Стихи пишу уже четверть века. В них — целая жизнь, обычная для моего поколения — пионерские костры, пятерки по научному атеизму, филфаковские муки над старославянским, изучение икон как памятников древнерусской живописи, Рерих и Шри Ауробиндо, семейные радости вперемежку с бедами... Словом, как у многих.
Новая точка отсчета — гибель мужа. Для меня остановилось время, на несколько лет оцепенела душа. События неслись вокруг — перестройка, Чечня, президенты, дефолт — все это словно в параллельном мире. Но даже при таком внутреннем параличе — незаметное, тихое, но постоянное присутствие Его.
Место гибели мужа в Салониках. Неподалеку храм. Впервые иду ставить свечу за упокой. Изумленные глаза греческого священника: “Русская — и католичка?!” Оказывается, неправильно творю крестное знамение. Все понял, ласково сложил мои пальцы и перекрестил еще раз, рука в руку.
...Кол в голове и в сердце, непонятные диагнозы, нежелание жить. Помогают все — друзья, врачи, травники, целители... И вдруг сон: я в церкви бью поклоны, мой голос при этом многократно повторяет: “Господи, Боже милосердный, прости и помилуй меня, грешную, и очисти от всякия скверны...” Просыпаюсь — что же это я говорила? Какая еще скверна? Я что — молилась???
Рубрика «Строфы» Павла Крючкова, заместителя главного редактора и заведующего отдела поэзии «Нового мира», — совместный проект журналов «Фома» и «Новый мир».
...Экскурсия на Валаам. Кто-то не смог — и в последнюю минуту взяли меня. Многие на палубе с лилиями — оказывается, праздник Успения Пресвятой Богородицы. Мне это кажется странным: успение — праздник??? Показался берег — и внезапно, откуда-то из недр души хлынули потоки слез. Почему я плачу?
...Открыты какие-то мощи. Подходим к подворью — неземное благоухание трав, цветов и меда! Что за запахи? Как можно “надушить” чем-то весь двор? Благоухают мощи?! Преподобный Александр Свирский, подобно Аврааму, сподобился увидеть явление Пресвятой Троицы. Как это может быть???
И так постепенно, шаг за шагом — к жизни, к храму, к Богу...
Ну а стихотворные строки приходили с детства — как прилетали ласточки, падали к ногам листья, таяли на ресницах снежинки. Я никогда не пыталась их печатать, даже не читала вслух. Они просто были...
***
Я бы хотела
Быть твоей крылатой лошадью
И, чувствуя рядом твое дыхание,
Подниматься все выше и выше —
К звездам и мудрости.
Я бы хотела
Быть твоей верной собакой
И, уткнувшись мордой в твои
колени,
Оберегать от злых людей
И злых мыслей.
Я бы хотела
Быть твоей силой и правдой,
Чтобы в минуты страха и горести,
Прикоснувшись к тебе губами,
Помочь выжить и выстоять.
Я бы хотела
Быть матерью твоего сына
И, оглянувшись в конце дороги,
Увидеть вас рядом —
Плечом к плечу.
...Господи, дай мне силы
Быть просто его женой.
ОТКРЫТИЕ
И вдруг окажется, что тихий снега пад
Нам явлен, как Марии светлый взгляд.
Что это диво дивное — не снег! —
Ниспослано с небес очистить всех,
Что это даже чище, чем печаль,
Мудрее слов и радостней, чем смех...
И вздрагиваем мы,
как от огня свеча,
Встречая этот взгляд,
приемля этот снег.
Материнство
Две дочери, как два крыла,
Несут меня над светом белым.
Не помню, как без них жила,
Что пела я и как летела.
Две дочери, как две сумы,
Тащу по жизни сквозь пожары —
Две нестихающие раны
Моей пожизненной войны.
Туман ли застит, дождь шумит, —
Две феи вслед за мною бродят:
Евгения — облагородит,
А Дарья — даром исцелит.
Две дочери — как две струны,
Натянутые между нами.
Мы этим трепетным звучаньем
Навеки соединены.
Их сны легки и души хрупки...
Храни их, Боже, от беды —
Две голубые незабудки
Твоей судьбы — моей судьбы.
Муки
Трамваев бег, беспечный и живой,
И за окном — мальчишек суета.
И радио. И ты — совсем чужой,
И я — как тень, как боль и пустота.
И только детские рисунки на стене
Все оборвать не позволяют мне.
Решение
Опускаются крылья...
Нам вдвоем так леталось,
Но лавиной накрыли
Суета и усталость.
Опускаются руки —
Не взмахнуть на прощанье.
Под метели да вьюги
Замело пониманье.
А молитва Господня
Высока и нездешня.
Как свеча прошлогодняя,
Догорает надежда.
Над последней страницей
Слишком долго я медлила.
Ты — залетная птица,
А я птица оседлая.
Будто вздох поднебесный —
Перелетная стая...
В новой песне воскресну,
А тебя — отпускаю.
Бабье лето
Пусть августейший месяц миновал,
А о весне одни воспоминанья,
Нас собирает на прощальный бал
Пора безумств, тоски и ликованья.
Все тленно — и к смирению зовет?
Но буйство осени вот этим
и прекрасно —
Топтать, вдыхать, вбирать
круговорот
Пьянящих ароматов, звуков,
красок.
И все же — “Осторожно, листопад!”
Душа, поосторожней с листопадом,
Не оскверни собой того,
что рядом —
Природы лик неповторим и свят.
Потоки листьев — как потоки слез.
Пусть небо ниже, но зато
бездонней.
Все чудо осени — от золота берез
До паутинки на твоей ладони.
