29 января – международный День без интернета. Кто-то откажется от всемирной паутины, а кто-то по традиции пойдет в Фэйсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) читать ленту новостей. «Фома» попросил ряд близких для редакции людей рассказать о том, что их сподвигло отказаться или наоборот, активно использовать социальные сети.
Почему в моей жизни есть соцсети
Жизнь глазами друзей
Протоиерей Павел Великанов, настоятель Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры в Сергиевом Посаде
Мы свободны выстраивать свои отношения с социальными сетями так, как мы хотим, а не так, как нас «вынуждают». Я не противник социальных сетей, но при этом я спокойно провожу без них достаточно много времени, могу неделями ничего не публиковать и не испытываю от этого никакого ущерба или комплекса, что вот, какой кошмар, день прошел, а я ничего не посмотрел, не написал, меня никто не лайкнул. Какие проблемы?..
Не зависать в социальных сетях достаточно просто— надо крепче зависать в реальной жизни. И тогда ни времени, ни желания заниматься таким вот эскапизмом, в общем-то, не будет.
Первая причина, почему в моей жизни есть соцсети, — для меня это специфический срез текущей жизни глазами моих друзей. В последнее время я практически совсем не захожу на новостные сайты, потому что все интересное и значимое, что происходит в мире, обязательно будет отражено в моей ленте, будет отрефлексировано моими друзьями. А если не будет — значит, это пустое, это не цепляет. То есть в социальных сетях я нахожу новости с человеческим лицом— не формальные, как в информагенствах, а уже отчасти переваренные теми людьми, с которыми меня что-то соединяет.
Вторая причина: социальные сети — это возможность предметного разговора на разные темы, который невозможно вести другим образом; возможность достаточно быстро получить внятную и выраженную в словах и эмоциях реакцию на то или иное сообщение.
Третья причина: поскольку круг моих друзей в соцсетях так или иначе коррелирует с моими интересами, то шанс встретить там важную для меня информацию выше, нежели чем я просто буду бродить по каким-то просторам интернета в надежде найти то, что меня интересует.
Четвертая причина. Соцсети для меня — это возможность быстро получить грамотный ответ или совет из той области, в которой иногда даже не знаешь, кого спросить. В моей жизни случались ситуации, когда я буквально в воздух бросал вопрос — и очень быстро и неожиданно получал ответ высокого уровня компетентности из круга моих друзей или просто внешних людей. Хотя среди тех друзей, с которыми я общаюсь, например, по телефону, такого человека точно бы не нашлось. То есть социальные сети помогают мне выстраивать иногдасовершенно неожиданные отношения.
Пожалуй, самое неожиданное, что произошло со мной благодаря социальным сетям, — там я встретил настоящего друга. Однажды я, находясь в такой сложной ситуации, которая казалась мне практически безвыходной, буквально с криком о помощи обратился к своим друзьям в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). И через их посредничество я познакомился с человеком, который для меня, для нашей семьи теперь является очень близким другом, с которым мы уже не первый год находимся в очень теплых отношениях.
Социальные сети - инструмент для работы
Лосева Наталья Геннадьевна, медиа-продюсер, журналист
Я считаю, что социальные сети неотделимы от той коммуникационной среды, в которой мы обитаем. Сегодня невозможно поддерживать общение в активном информационном пространстве мегаполиса, если ты не используешь соцсети: по работе, для друзей, дома и так далее.
Для меня социальные сети — это в первую очередь инструмент для работы. Одна моя специальность связана с исследованием поведения аудитории, которая проводит все больше времени в социальных сетях, используя их не только для развлечений, но и довольно утилитарно. Социальные сети связаны и с другим занятием: я работаю с детьми и родителями, которые получают социальную услугу детского отдыха. Сегодня информирование родителей, работа с какими-то сложными ситуациями — все типы коммуникаций сопряжены с социальными сетями и мессенджерами. Именно они становятся средой и инструментом наиболее близкого к бытовым интересам аудитории, доступного и удобного обмена информацией. Поэтому для меня социальная сеть — это просто часть информационного коммуникативного пространства, в котором я существую без какого-то особо выделенного места.
