Святитель Григорий Богослов
Из «Слова на Богоявление, или на Рождество Спасителя»
«Христос рождается — славьте! Христос с небес — выходите навстречу! Христос на земле — возноситесь! Воспойте Господу, вся земля (Пс 95:1)! И скажу обоим в совокупности: да веселятся небеса, и да торжествует земля (Пс 95:11) ради Небесного, потом Земного! Христос во плоти — с трепетом и радостью возвеселитесь, с трепетом по причине греха, с радостью по причине надежды».
Митрополит Сурожский Антоний (Блум)
Из проповеди на Вознесение Господне 30 мая 1968 года в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры
«Воплощение Христово... открывает нам о человеке и обо всем мире нечто дух захватывающее. Человек, оказывается, столь глубок, столь дивен, что он способен соединиться с Божеством, не сгорев в этом пламени, не погибнув от этой встречи. Древний, Ветхий Завет нам говорит, что сердце человека глубоко, и опыт людей показывал, что это глубокое сердце ничто земное не в силах заполнить; оно слишком глубоко для всей вселенной, заполнить его может только Бог. И вот Бог стал человеком. Человек показан нам в этом воплощении во всей своей дивной, непостижимой емкости: он может стать вместилищем Божества, он может стать и быть храмом, местом вселения Святого Духа».
Гилберт Кийт Честертон
Из эссе «Бог в пещере»
«Христос не только родился на земле — Он родился под землей. Первое действие божественной трагедии развертывалось не выше зрителя, а ниже, на темной потаенной сцене... Что-то подобное могли изобразить в средние века; но чем больше узнавали художники о реализме и перспективе, тем труднее им становилось изобразить ангелов в небе, пастухов на холмах, сияние в самом холме. Может быть, к этому ближе всего подошли средневековые гильдии, которые возили по улицам вертеп в три этажа, где наверху было небо, внизу ад, а посредине — земля. Но в Вифлеемском парадоксе внизу было небо.
В этом одном — дух мятежа, дух перевернутого мира. Трудно выразить или описать заново, как изменила саму идею закона и отношение к отверженным мысль о Боге, рожденном вне общества. Поистине после этого не могло быть рабов».
Митрополит Сурожский Антоний (Блум)
Из проповеди 21 декабря 1969 года в храме святителя Николая в Хамовниках
«Бог захотел нам явиться так, как ни один человек не мог себе Его вообразить... Потому что Бога беспомощного, Бога смиренного, Бога уязвимого, побежденного, битого, мучимого, Бога как будто убитого никто себе не мог представить. Этот Бог нам явился. Он нам показал, что нет такой бездны, которая для Него слишком глубока, нет такой обездоленности, которая превосходит Его способность все отдать, всего Себя, до конца, чтобы поделиться с нами тем, что Он Сам есть: Жизнь вечная, вечная Радость, Сияние и Свет, Истина и Торжество.
...Нам, оказавшимся за границей в двадцатые годы, Он открылся именно так. Мы оказались без Родины, отделенные от всего, что мы любили, от самых любимых и родных, чужими на чужой стороне, лишними и нежеланными; ничего не оставалось, кроме убожества. И вдруг мы обнаружили, что у нас есть Бог, Которого нам нечего стыдиться и Который нас не стыдится... Тот смиренный Господь, Который стал человеком — хрупким, презренным, родившимся в маленьком городке небольшой страны, оккупированной врагами, порабощенной,— Раб бездольный.
...Воплощением Своим Христос нам говорит: в каждого из вас, кто здесь, в каждого из вас, кого здесь нет, кто Мне будто чужд, кто Меня не познал, кто даже образ Божий как будто потерял — в каждого Я верю так, что готов всю Свою жизнь истощить и отдать, чтобы он поверил в Божию веру в человека».
