жизнь. Это во многом было продиктовано особенностью моего подхода к фотографии: в работе я стараюсь ухватить естественные, не постановочные, подчас неожиданные оттенки человеческого характера и поведения. Фотографирую по наитию, руководствуясь каким-то чувством, что нужно снимать именно сию минуту, используя только «здесь и сейчас» доступный свет и пытаясь поймать, как я называю, «момент мимолетной близости».
Поэтому стержень моего творчества — интуиция. И, наверное, руководствуясь именно ею, я попросил своего друга-журналиста, который привез меня в Троице-Сергиеву Лавру, узнать, можно ли пофотографировать паломников внутри храма. Они стояли в нескончаемой очереди, чтобы приложиться к мощам, и были, казалось, абсолютно невосприимчивы к летней грозе и к летящим с неба градинам размером с яблоко! Я сделал несколько снимков людей из этой очереди, и мне очень хотелось сфотографировать их в момент поклонения мощам.
Разрешение дали при условии, что мой фотоаппарат благословят. Так, вооружившись благословленным фотоаппаратом, я вошел в храм и расположился за спиной монаха, которому подходившие к мощам паломники отдавали записки. Тихонько расположив свою «Лейку» на краешке раки, я начал снимать — с минимально допустимой выдержкой, позволяющей запечатлеть эти невероятные, пронзительные сцены. Сцены, которые остаются неизменными вот уже сотни лет…
То, что я видел и пережил в Сергиевом Посаде, стало для меня ключом к пониманию характера и души русского человека. Только так, отражая в фотографиях религиозный опыт людей в сочетании с другими сторонами их жизни — работой, учебой, домашним бытом или ночными развлечениями — я мог донести до зрителя те чувства, которые испытывал к русским. Черчилль сказал как-то, что Россия — это «загадка, тайна и парадокс». Но, разбирая фотографии, я все же не переставал надеяться, что мне удастся показать ту самую непонятную, загадочную русскую душу.
Я ведь англичанин, человек западной культуры: рос и воспитывался с мыслью о том, что все начинается с интеллекта и что рациональный подход доминирует во всем. Предполагалось, что я — историк, выпускник Лондонской школы экономики — должен всегда сначала привлекать разум и только потом уже — сердце. Но когда я путешествовал с фотоаппаратом по России, по Румынии, Черногории, Болгарии, Македонии, я был уверен: именно через сердце, от сердца, возникает наконец понимание людей восточной православной Европы. И творческий метод, который я использую в фотографии, — попытка мимолетного, но близкого соприкосновения с человеком — оказался для этого идеальным.
Я читал о России и о Балканах в газетах, журналах, видел сюжеты из этих стран по телевидению, но все это не совпадало с моим личным опытом встреч с Востоком. Кричащий гедонизм, навязчивая идея получения удовольствия от жизни — все это я наблюдал здесь не меньше, чем в Западной Европе, в США или в Австралии. Выставление напоказ своего богатства, желание постоянно развлекаться, высокий уровень преступности — все это казалось мне одинаково характерным как для западной культуры, так и для восточноевропейской. Но во время моих собственных поездок я увидел и отличие. На моих фотографиях люди не только развлекаются по выходным, но и зажигают свечи, и молятся. Молодого черногорца, только что вернувшегося с баскетбольной тренировки, и девушку в очень модных очках мой объектив ловил не чаще, чем маленькую девочку на воскресной службе в Тарусе и интеллигентного вида мужчину на литургии в день преподобной Марии Египетской в Москве.
Выставка, которая прошла в Пушкинском доме в Лондоне, — это только начало, мой первый шаг. Очень хотелось бы показать тот православный христианский мир, куда мой путь, начавшийся по чистой случайности, еще только должен меня привести — Косово, гора Афон, Сирия и даже Аддис-Абеба. Священник Вадим Закревский из Русской Православной Церкви в Лондоне сказал на открытии выставки «Душа Востока», что мой труд может помочь нам — западу и востоку Европы — сплотиться. Поэтому я чувствую, что моя одиссея должна продолжаться. Сегодня российско-британские отношения напряженные: есть вопрос Косово, есть проблема участия все большего и большего числа православных стран в Европейском союзе — эксперименте, изначально предназначенном только для Западной Европы. Все это так. Но это как раз и означает, что попытка на уровне души понять эти православные страны становится сегодня как никогда своевременной. Необходимой.
Процесс написания эссе противоположен процессу фотографирования. Я не могу позволить себе выхватывать кадры в потоке разворачивающихся событий. Напротив, от меня требуется продумывать каждое слово. И я бы очень хотел, чтобы эти слова как минимум не противоречили тем изображениям и образам, которые я стремился показать в своих снимках. Эти слова — моя попытка объяснить, почему уроженец Кембриджа провел несколько последних лет, путешествуя по России и Балканам с фотоаппаратом.
