Помню, на самой заре нашей совместной жизни мы с женой, улыбаясь, смотрели, как ее папа стирает под краном полиэтиленовые пакетики. Обычные прозрачные пакетики, в которые продавщица насыпает макароны или сахар в магазине. Тесть старательно их мыл, потом вешал сушиться на прищепки, как белье. Что он с ними делал после, я не знаю. Видимо, как-то использовал. А мы смотрели на это со снисходительной улыбкой…
Сегодня я каждый день вспоминаю об этих его смешных пакетиках, только уже совсем иначе отношусь к такой бережливости.
Считается, что эпоха географических открытий давным-давно закончилась. Все острова, моря и материки уже открыты, никаких «белых пятен» на карте больше нет, а спутниковая съемка сделала абсолютно «прозрачной» всю поверхность нашей планеты. Однако миллионы мальчишек до сих пор мечтают открыть свой остров в бескрайних просторах мирового океана.
И вот, одному из них невероятно повезло: на излете XX века он сумел открыть новый остров. Даже не остров, а пожалуй что, целый материк. Но счастья это открытие ему не принесло. Напротив, первооткрыватель был повергнут в глубочайшее смятение тем, что ему удалось обнаружить.
Звали его Чарльз Мур, он был сыном владельца крупных химических компаний в США. Парень с детства любил океан, много ходил под парусом, благо – отцовский дом стоял прямо на берегу залива. И вот однажды, когда Чарльз уже был студентом Калифорнийского университета, он возвращался домой с очередной регаты на собственной яхте.
На этот раз он выбрал путь через Гавайский максимум, или, как еще называют эти места – «конские широты». Это огромный, пустынный и непопулярный у моряков район Тихого океана со слабыми ветрами и частыми штилями. В эпоху парусного флота штили вызывали здесь длительные задержки судов. Тогда из-за недостатка пресной воды морякам приходилось здесь выбрасывать за борт лошадей, которых они везли из Европы в Новый Свет.
Вот через эти безлюдные «конские широты» и решил пройти на яхте Чарльз Мур в 1997 году. То, что он там обнаружил, впоследствии было названо громким именем – Great Pacific Garbage Patch. Что в переводе означает – Великое Тихоокеанское Мусорное Пятно. Говоря проще, Чарльз Мур открыл самую большую помойку на нашей планете.
Спустя какое-то время плавания он вдруг обнаружил, что яхта идет в сплошном «бульоне» из пластиковых отходов, перемолотых волнами в мелкую труху. Куски пакетов, бутылок, крышек и прочие всевозможные пластиковые обрывки и обломки – все это мерно колыхалось примерно в пяти сантиметрах от поверхности воды. Муру потребовалась целая неделя, чтобы преодолеть это гигантское скопление мусора. За это время его яхта прошла более тысячи морских миль (около двух тысяч километров).
Страшное зрелище настолько потрясло Мура, что он продал свою долю акций отцовских химических заводов и на вырученные деньги организовал экологический фонд Algalita Marine Research Foundation. Благодаря его исследованиям выяснилось, что пластиковый хлам в Пятно несут океанские течения от берегов Америки и Юго-Восточной Азии. Точных размеров Пятна никто не знает до сих пор. Известно лишь, что площадь его постоянно увеличивается, причем, с чудовищной скоростью.
Так, за последние 20 лет большая тихоокеанская помойка стала больше в сто раз и, по мнению Маркуса Эриксена, директора по науке Algalita Marine Research Foundation, уже примерно вдвое превышает площадь континентальной части США.
Подобные мусорные «острова» есть во всех океанах нашей планеты. И причина их возникновения точно такая же: за последние полвека люди научились производить неимоверное количество пластика, но не позаботились о том, чтобы научиться грамотно его утилизировать.
В начале двадцатого века, глядя на бурное развитие промышленного производства, Марина Цветаева писала растерянно и гневно:
Мы с ремеслами, мы с заводами…
Что мы сделали с раем, отданным
Нам? Планету, где все о Нем —
На предметов бездарный лом?
Слава разносилась реками,
Славу возвещал утес…
В мир, одушевленней некуда! —
Что же человек принес?
Теперь мы точно знаем, что человек принес в этот мир, данный ему в удел Богом. Количество мусора в одном только Тихоокеанском Пятне по некоторым оценкам уже перевалило за сотню миллионов тонн.
И эта мегапомойка не просто разрастается, подобно раковой опухоли. Она каждый день убивает – птиц, рыб, других океанских жителей. Пластиковые отбросы в Тихом океане являются причиной гибели более миллиона морских птиц в год, а также – более 100 тысяч особей морских животных. В желудках погибших морских птиц находят шприцы, зажигалки и зубные щетки — все эти предметы несчастные птицы заглатывают, принимая их за пищу.
Даже огромные киты гибнут от обычных полиэтиленовых пакетиков: они наматываются на «китовый ус», сквозь который эти морские гиганты процеживают воду, добывая себе пищу – планктон. Когда полиэтилен полностью забивает «решетку», процесс питания для кита становится невозможен, и он погибает. Известны также случаи, когда у мертвых китов находили в дыхательных путях все те же привычные нам полиэтиленовые пакетики.
Никакой генеральной уборки в этих районах даже не предвидится по простой причине. Дело в том, что Большое Тихоокеанское Мусорное Пятно (как и прочие ему подобные пятна) расположено вдали от территориальных вод всех окружающих его государств, поэтому никто не спешит брать на себя ответственность за него. К тому же, Чарльз Мур утверждает, что очистка Пятна разорила бы любую страну, и проверять его гипотезу никто не собирается.
Когда-то святые отцы разделили все человеческие грехи на три основных категории – грехи против Бога, грехи против ближнего, грехи против самого себя. Наверное, и в страшном сне им не виделось, что человек когда-то научится грешить еще и против всей собственной планеты. Хотя, возможно, это как раз и есть некая совокупность всех трех видов греха – уничтожать сотворенный Богом мир, а вместе с ним – себя и ближних, превращая всю нашу планету в одно большое мусорное пятно. Не берусь дать тут точную квалификацию.
Скажу лишь, что каждый день, выбрасывая в мусор пластиковые упаковки от продуктов, я давно уже чувствую какую-то ужасную неправильность происходящего. Но что со всем этим делать – ума не приложу. Такое ощущение, что мы все сидим в салазках, которые несутся под гору с все большим ускорением. И ни ногой притормозить, ни выскочить на ходу уже невозможно. Только и остается – молить Бога, чтобы Он каким-то чудом исправил то, что люди сами исправить уже не в силах.
