Как же часто в различных публикациях встречаются нынче слова «христианин должен», «человек должен», «муж должен», «жена должна». И ведь все правильно там написано, в публикациях этих, все по делу, не поспоришь. Но вот эта постоянная требовательная апелляция к чувству долга почему-то меня очень напрягает.
Хотя, я понимаю, что категория должного - очень важная часть нашего внутреннего мира. Без нее человек очень скоро превратился бы в двуногое животное, движимое одними лишь природными влечениями. Причем – животное очень хитрое, злобное, и опасное для всего окружающего мира. Поэтому, ни в коем случае не отвергаю понятие долга, и должного, применительно к человеку. Проблема лишь в том, что извне это должное ему предписывать нельзя, как мне кажется. Это уже исключительно отношения человека с собственной совестью. Хотя, если посмотреть с другой стороны, совесть тоже не какое-то подобие компьютерного жесткого диска, на который от рождения записаны все истины человеческого бытия. Совесть формируется в процессе воспитания и самовоспитания человека. И на этом этапе слова «ты должен» в отношении важнейших нравственных понятий нашей жизни просто необходимы. Но потом,
когда наша совесть уже приняла их как эталон, любое внешнее употребление этих слов – «ты должен» - вряд ли достигнет цели. Потому что человек будет воспринимать их как некую попытку манипуляции, управления, подмены собственной совести чужими директивами.
Но это, наверное, еще не самая главная причина, по которой мне не нравятся такие обороты речи. Дело в том, что само понятие долга включает в себя некую ущербность, недостаточность. Ну вот, не хватает у меня денег до получки – я беру их в долг у приятеля. И теперь я ему должен. Ну в смысле должен их вернуть. Мне кажется, для объяснения всех прочих вариантов употребления слова «должен» можно применить этот же принцип – «не хватило – занял до получки». Только в христианском понимании, каждый раз, когда звучат слова «ты должен», речь идет о том, что у нас не хватило любви. К ближним, к Богу, к миру вокруг нас, сотворенному Богом и населенному людьми. Ну правда же, когда говорят, например,: «Ты должен уступать место старикам и беременным женщинам в метро», - это вот о чем? По-моему, лишь о том, что я не делаю этого сам, по любви к ним, по зову собственной совести. И теперь должен. Задолжал я старикам и женщинам эту неосуществленную любовь. Вот и приходится отдавать долг. Возможно, я сгущаю краски, но мне это видится именно так. Долг – замена любви, ее суррогат. И поэтому любое напоминание о нем неприятно. Как неприятно бывает горькое лекарство, напоминающее о том, что ты болен.
Но как за горечью лекарства теплится надежда на выздоровление, так и за словом «должен» пробивается память о любви. Вот только говорить его ты можешь лишь самому себе. Потому что память о своих долгах помогает их, в конце концов, отдать. А вот память о чужих долгах, боюсь, никакой пользы человеку принести не может.
