Что такое богадельня и чем она отличается от дома престарелых

- Что такое богадельня и чем она отличается от дома престарелых?

Так ответил священник, настоятель храма при котором такая богадельня существует. А как думаете вы, должна ли быть какая-то разница? И в чем именно проявляется богоугодность этого заведения?

Богадельня, учрежденная осенью 1994 года православным братством святителя Филарета Московского и общиной храма Всех святых, что в Красном Селе, имеет вполне светское официальное наименование - центр социальной защиты. Да и внешне она выглядит совсем обычно - пятиэтажное кирпичное здание в центральной части Москвы. Внутри тоже ничего необыкновенного не обнаруживается - все чистенько и просто. На каждого человека - жилая комната и полный санузел. В комнате столик, кровать, стул, полочка для книг. Работают здесь сестры, повара, есть директор, комендант.

В общем, так вполне мог бы выглядеть нормальный дом престарелых. Хотя, если быть точным, различия все-таки есть: живущие здесь бабушки именуются насельницами, матушками, комнаты - кельями, повсюду иконы, а до храма - от силы сотня шагов. Но многое ли меняется от того, что столовую назовут трапезной?

Конечно, все эти названия - только форма, но форма, выражающая реальное и очень глубокое отличие богадельни от любого другого подобного заведения типа дома инвалидов или престарелых. Именно подобного. Потому что дело не в противопоставлении: здесь хорошо, там плохо; здесь персонал добрый и внимательный, там - все бессердечные хапуги; здесь покормят, помоют и поговорят, там - разве что оборут бесплатно. Есть масса замечательных государственных и частных заведений. И все-таки...

Любой самый лучший дом престарелых ставит задачу обеспечить своим жильцам нормальное существование, достойную старость, окружить их заботой, которую, быть может, отказались взять на себя их родные. И поэтому так или иначе, во главе угла оказывается материальное благополучие, комфорт, возможность как можно дольше радоваться жизни, быть кому-то нужным, сохраняя активность и независимость.

А для человека, ограничившего себя только этими ценностями, старость - жестокое время. Ведь в этом списке нет ничего такого, чего нельзя было бы потерять! Легко можно лишиться всего, а взамен...? Впрочем, в доме престарелых и не обещают вечного, того, что остается с человеком навсегда, того, что невозможно отнять.

При создании богадельни цель ставилась иная. Настоятель храма Всех святых отец Артемий Владимиров сформулировал ее так: "Дать возможность православным старичкам подготовиться к вечности под сенью Храма Божия, что для большинства пожилых людей в наше время является несбыточной мечтой". На первый взгляд такие слова могут даже слегка шокировать, но посмотрите, как это выглядит на деле.

Выражение "пора о душе подумать" не на пустом месте родилось. И хотя "думать о душе" надо всегда, наступает в жизни человека момент, когда это становится просто-таки жизненной необходимостью. Нужно разорвать этот круг постоянных потерь и почувствовать впереди жизнь вечную.

Кроме того, забота о душе вовсе не исключает заботы о теле. Просто как-то само собой разумеется, что в богадельне должно быть чисто, уютно, что насельницы должны быть сытно накормлены, ухожены, что в разговоре нет грубости и хамства. По-другому и быть не может. А высокая духовная цель формирует духовные отношения между людьми и не дает "опускать планку".

И поэтому в богадельню никто никого не "сдает". Старушки сами сюда стремятся. И поэтому приходят сюда работать сестрами и выкладываются на все сто [женщины]. Не за зарплату (200-250 рублей), не оттого, что больше некуда пойти. Спрашивают: "Нужна ли я? Что надо делать?", проверить себя хотят. Поэтому внутри этого пока небольшого мира все ощущают себя одной семьей. Так и обращаются друг к другу: матушка, сестра, батюшка.

ТЕРПЕНИЕ КАК ИНСТРУМЕНТ ТРУДА

Елена Александровна, директор богадельни:

"Рано еще о нас писать. Если посмотреть беспристрастно, то организационно и финансово мы находимся в тяжелой ситуации. На одном порыве далеко не уйдешь, ситуация часто складывается так, что ничего не удается, и так в течение долгого времени. Чувствуешь, что доходишь до точки. Иногда хочется все бросить, забыть. Но если сможешь пережить этот рубеж, то наступает облегчение. Как будто все разрешается само собой. А ведь в нашей работе терпение является самым необходимым инструментом труда. Если не научишься прощать и мириться со старческими немощами - данностью, и от которой никуда не денешься, то не сможешь здесь работать.

