«Православные активисты требуют вынести из Третьяковки картину Репина» — очередная буря в медийном пространстве. Или, иначе говоря, инфоповод для обстоятельного разговора. О чем же?
Мне вовсе не хочется обличать историческое невежество этих активистов, потому что куда более образованные люди давно уже это сделали. Что касается «святости» царя Ивана Грозного — рекомендую посмотреть мое давнее интервью с Александром Дворкиным, где над всеми “i” расставлены соответствующие точки. Да и помимо Дворкина литературы на эту тему полно.
А вот что мне здесь кажется интересным и важным — это многочисленные призывы трезвомыслящих православных людей к священноначалию, чтобы оно дало внятную оценку подобным инициативам.
С одной стороны, мысль понятная: ну ведь позорят же «активисты» Церковь, выставляют ее перед светской публикой в виде инквизиторов-недоумков, в их речах явно просматривается желание говорить за всех православных. Конечно, нужно внести ясность, долбануть официальной точкой зрения. Лично мне такой пафос очень близок. Противно же, когда по кучке громко кричащих людей неверующие судят о всей Церкви.
Но есть и другая сторона, менее очевидная. Вот давайте представим — высказался святейший Патриарх насчет этой идеи выбросить Репина из Третьяковки. Очень хорошо. А завтра? А завтра случится еще какой-нибудь «отжиг» православных активистов, они же без этого не могут, пассионарность зашкаливает. Светская пресса моментально этот отжиг отследит, раскрутит, подаст как очередное зверство православных. И снова Святейшему придется отвечать. Ну или Синод собирать, принимать постановление. А послезавтра снова, и в больших масштабах, потому что для антиклерикалов такие отжиги — это просто именины сердца, а для большей части СМИ — яркий инфоповод. В результате священноначалию только и придется делать, что отвечать на отжиги. Причем не обязательно на отжиги именно «православных активистов» — отжиги ведь могут быть с любой стороны.
И тогда на фоне постоянных ответов, постоянных оправданий, постоянных комментариев по сиюминутным поводам просто затеряется то главное, о чем должна, в лице своего священноначалия, говорить Церковь: то есть свидетельствовать о Христе, о спасении, о том, как христианин должен поступать в обыденной жизни, чтобы оставаться христианином.
Тут, конечно, спорный вопрос: а может, как раз и надо использовать такие постоянно возникающие сиюминутные поводы, чтобы говорить с людьми о вечном? Наверное, иногда действительно надо. Но если делать это постоянно, то разговоры о вечном станут восприниматься как «отмазка» от ответов по существу.
А «по существу» — это, с точки зрения большинства, оргвыводы. Того в запрет, этого под анафему, того под епитимью. Отсутствие оргвыводов воспринимается как потакание неадекватным личностям. Общество, воспринимающее Церковь как армию или как властную вертикаль наподобие государственной, просто не может понять иную логику поведения церковной иерархии.
А если священноначалие станет прогибаться под изменчивый мир и раздавать пинки каждому, кто стал возмутителем спокойствия — то, во-первых, все равно кому-то не угодит, а во-вторых, возникнет очень опасная внутрицерковная тенденция: гвоздить нестандартных людей. Сегодня возмутители — это, допустим, Энтео или Бойко-Великий, а кто завтра? Не те ли православные люди, которые сегодня призывают священноначалие дать окорот «активистам»? Причем я сейчас даже не обо всех этих наших внутрицерковных раздраях — о «диомидовцах», «кочетковцах» и проч. — а просто о православных людях, которые выскажут отношение к каким-то общественным явлениям, и их высказывания не понравятся обществу. Если сейчас «сбыть мечту» об окороте активистов — не приведет ли это в перспективе к церковным гонениям вообще на всех православных, кто имеет собственную позицию?
Поэтому пусть уж лучше активисты «отжигают», а священноначалие молчит. И без того есть кому комментировать. То, что говорят православные активисты — это их частные мнения. И на каждое такое частное мнение найдется другое частное.
Но вот когда перед нами будут уже не «отжиги», а реальная ересь, то есть проповедь от имени Церкви чего-либо несовместимого с ее учением, тогда уже священноначалие должно высказываться, не исключая и оргвыводы. Однако такое бывает нечасто: как правило, перед нами просто глупый треп, реагировать на который — все равно что стрелять из пушки по воробьям.
Официальная позиция Церкви — это достаточно серьезное оружие, по пустякам им не размахивают. «Не обнажай меча в таверне» — говорил герой братьев Стругацких. И хотя у нас даже не таверна, а просто корчма...
