М.: Никея, 2017. — 304 с.,
Книга Марии Свешниковой, журналистки и дочери протоиерея Владислава Свешникова, получилась лирическая, задушевная и в то же время беспощадно откровенная. В ней звучат голоса Сергея Шмемана, Сергея Шаргунова, Ксении Асмус, диакона Владимира Правдолюбова и детей других известных священников. Не каждый решится приоткрыть дверь в свою жизнь и пустить в свой дом чужих людей, а герои этой книги — решились. Впрочем, дома их родителей всегда оставались действительно «открытыми домами». Здесь всегда сохранялись традиции старой культуры и духовности.
Семейные истории складываются в многоцветную мозаику, картину жизни второй половины ХХ века, на которую пришлись детство и юность рассказчиков. И это действительно живая история России, отразившаяся в судьбах интеллигенции, выбравшей путь священства.
В этой книге воспоминания разные: уютные, юмористические, горькие. Каково было сознательно прийти к вере и мужественно хранить ее в годы атеизма? Каково было ощущать свою «инаковость» в комсомольско-пионерском окружении? Каково это — «делить» любимого папу с прихожанами, которые круглосуточно осаждают батюшку? Об этих и многих других проблемах семьи священника рассказано с предельной исповедальностью.
Книга захватывает с первых строк, ведь в ней, помимо частного быта, есть и истории скрещения судеб, упоминаются знаковые для русской культуры и Русской Церкви имена: Иоанн Мейендорф, Александр Шмеман, Леонид Кишковский, Иоанн Крестьянкин, Таврион Батозский, Николай Фудель, Николай Емельянов…
В рассказах «поповичей» о своих семьях — любовь, уважение и благодарность родителям. Образ отца, светлый, бескорыстный, трепетный — вот что делает эту книгу интересной для всех, кто начинает свой путь ко Христу.
Наверное, каждый из рассказчиков может подписаться под словами Владимира Правдолюбова, сына протоиерея Сергия Правдолюбова: «Бывало, что я своей по-юношески рациональной мыслью пытался критически проанализировать евангельский текст, а когда слышал читаемые отцом за богослужением исполненные Божественной силы слова Господа Иисуса Христа, то все эти попытки рационализировать слово Божие расшибались в пух и прах: Бог говорил со мной голосом моего отца, голосом, который я слышал с младенчества, с детства».
