Вокруг свистело и грохотало, удушливый дым застилал глаза, пахло порохом, паленым мясом и еще чем-то, чем пахнет только на войне. Девушка плакала, задыхалась, ноги ее вязли в грязи, но она упрямо тянула вперед тяжеленную повозку — самодельный передвижной перевязочный пункт, «карету горя», как называли ее солдаты. Лошадь ее убило осколком, и теперь барышня, найдя раненого и взвалив его на свою «карету», сама, впрягшись в оглобли, тащила повозку в госпиталь… В историю эта девушка вошла как Даша Севастопольская.
Сегодня Дашу уже мало кто помнит, а ведь это ее изобразил Франц Рубо на полотне знаменитой панорамы «Оборона Севастополя 1854–1855 гг.» на Историческом бульваре. Будете в Крыму — зайдите, посмотрите: вот она с коромыслом и ведрами воды, из которых пьют защитники бастиона. Первая в русской армии фронтовая сестра милосердия на поле боя, одна из легенд Крымской войны.
Она промывала раны водой с уксусом, перевязывала ветошью раздробленные руки, простреленные ноги, окровавленные головы, давала раненым глоток вина, чтобы было не так больно — никаких медикаментов у нее не было.
Но как она вообще оказалась на фронте?
Родилась Дарья Михайлова в 1836 году не то под Казнью, не то неподалеку от Севастополя, в поселке Сухая Балка. Отец — простой матрос. Мать, прачка, рано умерла, и все хозяйство свалилось на Дашины плечи. А в 1853 умер и отец, и осталась она круглой сиротой. Соседки шептались: девка, похоже, помешалась с горя! Отстригла косу, надела моряцкую одежду, продала корову-кормилицу, купила лошадь, телегу, поставила на нее бочку с водой. А еще зачем-то накупила уксусу и ветоши...
Даша не помешалась. Она собралась на войну. Военные действия вела в Крыму Россия с коалицией Великобритании, Франции, Османской империи и Сардинии. А поводом стал спор Православной и Католической Церквей за право опеки над святыми местами в Иерусалиме и Вифлееме, находившимися в турецких владениях. В начале 1853 года Россия потребовала от турецкого султана согласиться на ее протекторат над всеми православными в его владениях, тот отказался, и началась война — сначала на Балканах, а в 1854 году десант антироссийской коалиции высадился у Евпатории.
Наши войска отступали. Юная Даша Михайлова оказалась в одном из обозов, направлявшихся в Севастополь. Она хотела было стать маркитанткой — готовить и стирать для солдат, подвозить им воду и припасы, но обстановка менялась так стремительно, что ей пришлось превратить свою повозку в перевязочный пункт.
Никакого медицинского опыта у Даши, понятно, не было, но были сноровка, терпение, усердие и море сострадания. Положение наших войск ухудшалось день ото дня. Маркитантки мало-помалу покидали обоз, уезжали на север, где было безопаснее. Но Даша осталась. В зажатом блокадой, голодном полуразрушенном Севастополе она заняла какой-то заброшенный дом, выгребла оттуда мусор, как могла, привела помещение в порядок, и стала эта хибара Дашиным «госпиталем». Девушка привозила туда раненых с передовой.
Помощниц у нее поначалу не было — даже в настоящих госпиталях катастрофически не хватало санитаров. А солдаты гибли тысячами. Многие раненые по несколько дней мучительно умирали, лежа на голой земле, просто потому, что им некому было помочь. Как вспоминал великий хирург Николай Пирогов, «горькая нужда и медицинское невежество соединились в баснословных размерах».
И тут — Даша со своей «каретой горя». Ее узнавали, звали, она спасала уже одним своим видом, одним добрым словом. Спасала не только русских. За турками, французами, итальянцами, англичанами она ухаживала наравне со своими. Местные жители несли в Дашин «госпиталь» одеяла, тряпье для перевязок, медикаменты — какие могли. Появились помощницы — матери, дочери и жены севастопольских моряков. Они дежурили в «госпитале», перевязывали и выхаживали солдат.
А тем временем в Петербурге под покровительством великой княгини Елены Павловны, вдовы младшего брата Николая I, 5 ноября 1854 года была учреждена Крестовоздвиженская община сестер милосердия — первая в мире чисто женская медицинская служба помощи раненым, прототип Международного движения Красного Креста. Инициатором ее создания стал профессор Пирогов. Он и повез на фронт — буквально через день после торжественного учреждения — первую группу врачей и сестер милосердия, объединенных в три отряда.
Кого только не было среди волонтерок: и сестра писателя и дипломата Александра Грибоедова Екатерина, и дочь сенатора, внучатая племянница фельдмаршала Кутузова Екатерина Бакунина, и баронесса Лоде... И конечно, сирота-прачка Даша Михайлова. Вместе с другими севастопольскими женщинами она также поступила под начало великого хирурга, который всего за двенадцать дней сумел навести порядок в крымских госпиталях.
Пирогов и раньше был наслышан о Даше и так ею восторгался, что сперва сильно смутил девушку, которая потом даже ассистировала ему на операциях. А вот уехать с Пироговым и другими сестрами милосердия в столицу она не согласилась, осталась в Севастополе и взялась организовывать там такую же общину. И получилось! Сестры севастопольской общины ухаживали за инвалидами Крымской войны и опекали девочек-сирот, дочерей погибших матросов.
Сам император решил наградить отважную девицу золотой медалью «За усердие», пожаловал 500 рублей серебром — очень большая сумма по тем временам! — и пообещал выплатить еще тысячу, когда она выйдет замуж. Свое обещание выполнил. Что же касается медали, Дарье, не имевшей ни воинского звания, ни дворянского титула, дали ее «вне всяких правил». И приказ о награждении объявили по всему Черноморскому флоту, к которому она формально отношения не имела.
Такие же золотые медали «За усердие» на Владимирской ленте получили и другие севастопольские героини — сестры Екатерина, Васса и Александра Крыжановские (Александре было всего одиннадцать лет). Была у Дарьи и еще одна медаль — «За оборону Севастополя».
О том, как жила Даша Севастопольская после Крымской войны, известно мало. Незадолго до сдачи Севастополя летом 1855 года она вышла замуж за рядового Четвертого ластового экипажа Максима Хворостова. На подаренные императором деньги они купили в приморском поселке Бельбек трактир, прогорели, уехали в Николаев, но у них вроде бы и там не сложилось. Впрочем, вокруг легендарной героини немало мифов и домыслов.
Действительно ли это она запечатлена на фотографии последних участников обороны Севастополя, сделанной в 1901 году? Или Дарья не дожила до этих съемок? Где она похоронена? Доподлинно не известно. Но разве это главное? Память о самоотверженном служении ближним Даши Севастопольской — это тысячи сестер милосердия: она была первой.