Митрополит Вениамин (Федченков)
Из «Писем о двунадесятых праздниках»
«Я ощутил, что ныне — хотя бы ныне, в эти великие праздники, — неприлично, не подобает даже думать о себе. Вообще, ни о чем „своем“ не нужно заботиться. Довольно других дней — всё „о себе“. А теперь нужно отдаться всецело — чувствам „о Нем“, о Боге, о Спасителе: пришел Царь Неба и земли; и к Нему нужно устремиться всецело, позабыв себя. Ныне Царь царей, Царь-Творец мира явился. Забудем же себя для Него. Хоть бы на эти „святые“ дни, Ему „посвященные“, — святки.
Это будет лучшее празднование».
Протопресвитер Александр Шмеман
Из бесед на радио «Свобода»
«Бог приходит в мир не как всемогущий тиран, а как беспомощный, беззащитный Ребенок. Где тут принуждение к „слепому поклонению“? Где „порабощение“? He разрушаются ли здесь разом все расхожие представления о Боге, не обличается ли все то, во имя чего атеисты требуют отказа от религии? Ведь они постоянно говорят: „Человек — это звучит гордо!“ А здесь все наоборот: Бог — звучит смиренно. Ничего внешнего, что принуждало бы человека унизиться, подчиниться, сдаться. Ибо не правда ли: увидеть и признать в этом Ребенке Бога можно только свободно!
...Рождество есть великое и радостное откровение о свободе человека, ибо Бога человек призван увидеть не в силе, могуществе и славе, а в смиренном Ребенке, в тайне смирения, и не подчиниться Ему он призван, а полюбить Его, принять в свое сердце, обрадоваться всей бесконечной красоте и глубине этого смирения. Но ни полюбить, ни обрадоваться, ни принять в сердце нельзя... без свободы, и потому христианская вера, растущая из опыта, радости и света Рождества, есть вера свободная... Можно пройти мимо этой пещеры, мимо этого Ребенка на руках у Матери, можно в темной ночи не различить слабого света, мерцающего во тьме. Именно так не заметил тогдашний мир рождения Христа. Он продолжал поклоняться своим богам, своим властям, своим достижениям, своей культуре. И только те, кто были свободны от всех этих призрачных вер, заметили, поверили, обрадовались».
Клайв Стейплз Льюис
Из книги «Чудо»
«Первое и главное чудо христианства — Воплощение и Вочеловечение Бога. Мы, христиане, верим, что Бог стал Человеком, и наши чудеса подводят к этому или из этого исходят... Любое чудо являет в данном месте и времени суть и смысл Воплощения. Христианство не считает, что чудеса «бывают». Они не произвольные прорехи в природе, а этапы обдуманного наступления, цель которого — полная победа. Уместность и достоверность каждого чуда поверяется его отношением к Чуду из чудес; иначе о нем и говорить не стоит.
...По христианскому учению Господь умаляет Себя, чтобы возвыситься. Он спускается с высот абсолютного Бытия в пространство и время, в человеческое, а если правы эмбриологи — и еще ниже, в другие формы жизни, к самым корням сотворенной Им природы. Но спускается Он, чтобы подняться и поднять к Себе весь падший мир. Представьте себе силача, которому надо взвалить на спину огромную ношу. Он наклоняется все ниже, он почти ложится ничком, исчезает под грузом, а потом, как ни трудно в это поверить распрямляет спину и легко несет груз. Представьте ныряльщика; он снял всю одежду, мелькнул в воздухе, исчез, миновал зеленую теплую воду, ушел во тьму и холод, в смертный край ила и разложения — и вырвался к свету, вышел на поверхность, держа в руке драгоценную жемчужину. Сейчас и он, и она дивно окрашены, а там, во мраке, где лежала она, не зная цвета, сам он утратил все цвета.