Я пишу посты и выкладываю фотографии достаточно часто не только по работе: когда меня что-то задевает, когда считаю нужным поделиться своими эмоциями, мнением или впечатлением с достаточно большой аудиторией. Другое дело, что мой «Фейсбук» (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) — очень посещаемый, там много тысяч подписчиков. Я понимаю, что несу какую-то ответственность за ту информацию, которую выкладываю в открытом доступе. Это не просто моя личная страничка, а уже некая площадка, и я могу вольно или невольно воздействовать на аудиторию, формировать мнение, задевать чьи-то интересы. В более свободной манере я публикую посты, которые находятся в режиме «только для друзей». Мессенджеры я использую примерно так же, как мы используем телефон, — это такая вполне себе интимная и комфортная зона общения.
Когда просишь у людей деньги, важно не быть анонимным
Владимир Берхин, руководитель Благотворительного фонда "Предание"
В моей жизни есть социальные сети, потому что это главное для меня средство связи с людьми. Успех в моей работе руководителя благотворительного фонда зависит от того, много ли людей увидят просьбу о помощи и откликнутся ли на нее. И социальные сети —единственная возможность донести нечто сразу до многих людей, не привлекая СМИ или иные «рупоры».
Но для того, чтобы меня услышали, необходимо, чтобы людям хотелось читать именно то, что пишу я. А значит, надо регулярно чем-то радовать своих читателей, привлекать их внимание, разным способами добиваться доверия и устойчивой связи. А так как кроме, собственно, своей личности, своей жизни и своей работы у меня ничего нет, то именно их я использую для привлечения внимания.
Когда просишь у людей деньги, важно не быть анонимным, иметь определенное лицо, такое, чтобы люди не сомневались, что деньги, за которые ты берешь ответственность, дойдут по назначению. А раз так, то в социальных сетях надо быть живым человеком.
Люди ничего не жаждут сильнее, чем почувствовать связь с другими живыми людьми, преодолеть одиночество. Поэтому совершенно естественно делиться спонтанными мыслями, реагировать на «то, что обсуждают все», выкладывать фотографии детей, жаловаться на плохое настроение и задавать справочные вопросы в стиле «кто знает, где можно вкусно поесть в Воронеже?» . Всё это —нормальное поведение нормального человека, который доверяет тем, кто вокруг и пользуется их доверием.
Сегодня мы поспорили о политике, завтра обсудилифильм, послезавтра —чей-то развод, затем спорт или какой-то духовный вопрос, а потом я попросил помочь деньгами девочке, которая нуждается в сложной операции. Помощь в такой ситуации естественна, как естественно скинуться по 300 рублей на общак в студенческой общаге, потому что мы все вместе и разделяем общие беды и общие радости.
И да, именно таким способом можно добиваться совершенно удивительных результатов. В 2014 году, например, с помощью, по сути, одних только социальных сетей мы последовательно собрали по 4 миллиона рублей трем женщинам, которым нужны были страшно дороге операции в Швейцарии. Причем последней, Ольге Галимовой,—уже во время новогодних каникул, когда традиционно всякая активность в сети замирает.
Ради такого результата совершенно естественно работать. «Фейсбук» (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)—это место работы для меня.
Кроме того, именно через сети «Фейсбук» (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) или «Вконтакте» можно в наше время найти огромное количество людей, которых иначе не найти. По сути, мы все живем как будто в одном пространстве, где можно любому человеку написать и рассчитывать на ответ независимо от разницы в статусах. Социальные сети в этом смысле крайне демократичная вещь. В обычной жизни, чтобы поговорить с Владимиром Романовичем Легойдой, мне надо записываться на прием. А в «Фейсбуке» (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) он отвечает на комментарии.
Почему я живу без соцсетей
Сказанное остается навсегда
Евгений Водолазкин, писатель
Для себя я давно уже решил, что важнейшее средство духовной гигиены — неучастие в соцсетях. Это ни в коем случае не всеобщая рекомендация. Есть люди, для которых соцсети — инструмент их работы. Есть люди, которые вообще лишены иной возможности общения, кроме как в соцсетях. У меня, правда, есть «неофициальный сайт», но я даже не знаю, кто его создал. Ведут его вполне квалифицированно, но без всякого моего участия. Я благодарен неизвестным мне людям за внимание ко мне и моим текстам, но присоединяться к ним не планирую.
