Можно ли завести домашнее животное, если скучно или надо чем-то занять детей? Можно. А усыпить питомца, который состарился, болеет и уже не радует тебя? Наверное, можно. Но я не могу...
Когда мне было лет десять, мы с мамой гуляли в парке на Елагинском острове. Стояла теплая весна, вокруг прудов цвели кувшинки, летали синие стрекозы. Вдруг я увидела птичку, лежавшую у самой воды и следившую за мной испуганным глазом. Мы с мамой подняли птенца, так и не сумев определить, ворон это или грач: он был слишком мал. На беду, у него еще и не хватало одной ноги. Было понятно, что если оставить малыша, то он погибнет, поэтому мы принесли его домой и сразу дали имя — Карка.
Пришлось купить клетку, потому что в то время у нас был кот. Птенцу было трудно двигаться, он довольно неловко прыгал на одной ноге и отказывался клевать семечки. Правда, потом освоился и привык к людям довольно быстро. А когда наш кот выходил на улицу, мы даже выпускали Карку из клетки. Вскоре Карка стал совсем ручным, и мама решила, что можно попытаться сделать ему нечто вроде маленькой деревянной ноги. Этот странный протез она мастерила долго из каких-то палочек, клея и ниток. Когда дошло до укрепления протеза, дело не заладилось, и затею, увы, пришлось оставить.
Инвалиду Карке жилось у нас хорошо. Он шустро прыгал на своей одной ноге, а через год превратился в красивого ворона. Птица была умная, и мама говорила, что мы непременно научим его говорить. Но до учебы дело так и не дошло. Однажды утром мы нашли Карку в клетке мертвым. Помню, как я горько плакала. С тех пор я больше никогда не пыталась завести дома птиц...
Впрочем, у нас всегда были собаки и кошки. В шестидесятые годы русская интеллигенция подалась в деревни, и мы не были исключением. Там у нас появились еще и кролики, куры и корова Доча. Кроликов мы резать не могли, и потому плодились они нещадно, приходилось раздавать их соседям. Куры несли яйца, изредка попадая в суп, хотя тоже не без слез моей мамы.
Вот и в Париже, куда я переехала в 1980 году, с нами всегда жили собака и кошка. К расходам на свой малый животный мир мы прибавили траты на участкового ветеринара и медицинскую страховку. Эта страховка стала нашим спасением, потому как собака оказалась существом слабым. Прожила 17 лет, но болела постоянно: операции, профилактика, уколы, витамины, лекарства... Расходов не счесть! Мне часто говорили: «Усыпи ты ее, ведь она обходится вам в бешеные деньги, почти как уход за машиной». Но так как машины у нас никогда не было, я предпочитала тратить средства на нашу собачку. И когда она болела, все мое существо болело за нее, а когда болела я, то она залезала на кровать, прижималась ко мне своим тельцем и будто вытягивала хворь.
Думаю, что многие, кто хоть раз в жизни сталкивался с болезнью и смертью четвероногих друзей, понимают, что невозможно через пару дней пойти в зоомагазин и купить нового и здорового друга. Так что рано или поздно обязательно приходит мысль, что наши жизни и души связаны с братьями меньшими, как на этом свете, так и на том. А вслед за тем у человека верующего возникает вопрос: почему животные болеют и умирают, как люди, ведь они не совершили никаких грехов, в отличие от Адама и Евы? И если ответ на этот вопрос требует отдельного, даже богословского разговора, то с тем, как человеку дóлжно относиться к животному, дело обстоит все-таки проще.
Сегодня все чаще современные городские люди, всюду и во всем спешащие, заводят себе четвероногое существо заведомо утилитарно: от одиночества, на забаву себе или ребенку, для охраны собственности. А потом — отработал, состарился, заболел, надоел... И почти без сожаления, со словами: «ой, нам так жалко собачку, но что поделаешь?.. ей так будет лучше», — хозяева отправляются к ветеринару усыпить старого питомца, а потом — за покупкой молодой и новой животины. Какие уж тут душевные переживания. И, увы, собака из помощника, спасающего в Альпах занесенных снегом путников, из поводыря, из друга и меньшего брата, превращается в какой-то инструмент, если угодно, в «спецназ».
Пытаясь разрешить свои сомнения, я поделилась однажды ими с дядей своего мужа — архиепископом Василием (Кривошеиным). Монах, молитвенник, проживший на Афоне почти тридцать лет, патролог и известный богослов — кто, как не он, мог просветить меня в таком, казалось бы, простом вопросе. Помню, как он даже немного удивился. Ведь для него эта волновавшая меня проблема была ясно и просто разрешимой. Он сказал мне тогда: «Дух Божий призывает нас любить все живое, беречь и не повредить это — ни животное, ни цветок, ни букашку не растоптать. Он призывает нас сострадать всякому существу. На Святой горе у нас было много всякой живности, которая как бы сопутствовала всей монашеской братии на протяжении долгих времен. Афон в первозданности сохранил множество разных птиц, редких разновидностей бабочек, были и дикие волки, и лисы, а кошек видимо-невидимо. Они были очень уважаемы монахами, так как уничтожили почти всех змей и мышей. И так как я долго работал в библиотеке, то это был настоящий подарок для меня. Книги от грызунов были спасены! Кошки домашними животными у нас не признавались, а потому жили свободно. Знаю, что и святой Силуан Афонский, задумываясь о смысле взаимоотношений человека и животного мира, призывал к бережному обращению с ними». Тот разговор с владыкой Василием был для меня очень важен: ведь кто, как ни аскеты и молитвенники со Святой горы, так чтущие животных, с такой любовью заботящиеся о них, должны быть нам примером для подражания.
Позже, при чтении «Самопознания» Николая Бердяева, меня поразили строки: «Жгучую, пронизывающую жалость испытывал я часто, когда смотрел в глаза животных. Есть выражение глаз страдающих животных, которое нельзя вынести. От этого взгляда вся скорбь мира входит в вас». Это действительно так. Главное — взглянуть в эти глаза.
А еще вспоминаются слова псалмопевца: «Всякое дыхание да хвалит Господа» (см. Пс 150:6). Церковь помнит заповедь, данную Богом: Владычествуйте над рыбами морскими [и над зверьми,] и над птицами небесными, и над всяким скотом (Быт 1:28). Эти заповеданные отношения ярче всего проявляются в житиях святых, многие из которых связывали свою жизнь с животными. Так, святой врач-бессребреник Косьма совершал исцеления в городах, а в пустынях призревал бессловесных, и все твари, страдающие тем или иным недугом, шли за ним следом. Преподобный Антоний Великий, один из первых пустынников, заложивший основы монашества, считается покровителем животных. Он жил в Египте и был известен тем, что разговаривал с животными и птицами. На многих иконах мы видим изображения животных: на иконе святых Флора и Лавра — кони, рядом с Модестом Иерусалимским — собака, Святой Сергий Радонежский — с медведем, на иконе священномученика Власия, епископа Севастийского — быки, мученик Трифон — с ловчей птицей, святой Герасим Иорданский — со львом.
И хотя во всем мире ученые пытаются понять происхождение Земли и даже осмыслить божественную суть природы, но мы почему-то, находясь на краю экологической гибели, упорно продолжаем разрушать свой рай на земле. А безудержная эксплуатация сопровождается еще и жестоким отношениям к четвероногим существам. И все-таки есть то, что нам неведомо: может статься, что они, обиженные, униженные, погубленные нами, молятся по-своему о нас в раю небесном о нашем исправлении…
