«Я никогда не видел такого атлета, как он, который дерется ради самого сражения», — так о Федоре Емельяненко высказался знаменитый боксер Майк Тайсон. Емельяненко — фигура и вправду парадоксальная: четырехкратный чемпион мира по смешанным единоборствам в тяжелом весе — а в разговоре тихий и скромный. Пришел на интервью — и подарил коробку конфет из Серафимо-Дивеевского монастыря. Недавно — летом 2012 года — он объявил об окончании спортивной карьеры. Какую роль в этом решении сыграла вера? Как сочетаются в спорте смирение и чемпионский титул? Какое место занимает злость — на ринге и в жизни? Что общего между боевыми искусствами и историями соловецких мучеников? Об этом и о многом другом Федор Емельяненко рассказал в интервью «Фоме».
Прикусить эмоции
— Во многих интервью Вы говорите, что во время боя не чувствуете агрессии по отношению к противнику…
— Мне кажется, верующий человек по-другому просто не может. И не только тот, кто занимается борьбой. Можно и ракеткой по воланчику бить с таким озлоблением, как будто за сеткой — твой личный враг.
— Но ведь есть же термин «спортивная злость». Она, как считается, помогает, мобилизует?
— Я совершенно с этим не согласен. «Спортивная злость» — это какая-то искусственная придумка, я не понимаю — о чем это? Спортивное терпение, преодоление себя, расширение своих возможностей — это да. Когда тебе кажется, что больше уже не можешь и сил не хватает, — взять и перешагнуть через себя, прикусить свои эмоции, усталость и все равно двигаться вперед. А злость — зачем это нужно? Она только мешает. Она затуманивает голову, человек не может трезво оценивать ситуацию, не может адекватно реагировать. Где-то нужно проявить осторожность, а человек ничего не замечает. Возникает желание отомстить, кинуться вперед, чтобы просто посильнее ударить, отыграться — но это ни к чему хорошему не ведет. Как правило, люди расплачиваются за это ошибками. Причем, на мой взгляд, это касается не только спорта, но и вообще отношений между людьми.
— Вы один из самых титулованных современных спортсменов, чемпион мира по смешанным единоборствам. Как все это сочетается для Вас с евангельским призывом быть последним, быть всем слугой?
— Если Господь поставил меня заниматься этим делом, значит, я должен делать его максимально хорошо. Если бы по профессии я был сварщиком, старался бы варить по высшему разряду. В спорте признак максимального результата — это победа. Она важна не сама по себе, это свидетельство того, что ты сделал все до конца. Ведь о нас, православных христианах, будут судить по нашим поступкам. Мы всё должны делать во славу Божию. А делать что-то во славу Божию спустя рукава мы не можем себе позволить.
— Но неужели большие победы не несут в себе опасности возгордиться?
— Несут. И неслучайно сегодня даже многие священники высказываются о большом спорте критически. Это оттого, что для некоторых спортсменов занятия спортом и победы и вправду всего лишь средство для удовлетворения собственных страстей и амбиций. Конечно, соблазн возгордиться своими успехами подстерегает каждого человека — и меня в том числе. Я всеми силами стараюсь этого не допускать. Есть только один способ бороться с этим: посвящать каждую победу Богу и своей стране.
В последнее время часто об этом задумываюсь и хотел бы обратиться к своим коллегам, среди которых есть много тех, кто и вправду служит в спорте не своим страстям, а своей стране. На нас, спортсменов, обращает внимание молодежь. Вспоминаю себя подростком: я внимательно следил за всеми выступлениями наших чемпионов по телевидению. И ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из них сказал: «Слава Богу» или вообще каким-то образом о Боге заговорил. Все они, как правило, говорили только о себе, о своих достижениях и обидах. Собственное «я» стояло выше всего остального. Думаю, что если бы хотя бы один из них сказал однажды: «Я благодарен Богу за победу», многие мальчишки, их поклонники, в том числе и я сам, о чем-то задумались бы. Мышление молодых людей поменялось бы, они повернулись бы к Богу.
— А вам не показалось бы странным услышать о Боге от спортсмена?
— Думаю, нет. Молодым людям, которые всерьез занимаются спортом, легче прийти к Богу. Ведь и в вере, и в спорте большую роль играет воспитание. В спорте воспитывает тренер, и ты должен ему верить. После этого проще поверить священнику как духовному наставнику. Занимаясь в спортивной секции, люди учатся жить в коллективе, с уважением относиться друг к другу в самых сложных ситуациях. Надо уметь себе во многом отказывать. Когда сверстники бегут на улицу получать все радости жизни или часами сидят перед компьютером, ты — на тренировке, где из тебя выжимают десять потов. Потом ползешь домой — а там еще надо делать уроки. То есть ребята в спортивной секции уже с детства знают, что такое нести свой маленький подвиг.