Никогда не думала, что мне придется работать в богадельне. А вообще сначала пришел сюда муж. Он -военный. Закончил службу. Мы услышали отца Артемия по радио и очень захотелось его увидеть. Муж пришел и просто стал помогать восстанавливать храм. А потом и сын с дочкой сюда стали ходить в церковноприходскую школу. Потом уже и мои знания понадобились. По специальности я техник-организатор гостиничного хозяйства. Начинала здесь как начальница патронажной службы, организовывала уход на дому. Там, на патронаже мы чаще всего и узнаем наших будущих насельниц. Мы берем тех, кто нисколько не может жить самостоятельно, кому просто помочь некому, ни родственников, никого."

Елизавета Васильевна, возглавляет патронажную службу:

"Прежде всего это старые и немощные люди. Чтобы вы поняли, о чем идет речь, расскажу такой случай. Ухаживали мы за одной бабушкой, которая жила в коммунальной квартире одна, совсем больная. Однажды приходим к ней, а дверь никто не открывает. Прошло несколько часов. Чувствуем, надо взламывать. А сразу ломать не будешь, так как могут обидеться, да и врываться как-то неудобно. Мы ведь люди новые. Когда мы все же взломали дверь, то увидели старушку, беспомощно лежавшую на середине комнаты. Должно быть, она пошла открывать, но потеряла сознание и упала. Мы подняли ее, помыли, уложили в постель..."

НАСЕЛЬНИЦЫ

В богадельне проживают пока тринадцать женщин и лишь один мужчина - престарелый монах о.Алексий.

Елена Александровна, директор:

"Самой первой в богадельню попала Анастасия Михайловна. Она узнала через других людей, что сюда можно устроиться. Тогда все только строилось. Ей сначала помогали на дому. Ведь она, слепая, ходила с палочкой в Ильинский храм на Преображенке. Как она ходила - смотреть было страшно. Каждый день, пока могла утром и обязательно вечером. Я не знаю, как машина ее не задавила. Она же не видела, где идет. Но постоянно с ней находиться никто не мог и провожать ее каждый день в церковь не было никакой возможности. А у нее настолько крепкое желание было попасть в богадельню, что она каждый день спрашивала: "Ну что там? Что там еще сделали? Окна застеклили? Я буду там жить! Навесили двери?" Настал наконец такой день, когда она это узнала, (она из меня это выпытала) собрала свои вещи в узелок. Мы ехали даже не на машине, мы "ехали на себе", просто на трамвае приехали."

Лена, сестра:

"Меня зовут Лена, по профессии я медсестра. Работаю здесь недавно, год. Приехала из Тверской области. Мне очень нравится моя профессия, а у нас там безработица, поэтому пришлось уехать в Москву. И один знакомый, он здесь при храме работает, привел меня сюда. Мне понравилось. Я работала дежурной сестрой и еще медсестрой подрабатывала.

Есть у нас матушка Серафима, она монахиня, ей 97 лет. У нее болезни, я бы сказала, совсем не легкие, но она их так мужественно переносит и благодарит Бога за все. (И Он дает ей силы, поддерживает.) Она работает еще, вместе с помощниками составляет "толстенький" православный календарь. С помощниками, ведь она сама писать уже не может, ничего не видит, плохо слышит, но голова у нее светлая...

Она два института закончила: медицинский и литературный, была членом Пушкинского общества. К ней народ все время ходит за советом, за поддержкой. Вот я, например, очень хотела поступить в медицинский институт, но думала, что это нереально. А она меня просто заставила сдавать экзамены и я ей благодарна за это, потому что все получилось.

Матушка Серафима всегда веселая, жизнерадостная. С ней, может быть, физически работать тяжело, она практически неподвижная, но она духовно как-то поддерживает, разговором, шуткой. Говорить с ней легко, а физический труд - его и не замечаешь.

Некоторые старушки погружены в свои болезни. И вот они себя накручивают: и то у меня болит, и это -получается, что болезнь еще обостряется. И когда заходишь к таким людям, чувствуешь, что и тебе как-то тяжело становится от их болезней. И надо с ними поговорить, выслушать все, даже если они повторяют это по десять, может быть, раз за день. Спокойно надо все это воспринимать и как-то все-таки им помогать. Они поговорят и им становится лучше, они даже про болезни свои забывают."

Анна Кузьминична, насельница:

"Я сразу предупредила, что буду работать, поскольку силы есть. Александр Федорович, староста, поручил мне распределять гуманитарную помощь.

Раньше я работала лаборанткой на деревообрабатывающем заводе, что через забор от храма. После смены в храм заходила. Потом у меня супруг заболел. Мы были с Игорем не венчаны, и отец Артемий приехал к нам и на дому нас венчал. Первый раз Игорь причастился, говорит: "Мне так хорошо, не могу сказать как". Встал на ноги.