Мы узнаем здесь знакомый узор или, вернее, письмена, начертанные на всем нашем мире. Таков закон растительной жизни: всякое растение умаляет себя, превращаясь в маленькое и неживое с виду семя и опускаясь вниз, в землю, откуда и возносится кверху. Таков закон жизни животной: от совершенного организма — к яйцу, к сперматозоиду, во тьму утробы, к давним формам жизни, а потом, постепенно — к совершенству живого, сознающего себя детеныша и взрослого человека. Таков же закон нравственности и чувств: невинное и непроизвольное желание должно пройти подобную смерти проверку, чтобы родился и вырос целостный характер, в котором жива вся прежняя сила, но по-иному, лучше. Принцип тут один — смерть и воскресение. Наверх не выйдешь, если не спустишься вниз, если не умалишься.
В доктрине Воплощения этот принцип выражен с максимальной четкостью. Если мы примем ее, мы сможем сказать, что узор этот присущ природе, ибо присущ Богу. Я говорю сейчас не только о Крестной смерти и Воскресении — ни одно семя, упавшее с самого высокого дерева в самую холодную землю, не даст нам представления о том, как далеко спустился Господь, нырнув на соленое, илистое дно Своего мира«.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Из Слова в Неделю пред Рождеством Христовым, святых отцов, 2 января 1994 года
«Христос соединился с человеческим родом, не избрав в нем только праведных и только святых. Он Сам, будучи искушаем грехом, знал меру человеческой немощи и слабости и, быв подобен человеку во всем, кроме греха (ср.: Евр 4:15), Своей Божественной любовью всех воплотил в Себя и всех искупил Собою.
Своей Человеческой святостью Христос оправдал всех: и тех, кто был Его плотью и кровью, и тех, кто родился от Него духом. И Ветхий Израиль, живший до Рождества Христова, и мы, Новый Израиль явившийся в мир вместе с Рождеством Христовым под сенью Божией благодати, объединяемся одними чувствованиями, яже во Христе Иисусе. И вера, надежда, любовь есть главные из них. Именно эти чувствования делают всех нас родными и близкими вопреки пространству и времени, разделяющим людей».
Кирилл, Патриарх Московский и всея Руси
Из проповеди на Рождество Христово 7 января 2012 года
«Как это странно по отношению к беспомощному Младенцу, родившемуся даже не в обычных человеческих условиях, а где-то в пещере, среди животных, которых загоняли в эту пещеру, когда случалась непогода! Какое солнце, с точки зрения человеческой правды, могло воссиять из той пещеры? Оно могло воссиять из дворцов, из могущественных крепостей, от великих и сильных, от тех, у кого власть, деньги, кто проявил себя мудрым правителем или мужественным полководцем. Но Солнце воссияло из той пещеры, потому что Божественная правда не желает отождествлять себя с человеческой силой, — чтобы кому-то не пришло в голову, что это не Божия правда, а человеческая сила.
Именно тогда Божественная истина достигала умов и сердец людей, когда она не опиралась на человеческую силу. Именно поэтому в годы гонений и притеснений, в годы, когда за одно слово „христианин“ людей подвергали смерти и истязаниям, и вырастала во всю силу Божественная правда».
Протоиерей Димитрий Смирнов
Из проповеди на Рождество Христово 7 января 1990 года
«Сын Божий хочет вернуть нас на Небо. И главным событием человеческой истории после создания человека из ничего является Рождество Христа, Воскресение и пребывание Его с тех пор навсегда с человеческой плотью. Каждый человек, живущий на земле, как и тогда, в древней Палестине, поставлен перед выбором: принимает ли он Иисуса Христа как Бога и каждое Его слово как истину в последней инстанции, или не принимает, или принимает выборочно, ту малую часть, которая ему удобна, и в зависимости от этого строит свою жизнь.
...И в день Рождества каждому, кто ищет смысла жизни, а не хочет быть просто животным или растением, неплохо задуматься о том, что Христос приходил на землю и ради него тоже и что от этого главного мирового события просто так отмахнуться невозможно».