Вообще же, опасность социальных сетей, помимо всего прочего, состоит в мгновенности публикации. Это неестественно: человек должен подождать, чтобы мысль отстоялась, приняла нужную форму — или вообще ушла. Такая возможность прежде обеспечивалась техническими условиями: никто не мог опубликовать свои высказывания молниеносно. А теперь люди, не подумав, публикуют всякие глупости. Из-за этого рушатся семьи, дружбы, карьеры и так далее. Сколько известно случаев, когда, опубликовав что-то в Интернете, люди позже хватались за голову. Иногда человек, поддавшись минутной эмоции, говорит ужасные вещи — и выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле, только потому, что был в дурном настроении, нетрезв и тому подобное. Вспомним разбившийся над Сочи самолет — какие страшные комментарии тогда давались в соцсетях разными лицами. Эти комментарии были впоследствии удалены, но удалить-то из Интернета ничего нельзя. Да и вообще: сказанное остается в ноосфере.
Ужасно также то, что для многих пользователей соцсетей стерлась граница между приватной и общественной жизнью. Люди публично выясняют отношения, делятся интимными подробностями. Мне кажется, всем нам следует взять себя в руки.
Опасность параллельной жизни
Протоиерей Максим Козлов, первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви
Решил отказаться от социальных сетей и очень доволен. Не расширяя личный опыт до глобального, вижу в соцсетях несколько отрицательных моментов если не для всех, то для очень многих людей.
Первое: когда-то ЖЖ (Живой журнал) давал иллюзию непосредственного искреннего общения, которая быстро вылилась в анонимную безответственность. Оказалось, что уменьшение дистанции между высказыванием и его письменной фиксацией — вещь скорее вредная. Раньше, пока человеку нужно было подумать, написать если не гусиным пером, то хотя бы ручкой или набрать на компьютере, послать, опубликовать — было время подумать: а стоит ли вообще это делать?
Сейчас в соцсетях возникла ситуация, схожая с устными высказываниями: сначала написал, а потом подумал – а нужно ли было? А кто-то уже обижен, соблазн уже произошел. Это преждевременные решения, вызванные эмоциями. Отсутствие реального собеседника рядом с тобой, живого человека, глаза которого ты видишь, сокращает сдерживающий момент, обезличивает общение.
Дистанция компьютерной переписки создает иллюзию, что я говорю напрямую не с человеком или людьми, а с неким достаточно абстрактным сообществом где-то там по ту сторону экрана. Это дурной соблазн, с которым справляются немногие.
Второе: создается опасная для христианина ситуация — параллельная жизнь. Когда наиболее интересное, привлекательное, вызывающее отклик в моей душе происходит не в моей семье, не с моими коллегами, не с теми, по отношению к которым я несу реальные социальные и жизненные обязательства, а с некой абстрактной группой лиц. Происходит такое погружение в виртуальную жизнь, когда человек не почитав френдленту утром или вечером, начинает ощущать себя как курильщик без сигареты — неполноценным. Возникает реальная зависимость широкого круга лиц от соцсетей.
Третье: эта зависимость большого числа людей превращается в желание создать некий образ, имидж того, как нужно выглядеть. Начиная с фотографий: я и моя семья, я и мой муж, я и мой ребенок, мы на отдыхе, что в тарелке, какой остров виден, какой океан, какой автомобиль. Это наивная тщеславность, но лучше она от этого не становится. И заканчивая псевдо-интеллектуальными рассуждениями, необходимостью высказать «экспертную оценку» о всех и вся. Причем, желая принадлежать к определенной социально-мировоззренческой группе, я должен высказаться в определенном ключе. Даже если на самом деле ничего по этому поводу не думаю или думаю что-то противоположное — должен соответствовать. Здесь возникает влияние стада, клана, в соответствии с нормами которого мои высказывания должны находиться.
Среди людей сколько-нибудь статусных и известных — это особенно сейчас по «Фейсбуку» (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) стало заметно, — вопиющая неискренность. Они пишут то, что подразумевается их статусом. Это даже не обязательно ложь, но правда присутствует в текстах таких людей на 5-10 % от общей картины собственного мировидения. В результате: чиновник какого-то уровня, неважно — государственного или церковного, пишет на соответствующие темы соответствующие тексты. И уже заранее можно представлять, что он напишет по такому-то поводу и какой повод он наверняка проигнорирует, потому что это не вписывается в его статус и линию поведения. И даже тот, кто ведет их сам, предстает в виде бронзовой статуи или информбюро, которое всегда расскажет о наших победах и преуменьшит наши поражения, проигнорирует неприятные новости, пока не выяснится позиция совсем большого начальства о том, как эти новости нужно освещать.
