Где Дух Господень, там свобода (2Кор.3:17)
И поле футбольное, и все тот же черно-белый мяч. Да ребята все одеты одинаково, в робе с нашивками, те, кого принято называть зэки.
Сдав паспорт, сотовый телефон и иную технику, а также отчитавшись в отсутствии запрещенных предметов, попадаю на территорию мужской исправительной колонии общего режима. Еще в тамбуре ощущается особая атмосфера заведения: на стенах фото «склонных к побегу преступников», решетки, жесткое требование выполнения команд.
Приехала с футбольной командой семинаристов на игру с заключенными. Команда студентов семинарии переодевается в отведенной для этого комнате, а я выдерживаю недоуменно-тяжелый взгляд сопровождающего нас сотрудника колонии: «Девушка? Вы только от меня не отходите ни на шаг, ладно? Вам же лучше будет». Покорно киваю головой, что ж тут не понятного…
Стадион, который команда семинарии тут же ласково назвала «огород», расположился в центре бараков, рядом со строящимся храмом в честь Архангела Михаила. Пропев молитву и поприветствовав команду соперников, ребята кинулись защищать «честь подрясника», пока мы отчаянно, но молча переживали на специально принесенной нам скамейке.
Стараясь пропускать мимо ушей крепкие русские слова, которые невольно вылетали у игроков команды колонии (они каждый раз тихонько укоряли друг друга за несдержанность), я отмечала, что осужденные вели себя корректно и играли, не применяя силовые приемы.
Естественно, что в винегрете из жаргонных словечек, неожиданно, словно дождь в январе в Сибири, прозвучала фраза нашего вратаря, севшего с травмой ноги на лавочку запасных: «Миша, бей по мячу так нежно, словно это хрустальная ваза!». Казалось, что даже тот самый мяч завис в воздухе на мгновение, а потом грохнулся об землю, словно пугливая птаха, от слов не сдержавшегося конвоира: «Нет, эту фразу нужно запомнить!».
Два тайма по тридцать минут пролетели незаметно, принеся нам пять пропущенных против одного отыгранного, а также несколько голевых моментов, отраженных штангой и, даже, попытка забить гол ударом «ножницы»: все как на настоящем матче.
Азарт взял свое и, после официального завершения игры, ознаменовавшегося свистком судьи, ребята из колонии и семинарии, перемешавшись между собой, погоняли мяч еще минут пятнадцать.
- Святые с грешниками играют, - шутили зрители.
- Все грешные, - отвечает семинарист со скамейки запасных. И этот ответ, казалось, заморозил осужденного, заронил в душу зернышки вопросов, которые заставят его искать ответы.
На прощание, получив приглашение приезжать почаще, команда семинарии преподнесла колонии икону Божией Матери «Хабаровская», а также пирог, который специально для этого случая испекли в трапезной духовного заведения. Правда, любезно улыбнувшись, сотрудники колонии сообщили, что пирог осужденные получат после того, как его разрежут и проверят. Прокручивая в голове что-то о напильниках в хлебе, я не решаюсь спросить о назначении проверки, впрочем, это и так ясно.
Выходим за ворота колонии, горечи поражения нет, есть только сожаление о том, что за колючей проволокой осталось 1500 молодых ребят, которые могут учиться, работать, создавать семьи, но по разным причинам отбывают срок. Есть сожаление о том, что вездесущий шансон и различные сериалы окутывают чуть ли не романтическим ореолом эдаких «джентльменов удачи», живущих по принципу: «украл, выпил, — в тюрьму». Но есть и надежда, что ребята, на территории колонии которых возводится православный храм, слушающие рассказы учащихся семинарии о святых, подвижниках, вере, смогут, осознав тупиковость выбранного ими пути, смогут найти свою дорогу к храму, за которой и возрождение к нормальной жизни, и к жизни вечной.