— В одном интервью я прочитал Ваши наставления молодым спортсменам о том, что если даже противник сильнее физически, можно победить «православным духом». Как это выглядит на практике?
— Бывают схватки, в которых ты чувствуешь, что соперник подготовлен лучше, но в любом соревновании есть еще и духовная сторона… Вряд ли возможно объяснить это словами, тем более неверующему человеку. Но по себе точно знаю, что когда уповаешь на Бога, тебе все равно, какой перед тобой соперник — больше или меньше накачанный, выше или ниже, сильнее или слабее. Человек выходит на поединок с верой — побеждать.
— Воображаю себе молодых людей, которые поднимают железо в спортзале, и вдруг им говорят о победе «православным духом». Не возникнет у них желание покрутить пальцем у виска?
— Если бы я сам этого не испытал — они, наверное, почувствовали бы ложь в моих словах и покрутили бы пальцем у виска. Но я говорю о том, что знаю. То, что люди не могут увидеть, они воспринимают подсознательно. И если человек говорит искренне и от сердца, то у людей, которые его слышат, сомнений не остается. Даже если детали до конца не понятны — все равно. Есть известная фраза: чтобы стать верующим, иногда достаточно посмотреть в глаза другого верующего. Тут как раз об этом.
Зверь и человек
— В СМИ встречается информация о том, что Вы выступали за санкт-петербургский клуб «Red Devil Fighting Team» — несколько странно для православного верующего…
— Это не совсем так. Я всегда выступал только за клуб Святого Александра Невского города Старый Оскол Белгородской области. К «Red Devil Fighting Team» меня почему-то упорно приписывают журналисты. Видимо, потому что меня действительно приглашали за него выступать, но одна из причин, по которым это было невозможно, — как раз название. Мы много об этом разговаривали с руководителем клуба, я настаивал, чтобы название поменяли. Сначала меня не понимали, говорили, что публика уже привыкла. Но в итоге я сумел своих собеседников убедить. И теперь клуб в Санкт-Петербурге называется так же, как и мой родной клуб в Старом Осколе — Святого Александра Невского. Казалось бы, всего лишь название — но в клубе по-настоящему изменились и атмосфера, и принципы работы.
— А вас не смущает столь радикальная перемена? Получается, это так просто — взять и сделать из клуба в честь «красного дьявола» клуб в честь православного святого? Как будто ничего такого и не произошло и значительной разницы между ними нет — просто поменяли одно на другое…
— Могу говорить только за себя: я не вижу тут никакого противоречия. Да, смена радикальная. Но именно так все и должно меняться в жизни, когда человек обретает веру: тебя разворачивает на 180 градусов — либо ты со Христом, либо нет. Это именно радикальный выбор. Ты порываешь со своим прошлым — уверен, по-другому нельзя. Помните слова святого князя Владимира о своем крещении: «Я был зверь, а стал человек»? Это и про меня тоже. В моей жизни до прихода к вере все было далеко не идеально. Да, родители воспитывали стремление к добру, к тому, чтобы жить по нравственным законам,но одного воспитания недостаточно: человек все равно уходит в сторону. Один раз расслабился, другой, третий — и пошло-поехало. Выскочить из этого лично мне помогло посещение Серафимо-Дивеевского монастыря.
— Что же там произошло?
— Я участвовал в соревнованиях в Нижнем Новгороде, и меня пригласили в монастырь на экскурсию. По дороге в автобусе мы очень тепло общались с отцом Андреем Железняковым — протодиаконом из Нижегородской епархии. Он ни к чему не призывал, не агитировал. Просто рассказывал.
Особое впечатление на меня произвела экскурсия по монастырю. Монахиня рассказывала, как святые подвижники несли в этом монастыре свои подвиги. И вдруг в этих рассказах жития святых стали для меня как будто оживать. А потом приложился к мощам батюшки Серафима — и после этого все вопросы отпали. Что я почувствовал? Не знаю, как это описать словами. Я просто вдруг ощутил, что Бог есть и что каждую секунду своей жизни проживаю перед Ним.
— Вы завершили спортивную карьеру и у Вас, должно быть, высвобождается свободное время. Вы рассматриваете его как ресурс для того, чтобы глубже погружаться в церковную жизнь?