Спустя три года я впервые приехал в Россию, и мне довелось побывать в Сергиевом Посаде. Именно эта поездка стала импульсом к тому, чтобы всерьез заняться проектом, посвященным восточному христианству. До этого и в Москве, и в других местах я фотографировал исключительно уличную жизнь. Это во многом было продиктовано особенностью моего подхода к фотографии: в работе я стараюсь ухватить естественные, не постановочные, подчас неожиданные оттенки человеческого характера и поведения. Фотографирую по наитию, руководствуясь каким-то чувством, что нужно снимать именно сию минуту, используя только «здесь и сейчас» доступный свет и пытаясь поймать, как я называю, «момент мимолетной близости».
Поэтому стержень моего творчества — интуиция. И, наверное, руководствуясь именно ею, я попросил своего друга-журналиста, который привез меня в Троице-Сергиеву Лавру, узнать, можно ли пофотографировать паломников внутри храма. Они стояли в нескончаемой очереди, чтобы приложиться к мощам, и были, казалось, абсолютно невосприимчивы к летней грозе и к летящим с неба градинам размером с яблоко! Я сделал несколько снимков людей из этой очереди, и мне очень хотелось сфотографировать их в момент поклонения мощам.
Разрешение дали при условии, что мой фотоаппарат благословят. Так, вооружившись благословленным фотоаппаратом, я вошел в храм и расположился за спиной монаха, которому подходившие к мощам паломники отдавали записки. Тихонько расположив свою «Лейку» на краешке раки, я начал снимать — с минимально допустимой выдержкой, позволяющей запечатлеть эти невероятные, пронзительные сцены. Сцены, которые остаются неизменными вот уже сотни лет…
То, что я видел и пережил в Сергиевом Посаде, стало для меня ключом к пониманию характера и души русского человека. Только так, отражая в фотографиях религиозный опыт людей в сочетании с другими сторонами их жизни — работой, учебой, домашним бытом или ночными развлечениями — я мог донести до зрителя те чувства, которые испытывал к русским. Черчилль сказал как-то, что Россия — это «загадка, тайна и парадокс». Но, разбирая фотографии, я все же не переставал надеяться, что мне удастся показать ту самую непонятную, загадочную русскую душу.
Я ведь англичанин, человек западной культуры: рос и воспитывался с мыслью о том, что все начинается с интеллекта и что рациональный подход доминирует во всем. Предполагалось, что я — историк, выпускник Лондонской школы экономики — должен всегда сначала привлекать разум и только потом уже — сердце. Но когда я путешествовал с фотоаппаратом по России, по Румынии, Черногории, Болгарии, Македонии, я был уверен: именно через сердце, от сердца, возникает наконец понимание людей восточной православной Европы. И творческий метод, который я использую в фотографии, — попытка мимолетного, но близкого соприкосновения с человеком — оказался для этого идеальным.
Я читал о России и о Балканах в газетах, журналах, видел сюжеты из этих стран по телевидению, но все это не совпадало с моим личным опытом встреч с Востоком. Кричащий гедонизм, навязчивая идея получения удовольствия от жизни — все это я наблюдал здесь не меньше, чем в Западной Европе, в США или в Австралии. Выставление напоказ своего богатства, желание постоянно развлекаться, высокий уровень преступности — все это казалось мне одинаково характерным как для западной культуры, так и для восточноевропейской. Но во время моих собственных поездок я увидел и отличие. На моих фотографиях люди не только развлекаются по выходным, но и зажигают свечи, и молятся. Молодого черногорца, только что вернувшегося с баскетбольной тренировки, и девушку в очень модных очках мой объектив ловил не чаще, чем маленькую девочку на воскресной службе в Тарусе и интеллигентного вида мужчину на литургии в день преподобной Марии Египетской в Москве.
Выставка, которая прошла в Пушкинском доме в Лондоне, — это только начало, мой первый шаг. Очень хотелось бы показать тот православный христианский мир, куда мой путь, начавшийся по чистой случайности, еще только должен меня привести — Косово, гора Афон, Сирия и даже Аддис-Абеба. Священник Вадим Закревский из Русской Православной Церкви в Лондоне сказал на открытии выставки «Душа Востока», что мой труд может помочь нам — западу и востоку Европы — сплотиться. Поэтому я чувствую, что моя одиссея должна продолжаться. Сегодня российско-британские отношения напряженные: есть вопрос Косово, есть проблема участия все большего и большего числа православных стран в Европейском союзе — эксперименте, изначально предназначенном только для Западной Европы. Все это так. Но это как раз и означает, что попытка на уровне души понять эти православные страны становится сегодня как никогда своевременной. Необходимой.
Процесс написания эссе противоположен процессу фотографирования. Я не могу позволить себе выхватывать кадры в потоке разворачивающихся событий. Напротив, от меня требуется продумывать каждое слово. И я бы очень хотел, чтобы эти слова как минимум не противоречили тем изображениям и образам, которые я стремился показать в своих снимках. Эти слова — моя попытка объяснить, почему уроженец Кембриджа провел несколько последних лет, путешествуя по России и Балканам с фотоаппаратом.
 |
| «Сергиев Посад» |
 |
| «Баня» |
 |
| «Особняк Кшесинской» |
 |
| «Русская школа» |
 |
| «Которская бухта» |
 |
| «Таруса» |
 |
| «Центральная московская церковь» |
 |
| «Государственный Русский музей» |
 |
| «Санкт-Петербург» |