Я вижу возможное применение этой коммуникации для профессионального общения, для получения научной, учебной или рабочей информации. Но и для этого не обязательно быть в соцсетях —можно создать рассылку. Среди коллег — внутреннее сообщество, которое незачем читать всему миру. Или другие формы корпоративной, социальной, семейной коммуникации, которые не выводятся на всеобщее обозрение.
Я вижу в соцсетях некую новую болезнь нашего общества. Это своего рода виртуальный эксгибиционизм, выворачивание себя наружу перед всем миром. Раньше христианам было понятно, что своего «внутреннего человека» нужно беречь. Святые отцы советовали даже о веянии благодати в жизни не рассказывать слишком много, потому что с каждым рассказом то, что было живым опытом, объективизируется и отходит от тебя в повествовании, которым ты перестаешь жить. Поделись этим только тогда, когда можешь принести реальную пользу человеку. Не выворачивай себя наизнанку перед всем миром. Как говорил святитель Филарет Московский: «Служи всем и будь сокрыт ото всех».
В свое время я вышел из всех соцсетей и очень этому рад. Я не ощущаю никакой неполноценности, более того — у меня нет проблемы в получении актуальной информации. Старая мудрость говорила: «Не нужно читать новостей и смотреть телевизор — тебе сегодня расскажут обо всем, что действительно важно». А то, что ты узнаешь о каком-то мировом катаклизме на полтора часа позже, не нанесет тебе никакого ущерба.
Идеальный вариант удаленного общения — электронная почта. Общайтесь в почте! До адресата дойдет быстро, тебе ответят, и видеть это будешь только ты.
Боюсь увлечься
Павел Крючков, сотрудник Государственного литературного музея, журналов «Новый мир» и «Фома», Радио Вера и еще много чего
Мое участие в социальных сетях исчерпывается распространенным ответом из старого советского анкетирования: не участвовал. И пока не планирую.
Никаких твиттеров, вконтактов и одноклассников. Ни живого ни мертвого журналов.
Плохо это, хорошо или никак — не знаю. Правда, не знаю.
Иногда вдруг хочется. Еду, бывает, в метро и придумываю себе никнейм, позабористее. Например, «bbgon» — по ассоциации с B. B. King.
Ну, я же люблю весь этот блюз и его короля, да к тому же тысячу лет работаю в Доме-музее Корнея Чуковского, где написана единственная сказка. «Бибигон», то есть.
Меня и самого дразнили Бибигоном — за хвастовство, болтовню и некоторую отвагу.
Я, знаете ли, жену свою по-настоящему ревную только к одной сущности мужского рода. К Фейсбуку (деятельность организации запрещена в Российской Федерации). Поэтому, как сказала в одном из своих интервью великая Умка, то есть Анна Георгиевна Герасимова — «о запрете Фейсбука (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) мечтаю с вожделением».
Что-то я никак не могу сообразить, в каком жанре пишу сейчас свои заметки? В жанре объяснительной записки что ли? О, Господи! …И ведь есть, есть же у чудесных молодых священников, например, или у моих коллег-товарищей по журналу «Фома» и Радио "Вера" все эти фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)и. И они в них прекрасно участвуют. А я? А я — ничего. Не получается.
Словом, из десяти моих добрых знакомых — в соцсетях нету лишь одного. Меня самого — и нету. Недавно мой друг по «Новому миру» сказал в сердцах: «Вечно тебя никогда нельзя найти — приходится звонить или писать по электронке, как в старину. В наше время надо уже как-то социализироваться, Павел». Надо, надо. Или не надо.
Есть у меня одна старинная знакомая, помоложе. Мы с ней при встречах шутливо разыгрываем такой застарело-безнадежный «роман». Когда прощаемся, я обычно говорю: «Ну, пока». Она — мне: «а поцелуй?» Я — ей: «боюсь увлечься». Вот-вот.
…Была в Московском университете легендарная преподавательница античности — Царствие ей Небесное! — Елизавета Петровна Кучборская. И была у нее такая присказка: оставьте мне мою идеальную жизнь. Вот и оставьте, пожалуйста. А если кого вдруг расстроил — простите великодушно.
