Если бы рыба могла спросить, как ей быть рыбой, мы бы без тени сомнения могли ответить ей – плавай в воде, питайся, мечи икру, и будешь тем, что ты есть. Но когда человек спрашивает, как быть человеком, мы сталкиваемся с очевидной невозможностью дать исчерпывающий академический ответ.
Древний философский вопрос – Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем? – положил начало нескольким научным дисциплинам, основным предметом исследования которых является человек, его происхождение, и предназначение.
Эволюционная теория предлагает видеть в человеке высокоорганизованного примата, в результате эволюции вышедшего на невероятно высокий по сравнению со всеми прочими обитателями Земли уровень. Собственно, эта теория в современной науке сегодня рассматривается как единственная модель развития человека, поскольку обладает наибольшей объясняющей способностью. Хотя, даже ближайший научный единомышленник Дарвина – Альфред Уоллес (который, кстати, и ввел в научный обиход термин «дарвинизм»), считал, что принцип естественного отбора не объясняет развитие человеческого мозга, многократно превышающего по своим возможностям необходимость выживания для человека. Он считал, что дарвиновская теория, при всей ее научной состоятельности, все же не может дать объяснения принципиальному различию способностей человека и животных. И потому предполагал, что эволюция человекоподобных обезьян в человека не могла обойтись без вмешательства некой «внебиологической» силы. Вот что Уоллес писал в своей статье, опубликованной в апреле тысяча восемьсот пятьдесят девятого года.
«Духовные запросы самых отсталых народов, таких, как жители Австралии или Андаманских островов, очень немногим выше, чем у иных животных… Как же в таком случае мог один из органов получить развитие, столь превышающее потребности его обладателя? Естественный отбор наделил бы дикаря мозгом, едва превосходящим мозг обезьяны, тогда как на самом деле его мозг только чуть-чуть менее развит, чем у рядового члена наших научных сообществ». Что же ответил Дарвин, когда Уоллес прислал ему экземпляр журнала с этой статьей? На полях Дарвин написал слово «Нет», несколько раз подчеркнул его и поставил множество восклицательных знаков. А ведь Уоллес не был профаном в эволюционизме, и сам принцип естественного отбора был открыт им одновременно с Дарвином. Видимо, все же есть некая неразрешенность в происхождении человека даже для ученых-эволюционистов. И некоторые вещи в научном описании этого происхождения им приходится принимать просто на веру.
Но по большому счету и это не так уж важно, по сравнению с другим вопросом: есть ли цель в существовании у такого, «самозародившегося» человека, и какова она?
Допустим, что и в самом деле человек произошел от обезьяны. Но каково же должно быть осмысление этого факта человеком, как существом мыслящим? Какой он видит свою цель, смысл своего существования, раз уж, вопреки естественному отбору появилась в нем эта способность – осмысливать мир вокруг себя, и себя в окружающем мире?
И тут остается единственный, на мой взгляд, вариант: в этом случае человеку просто необходимо было выдумать себе бога-творца, и некую высшую цель, которая бы придавала существованию человека смысл, выходящий за пределы его биологических потребностей. Примерно так и трактует происхождение религий мифологическая теория их возникновения. Но тогда получается, что смысла в существовании человека в общем-то и нету. Все смыслы – фикция, выдумка, игра не в меру разросшегося ума у одной из разновидностей высших приматов.
И здесь у религии колоссальное преимущество: религия предлагает человеку смыслы его существования, ответ на то самое – кто мы, откуда мы, куда мы идем. Потому что без этих смыслов человек по большому счету ничем не отличается от той самой рыбы. Которая просто – живет, размножается и умирает, не задавая себя подобных вопросов.
Фото Jim, www.flikr.com, фрагмент
