Мы говорили о Моисеевом Законе и о том, как именно с его помощью толпа рабов, бежавших из Египта, превратилась в народ Божий. Но когда в Новом Завете Христос ссылается на книги Писания, Он обычно говорит о них так: «Закон и пророки». Значит, пророки были не просто приложением к этому Закону, а чем-то настолько важным, что даже Закон без них не был полон? Не случайно и сегодня в синагоге чтение Торы (Закона) обязательно сопровождается чтением отрывков из пророческих книг.
Кто же они такие, пророки? Все знают величайшего из них, Исайю, многим знакомы хотя бы по имени Иеремия и Иезекииль, и уж конечно все слышали хоть какую-нибудь историю, связанную с Даниилом. А огненный пророк Илия, первым выступивший против язычества и распутства своих современников, стал одним из самых почитаемых святых на Руси (жаль, что гораздо меньше известен его ученик Елисей).
Но есть пророки, которым повезло меньше. Мы называем их «двенадцать малых пророков», и вряд ли кто перечислит без запинки хотя бы их имена. Впрочем, малыми они выглядят лишь по объему книг, носящих их имена. На самом деле, это были великие люди — и о них стоит вспомнить.
После смерти царя Соломона единое государство распалось, чтобы уже никогда не собраться вместе: Северное (Израильское) царство отделилось от Южного (Иудейского), устроило собственные святыни и зажило самостоятельно. Народ не просто разделился на две части, он, похоже, всё дальше и дальше удалялся от того образца, который был ему некогда явлен на горе Синай.
О политической и общественной жизни того времени Библия говорит очень скупо и нелестно. Имена сменяют друг друга, но суть остается прежней: «В тридцать восьмой год Азарии, царя Иудейского, воцарился Захария над Израилем и царствовал шесть месяцев. Он делал неугодное в очах Господних, как делали отцы его. И составил против него заговор Селлум, сын Иависа, и поразил его пред народом и убил его, и воцарился вместо него, и царствовал один месяц. И пошел Менаим, сын Гадия, и поразил Селлума, сына Иависова, в Самарии и умертвил его, и воцарился вместо него»...
Но на этом безрадостном фоне начинают звучать новые голоса — голоса пророков. Первым и самым известным из них был пророк Илия, он оставил учеников, в том числе и Елисея, все они были, что называется, профессионалами: прошли соответствующую подготовку, заняли соответствующее место в обществе. Но, видимо, этого было недостаточно...
Это произошло где-то в середине VIII века до н. э. в Вефиле, в одном из полуязыческих святилищ Северного царства. Местный священник по имени Амасия заметил, что народ не довольствуется простым исполнением ритуалов, он прислушивается не столько к привычным словам молитвы, сколько к тому, что говорит некий странный пришелец, кажется, и вовсе южанин по имени Амос. И что же он говорит? Предвещает царю гибель, а всему народу — плен в далекой земле! Нет, такое никак нельзя было потерпеть. «И сказал Амасия Амосу: „Провидец, ступай отсюда в землю Иудеи, там ешь хлеб, там и пророчествуй. А в Вефиле больше не пророчествуй, ведь это царское святилище“» (Цитаты из пророческих книг я привожу в собственном переводе. — А. Д.). Амос отвечал так: «Я не пророк, не пророческий сын, я ухаживал за скотом и собирал смоквы. Но Господь взял меня от стад и сказал: „Ступай, пророчествуй народу Моему, Израилю“».
Священник говорит на языке «канонических территорий»: дескать, тут у нас свои святыни, нечего тебе тут делать, ступай, откуда пришел. А пророк отвечает ему, что он не обучался пророческому ремеслу, он не профессионал. Он вообще никто — то ли пастух, то ли земледелец. Дело вообще не в нем, а в той вести, которая передана ему. И если есть что-то особенного в его личности — это неумение молчать, когда ему открыто Слово Господне. Сам он говорил об этом так: «Если в городе в рог трубят — разве не испугается народ? Если бедствие пало на город — разве не Господь его послал? Ведь не делает Владыка Господь ничего, не открыв замысла Своего служителям Своим — пророкам. Лев заревел — кто не устрашится? Владыка Господь заговорил — кто сможет не пророчествовать?
И о чем же он так пламенно возвещал израильтянам? Если особо не прислушиваться, то на первый взгляд как будто призывал их к неукоснительному соблюдению религиозных обрядов: «Хоть каждое утро приносите свои жертвы, хоть раз в три дня — десятины... повсюду кричите о дарах добровольных, вы же любите это, сыны Израилевы!» Да, эти люди были очень благочестивы... на свой лад. Чем больше религиозных обрядов, тем больше благочестия, не так ли? Тем угоднее они Богу?
Только Бог устами Амоса возвещал им совсем другое: «Мне противны, ненавистны ваши празднества, неугодны мне собрания ваши. Принесете всесожжения и жертвы — не приму... Пусть потечет правосудие, как вода, праведность — как непересыхающий поток!» Оказывается, с Богом невозможно «договориться», принося Ему щедрые дары. Нужно еще и праведно жить, причем эта праведность касается не только личного благочестия, но и отношений с другими людьми. Справедливость и милосердие намного важнее для Него, чем неукоснительное исполнение обрядов — тем более, что и обряды становятся всё более языческими там, где люди забывают о главном.
«Ибо так говорит Господь дому Израилеву: ищите Меня и будете живы!» — такой универсальный призыв обращает к израильтянам Амос. Закон предписывал, как совершать богослужение и как строить жизнь внутри общины, но никакой закон, конечно, не мог предусмотреть всех тонкостей и деталей. Вместо того, чтобы дополнять детали, которых нет у Моисея, пророки, начиная с Амоса, напоминают о главном принципе: неустанно искать Бога, стремиться к Нему, познавать Его. И только так может выжить народ Божий, только этим может жить человек.
Впрочем, Амос говорил не только об израильтянах. У него впервые прозвучала и весть о том, что Господу дороги все народы, что избранничество Израиля — вовсе не повод для гордости, а особая ответственность. Да, Господь некогда создал этот народ для Самого Себя, когда Он вывел толпу рабов из Египта и даровал ей Закон... но разве только об израильтянах его забота? «Сыны Израилевы, не то же ли вы для Меня, что и сыны Эфиопии? — пророчество Господа! — Израильтян Я вывел из земли египетской, а филистимлян — с Крита, а сирийцев — из Кира».
Вот еще одна очень важная тема пророческой проповеди: единство человечества, всеобщность спасения. Израиль играет особую роль в этом замысле Божьем, но замысел касается не одного только народа, а всех людей.