— Тут я с Вами не согласен. Нельзя жить так, что сейчас ты — спортсмен, а потом, когда свободного времени будет больше, станешь христианином. Невозможно составить такой «график». Веру в Бога нельзя отложить на потом, иначе это просто — не вера. Жизнь во Христе — прежде всего, потом все остальное. Вернее, даже такая расстановка приоритетов — не совсем то. Иногда меня спрашивают, как удается совмещать веру и жизнь. Но их ведь невозможно «совмещать», потому что они не разделены. Верой можно просто жить. Ведь по нашей вере и нашим поступкам будут судить о том, кто такие православные христиане.
А судьи кто?
— Какие процессы, происходящие в Церкви сегодня, Вас радуют, а какие тревожат?
— Знаете, для меня такого вопроса вообще не стоит. Я просто знаю, что наша вера — истинная, и обретаю ее в Русской Православной Церкви. И я не тот человек, чтобы судить кого-то, чтобы радоваться каким-то «процессам» или огорчаться по их поводу. Я часть Церкви — такой, какая она есть. Если какой-то церковный человек делает что-то, по моему мнению, не так, за него нужно молиться. Сейчас многие осуждают священников. Мне кажется, этого ни в коем случае нельзя делать. Об этом сказано в Евангелии от Матфея: Кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка (Мф. 10:41 — Ред.). А когда человек заходит в храм, чтобы указать, что батюшка такой-сякой — зачем это? Это многое говорит о самих критиках. Значит, они не внутрь себя смотрят, не со своими страстями борются, а упражняются в том, как бы найти побольше соринок в глазу другого. Но Русская Православная Церковь — это все мы, верующие. Это странно, когда ты — православный христианин, но при этом смотришь на Церковь «со стороны». Нет, ты сам — часть Церкви. И все, что ее касается, ты принимаешь на себя.
— Но ведь человек может отделять себя не от Церкви вообще, а конкретно от священноначалия…
— Сегодня в СМИ много говорят о Святейшем Патриархе Кирилле — и плохого, и хорошего. Но для меня Патриарх — фигура необсуждаемая. Он больше всех нас предстоит перед Богом. Люди, которые осуждают священноначалие, на мой взгляд, просто забывают о том, что всё — в руках Божьих, даже не в руках Патриарха. Он старается наставлять нас в вере. Все реагируют по-разному. Тот, кто не хочет бороться со своими грехами, — злится и ругается. Но это нормально. Ведь даже самого Христа, когда Он ходил по земле, приняли далеко не все…
Испытания и «испытания»
— За всю карьеру у Вас было всего четыре поражения, причем три из них — подряд. Вера в таких ситуациях помогает?
— Я не могу Вам ответить: «Вера помогает, когда терпишь поражение». Разве есть какие-то другие ситуации, в которых вера помогать не должна? Так не бывает. Я не могу разделить свои поступки на те, что «с Богом» и «без Бога». Если я верующий, вера всегда со мной.
— И тем не менее. Когда у верующего случается неудача, он может сказать сам себе: «На все воля Божья, мне это послано, значит, сейчас так надо». А неверующий смотрит и говорит: «Все это глупости и самооправдание. Ничего тебе такого не послано, просто ты сам то-то и то-то сделал не так»…
— Да, мне это знакомо. Я был в подобной ситуации много раз. Но уверен, что славить Бога надо не только за победы, но и за поражения. За тяжелые ситуации, за потери. Святитель Иоанн Златоуст провел последние годы жизни в гонениях, и тем не менее его предсмертными словами стали: «Слава Богу за все». Меня потряс фильм об узниках Соловецкого лагеря — святые подвижники терпели там такие муки, что нам и представить сложно, — и все равно славили Бога. Это не какое-то поражение в какой-то схватке, это половина жизни, долгие годы, холод, голод и зачастую мученическая смерть. И за все это они благодарили Бога. Так и мы должны! Мы ничем не отличаемся от этих людей! Только нам проще. Наши «испытания» по сравнению с их испытаниями — ничто. Я знаю и чувствую, что Господь действует в нашей жизни не только, когда все хорошо, но и тогда, когда все плохо, вернее, это нам кажется, что все плохо. А на самом деле… Ведь все эти схватки, соревнования, бои, победы, поражения — все это такая мелочь по сравнению с тем, что Бог — рядом с тобой.
— Мелочь?! А зрителям кажется, что бои — вся Ваша жизнь.
— Это не так. Если бы бои были для меня всей жизнью, я бы до сих пор не завершал спортивную карьеру. Сейчас поступает много разных предложений — одно лучше другого. Но все это суета. Есть только жизнь во Христе. Есть семья — малая Церковь, которая гораздо дороже спорта. И никакие соревнования не встанут с этим наравне.
Фото предоставлены M1 Global