Потом у Игоря случился инсульт. Он умер. У меня осталась двухкомнатная квартира, я отдала ее храму. А сама - в богадельню, только я просила, чтобы дали самую большую комнату, а то у меня будут гости.

Я никогда не представляла, как должна богадельня выглядеть. Когда сюда пришла, увидела помощь и чисто человеческую, душевную, и телесную. Не знаю, как дальше будет.

Конечно, у всех характеры разные.

Есть у нас больная старушка Елена Ивановна. Она причитает: "Зачем я здесь появилась? Лучше бы я сюда не приезжала". Она недовольна, как за ней ухаживают.

Или N.N. С ней бывает трудно сестрам, она сейчас разбаловалась. Она старая, у нее моча не держится. Как-то раза два я к ней в комнату заходила, удивилась, какая у нее белоснежная постель. Каждый день ее меняют. И хотя ей предлагали взрослые памперсы, она отказалась от них. "Зачем мне памперсы - это же синтетика? Вам все равно делать нечего. Постираете".

Но вообще-то она очень добрый человек. [Эта женщина потеряла в финскую войну мужа, а в Отечественную - двух детей. Осталась одна. Несмотря на слабое здоровье, почти каждый день ездила из пригорода в храм.]

Получается парадокс. Ведь, казалось бы, у нас, старых, должно быть больше любви. А у нас ее нет. И больше любви как раз у молодых сестричек, что за нами ухаживают.

Надо ухаживать за бабушками, которые капризные, которые хотят только себе внимания. И если спокойно, с любовью будешь с ними обращаться, эти бабули меняются. Наша Елена Ивановна меняется. Сегодня она уже говорит: "Слава Богу. Благодарю Господа, что сюда попала. Как здесь хорошо!"- она ест и сама с собой разговаривает."

ЧЕМУ УЧАТ БАБУШКИ

Татьяна, сестра:

"Насельниц у нас не так много, поэтому не так много физической работы. Гораздо больше уходит душевных сил. Однажды моя приятельница меня пожалела. Раньше она работала в доме престарелых. По ее словам, там они проще обходились с бабушками и ставили их сразу "на место". Здесь такого обхождения себе не позволишь, нужно действовать с любовью и вниманием. Ради этого дела люди бросили свою прежнюю работу, хотя она их одевала, обувала, кормила. Ведь те, кто только приходит в храм, очень хотят быть полезными, делать какое-нибудь конкретное дело.

Я сама все время спрашивала отца Артемия о том, что я могу делать. Теперь я работаю в богадельне. Бабушки здесь, как дети, требуют особого внимания. Но к ним сильно привязываешься. И у них есть свои привязанности. Например, они любят, чтобы их мыла совершенно определенная сестра. У нее выходит по-матерински, с заботой. А они это ценят. Бабушки с трудом изменяют свои привычки."

Елена Александровна, директор:

"Сестры работают сутки через трое. И ночь, и день. Дают лекарства, измеряют давление, ставят клизмы. Всем, кто здесь работает, очень достается. Сил много надо. Терпения много надо. Кто общается со старенькими людьми, тот знает, как тяжело с ними. Надо лавировать, чтобы чувствовать, что человек не обижается, а это очень сложно. Нужно этому учиться. И бабушки нас учат. Мы с них пример берем, и не только в этом. Главное, у них удивительная сила духа. Вот чему поучиться!

Это не просто работа, это - служение. У меня ощущение бывает, что это проверка себя. Бабушка мне какая-то неприятна, а смогу ли я себя пересилить? Вот я стою в храме, слушаю проповедь, а смогу ли я жить так, как мне говорят? Сам себя познаешь, душа работать начинает. Многие за этим приходят. Не отработать, нет, душа просит отдать. Не брать - отдавать. Потребность отдавать любовь. Вот так, чтобы приходили за зарплату, такого не было."

УНЫНИЕ

Лидия Павловна, сестра:

"Я лично с работой обычного дома престарелых не сталкивалась, но по рассказам могу представить. Там тяжело. Вот у меня сейчас 5 человек - и это уже какие сложности. А там все тяжелобольные, и их там человек 80 на одного дежурного. Там намного тяжелее. И поэтому нет возможности столько внимания каждому уделять. А здесь все налажено. Белья хватает, две прачки работают. Мы, сестры, обед старушкам носим, обихаживаем их, моем. Они у нас ухоженные.

Главная проблема, с которой я сталкиваюсь в работе, - это не физическое, а их душевное состояние. Многие находятся в глубоком унынии. Кто-то от семьи оторвался, кто-то, как говорится, уже вообще старенький, дряхленький. И вот это "унынное" состояние действует не только на них, но и на нас. Мы вечером буквально выжатые - не физически, а морально. Но у нас-то, конечно, есть выход, мы здоровы, идем в храм, ко Христу, к чудотворным иконам, - вот этим и спасаемся. А как спасти наших бабушек от уныния - это проблема.

Это не у всех, конечно. Вот есть у нас матушка Лаврентия и матушка Серафима. Они монахини, всегда с молитвой. К ним настолько приятно войти, они всегда веселые, всегда приветливые. Несмотря на то, что они совершенно больные, очень старенькие. Матушка Лаврентия, когда разболеется, всегда приговаривает: "Притворенная я старуха", что значит: "Я только притворяюсь"."

ДУША НЕ РАБОТАЕТ

Монахиня Лаврентия, насельница:

Лет мне немножко, только 83 года. Родилась в Рязани. Потом я переехала в Жуковский под Москву. Там вышла замуж. Я никогда не думала быть монахиней. Я была от мала до велика: пионерка, комсомолка, коммунистка. В 40 лет я сильно заболела - к Богу пришла, потому что болезнь душу пробудила. С мужем мы прожили 24 года. У нас был сын, но во время эвакуации в войну он умер. Мужу меня хороший был: не пил, не курил. Когда стала звать его венчаться, он не пошел. А потом подал на развод. Был суд. Одна женщина выскочила и крикнула: "Мужа сменяла на Бога!" А муж правильно сказал: "Я ей буду только мешать".

Жила в Мытищах одна. С 1962 года я уже на II группе инвалидности. Из райсобеса ко мне стали ходить, два раза в неделю приходили. Но кто меня там в церковь отведет, а осенью скользко - я совсем не могу ходить. Здесь же все рядом: встала - пошла. Тут кормят, обслуживают меня, убирают в комнате. Все хорошо, одно плохо: нет скорбей. У меня нет скорбей - душа не работает."

ИЗ СМЕРТИ В ЖИЗНЬ

Елена Александровна, директор:

"Батюшка Алексий, наш насельник, говорит, что в этих стенах молитва должна быть постоянной. Это защищает, объединяет, шероховатости между людьми сглаживает.

Есть стремление жить церковной жизнью. Можно ведь и дома за нашими старичками ухаживать, но если человек живет церковной жизнью, то ему надо сходить в храм хотя бы раз в неделю. Москва - не деревенька какая-то с храмиком, куда они могли бы до последнего ходить! И вот такая бабушка где-нибудь на 15-м этаже обитает, даже до лифта дойти не может. А здесь человек, можно сказать, живет в храме.

Сейчас они уже в том возрасте, когда готовятся к смерти. Ведь не только живут по-христиански, но и умирают тоже. Сегодня культура этого уже потеряна. Раньше человек перед смертью причащался, исповедовался, словом, проходил все необходимые этапы. Он очень спокойно встречал смерть, не боялся смерти, ждал этого момента. Здесь стараются поддержать человека, чтобы не было, как сейчас хотят иногда, сделайте мне укол - и все. Это сложно, но есть у нас несколько человек, которые ждут смерти как освобождения, как встречи с Богом, не боятся. А остальные пытаются им подражать, тянутся за ними. Они как такой критерий."

Елена Александровна:

"Поскольку патронажные сестры работают в больницах, в коммунальных квартирах, приходится сталкиваться с людьми неверующими. Представьте ситуацию. Живет в коммунальной квартире бабушка. Соседи ждут ее скорой смерти, намереваясь занять ее комнату. Когда мы там появляемся, они встречают нас буквально как своих врагов. Но в дальнейшем отношение изменяется. Некоторые даже сами начинают заботиться о своей пожилой соседке и помогать ей.

Или еще другой случай. Лежала одна наша монахиня в больнице, в отделении гнойной хирургии. Часто там в полном одиночестве умирают забытые всеми тяжело больные. А к нашей пациентке приходили, ухаживали за ней, принесли иконы, молились вместе с ней. Сначала соседям это казалось диким, странным. Через некоторое время привыкли. В большинстве своем это люди пожилые, неверующие. Здесь же для них приоткрылось совершенно иное жизненное измерение. Так порой наш уход за одними людьми превращается для других в открытие новой жизни."

СТАТЬ БЕРЕЗОЙ В РОЩЕ...

Марина, сестра:

"Богадельня - это прежде всего семья. Здесь действительно нужно становиться сестрой. Скажем, в больнице чувство локтя несомненно есть, но главное -профессионально делать свою работу. Здесь же решается совсем не легкая проблема, как говорил один мой друг, - стать не сосной над обрывом, а березой в роще."