Одним из первых русских паломников у Плащаницы, когда она еще находилась в Константинополе, был новгородский архиепископ Антоний, и было это в 1200 году. С тех пор чудесному изображению на древнем полотне поклонялись многие поколения верующих. Для меня увиденное в Турине стало настоящим откровением. Хорошо знакомые евангельские строки зазвучали по-новому, словно они написаны лично для меня и для всех, присутствующих здесь. Образ Христа, отразившийся на древнем полотне, которое иногда называют пятым Евангелием, продолжает творить чудеса.
Когда же сошел Он с горы, за Ним последовало множество народа (Мф 8:1)
Людей в Турине действительно великое множество. Окруженный цепью горных вершин город встретил нас суетой рабочего дня: автомобили, светофоры, всеобщая спешка... Минуя многочисленные транспортные развязки и ленивые утренние пробки, мы наконец оказываемся в центре города. Выйдя из автобуса, упираемся в огромную «живую» очередь. Она тянется к собору Иоанна Предтечи, где хранится Плащаница, и начинается задолго до того, как мы увидим сам собор. Сейчас вместе с нами туда пытаются попасть несколько тысяч человек, и их число постоянно увеличивается. Однако очередью в привычном смысле слова этот людской поток назвать сложно: здесь никто никуда не спешит. Знающие люди сообщили, что путь к святыне займет около часа.
И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана (Мф 4:25)
...И не только из-за Иордана! Кого тут только нет! Вот делегация из Греции во главе с православным епископом. А вот целый монастырь католиков-францисканцев: человек пятнадцать босых монахов, подпоясанных веревками. К русским здесь, похоже, привыкли, а вот облачения коптских священников выглядят для Западной Европы диковинными. Мало где увидишь в одном месте столь разных людей, представителей различных культур, стран и континентов, и услышишь такую смесь языков: итальянский, русский, немецкий, английский, португальский, арабский. Однако все собравшиеся сегодня в Турине люди прибыли поклониться одной общей святыне — ради нее они проделали этот путь через океаны, моря и горы. И мы понимаем, что мы здесь, чтобы следовать за Ним, за воплотившимся Словом Божьим.
Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет (Мф 24:42)
В очереди каждый бодрствует, как может. Православные из России читают акафист. Кто-то молча перебирает четки, кто-то говорит по телефону или на ходу доедает купленный неподалеку бутерброд. Но чем ближе цель нашего путешествия, тем меньше слышно посторонних слов. Мы попадаем на крепко сбитый деревянный помост с крышей, спасающей как от зноя, так и от дождя. Вдоль помоста размещены изображения Страстей Христовых — мучений Иисуса Христа, выполненные разными живописцами в разное время, от древних византийских икон до средневековых изображений в стиле Иеронима Босха. И ведь все эти репродукции — лишь отражение того единственного Образа, тайну которого хранит легендарная Плащаница.
Все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их (Лк 4:40)
Больных людей, как и прежде, ведут ко Христу. Помните евангельскую историю? — Для того, чтобы Иисус исцелил больного, его друзья разобрали крышу дома и прямо через дыру спустили страждущего в ту комнату, где находился Господь, окруженный толпой людей. Как и в те библейские времена, к больным в паломничестве к Туринской плащанице особое отношение. Для тех, кто не может ходить, здесь отдельная дорожка. Добровольцы довольно быстро провозят людей в инвалидных колясках вдоль людского потока. Больные — это не только старики: мимо нас провозят ребенка с ДЦП, мужчину без ног... Очередь почтительно расступается. Похоже, здесь все понимают, что именно они должны увидеть Христа первыми.
Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф 11:28)
Труждающиеся, обремененные своими грехами и нуждами люди желают успокоения. Наверное, у каждого в этой многотысячной толпе, идущей на встречу со Спасителем, есть свое желание, своя просьба, своя молитва. Но главная мысль, которая буквально витает в воздухе, — это жертвенный подвиг Богочеловека, мучения, которые он претерпевал. Вспоминаются слова апостола Петра: «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Петр 2:24).
От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф 27:45–46)
В день распятия Христа на Голгофе собралось много народа. И если тогда многие оказались равнодушными свидетелями смерти Праведника, то сегодня среди нас нет равнодушных. Паломники делятся на группы по нескольку десятков человек и попадают в созданный из передвижных конструкций и плотных штор кинозал.
Свет в зале гаснет, и на экране появляется расшифровка «пятого Евангелия» — крупным планом нам показывают фрагменты Плащаницы: руки и ноги, пронзенные гвоздями, капли крови, исполосованную плетью спину.... Эти кадры невозможно воспринимать спокойно. Кто-то продолжает молитву, кто-то не сдерживает слез.
Вход в храм совсем близко. Оставшийся отрезок пути мы проходим в полной тишине и сосредоточении.
И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею; и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился (Мф 27:59–60)
В закрытой камнем пещере, где покоилось снятое со Креста Тело Иисуса, было очень темно. Мы вступаем в каменный храм и словно оказываемся в стенах той самой пещеры: свет выключен, и мозаику и настенные росписи не разглядеть. Наши взгляды устремлены в центр зала, где, освященная ярким светом, так, что видно малейшую складку, выставлена Плащаница. У нас есть несколько минут, чтобы рассмотреть святыню.
И ветер утих, и сделалась великая тишина (Мк 4:39)
Порой единственным правильным ответом на сложные вопросы бытия остается молчание. Когда сталкиваешься с чем-то необъяснимым, великим и очень важным для тебя самого и для целого мира, любые слова кажутся непростительной дерзостью. В такие моменты лишь благоговейное созерцание тайны и молитва могут что-то объяснить. Даже японские туристы, непрестанно щелкающие затворами своих фотокамер, не способны отвлечь внимание от созерцания этой тайны. В конце концов, и их, этих туристов, тоже любит Всемогущий Господь.
Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен (Мк 16:6)
Место, где лежало Тело Богочеловека, хранит отпечаток тайны Его Воскресения. Евангелие не заканчивается эпизодом распятия Христа. Напротив, Его Воскресение открывает нам новую жизнь. Мы выходим из храма, где хранится Плащаница, и снова, как и час назад, окунаемся в атмосферу куда-то спешащего города. Я всматриваюсь в лица выходящих из храма людей, которые заполняют площадь. На них уже нет слез. На них радость, радость познания Тайны. И еще — живое воплощение слов Иоанна Златоуста, которые звучат в наших храмах на Пасху: Воскрес Христос, и пали демоны! Воскрес Христос, и радуются ангелы! Воскрес Христос, и торжествует жизнь! Воскрес Христос, и никто не мертв во гробе...
Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь (Мф 28:19–20)
Сегодня в Турине русский день. Торжественное богослужение перед Плащаницей совершает митрополит Волокаламский Иларион и с ним более сотни клириков Русской Православной Церкви — епископов, священников и диаконов. На время службы католический туринский собор превратился в православный — его до отказа заполнили русские паломники из России, Украины, Беларуси, Молдовы, Италии, Германии, Великобритании, Франции, Испании, Португалии, Швейцарии и других стран. Свидетели богослужения из «местных» удивленно перешептываются: видимо, настолько необычно, торжественно и поразительно для них православное богослужение. Владыка Иларион произносит проповедь: «Перед этой великой святыней умолкает всякое человеческое слово, здесь прекращается всякая человеческая суета. На задний план уходят все наши проблемы, заботы и страсти, потому что здесь мы предстоим перед Самим Господом нашим Иисусом Христом, распятым и умершим за людей. Мы незримо ощущаем Его присутствие среди нас и просим, чтобы Он никогда не оставлял нас Своей благодатью...»
Записки паломника
***
Что греха таить, в наше время образовался настоящий паломнический тренд, и человек, сколько-нибудь не лишенный въедливости, не может не начать считать количества рук, частей глав и прочего, связанного с останками тех или иных угодников Божиих. Иногда это ничего не значит, иногда может дать почву для сильного сомнения. Оно, конечно, порой преодолевается: не буду об этом думать, что бы передо мною сейчас ни было — я молюсь святому, и по вере моей мне воздастся. Но ведь вольно или невольно осадок на душе может оставаться…
Есть в нашем мире настоящие, несомненные святыни, относительно которых такие мысли невозможны. Вот Гроб Господень — что тут скажешь... Эта святыня безусловна. В отличие, например, от Каны Галилейской, с новопостроенными водоносами и бурной торговлей вином не лучшего качества. Вот мощи святителя Николая в Бари, от которых до сих пор проистекает миро; вот Святая Афонская гора с настоящей монашеской духовной жизнью, а не с фальсификатами и имитациями.
Туринская плащаница — святыня такого же уровня, совершенно особенная. Это осознается не умом, но иначе — иррационально, что, надо сказать, убеждает человека гораздо больше. У Плащаницы становится ясно: что бы ни говорили ученые — историки, археологи, — это величайшая святыня христианского мира, возводящая нас к самим фактам нашей веры: искупительной Жертве, страданиям и Воскресению Господа нашего Иисуса Христа. И в этом смысле Плащаница очень важна. Такие встречи с настоящим бывают нечасто, и, конечно, несколько минут у Плащаницы стали духовной вершиной нашего паломничества.
Так вышло, что встреча с этой святыней сопряглась в нашей поездке с другим удивительным открытием. Мы увидели равеннские мозаики — образец подлинного христианского искусства. В эпоху гламура, кича, икон, изготовленных печатным способом, типовых храмов и химического ладана такая неподдельная, настоящая красота — огромная редкость. Глядя на эти работы древних мастеров, можно зримо ощутить: Церковь — это действительно Небо на земле. Не в переносном смысле, но буквально.
Надеюсь, две эти встречи надолго останутся в памяти как подлинный опыт духовной жизни.
Протоиерей Максим КОЗЛОВ, настоятель домового храма святой мученицы Татианы при МГУ
***
Многим из нас известно изображение Туринской плащаницы — то самое, что в результате фотосъемки в конце XIX века неожиданно запечатлелось на негативе фотографии. Могу сказать, что теперь у меня есть личная фотография Плащаницы — она в мельчайших деталях отпечаталась в моей памяти. В любой момент могу закрыть глаза и увидеть ее. Это действительно сильнейшее впечатление — перед тобой Христос.
В паломничестве мы поклоняемся многим святыням, видим прекрасные иконы, но этот образ Христа (даже если не вдаваться в споры о том, подлинно изображение или нет) — этот Образ обладает колоссальной силой. И ценность Плащаницы, с моей точки зрения, заключена именно в ее Христоцентричности. Мы обладаем Священным Преданием и уже столь богатой христианской традицией, культурой, историей, что рискуем утонуть в деталях, забыть, ради Кого и вокруг Кого все это создавалось. В этом смысле Туринская плащаница дает нам удивительно простой и незамутненный, страшный и величественный, лишенный всего наносного, вне-культурный образ Христа, перед Которым все остальное меркнет.
Андрей ЗОЛОТОВ, главный редактор интернет–журнала «Russia Profile»
***
Я много читал о Плащанице, и мне было далеко не все равно, какова будет сама встреча с ней: не обманусь ли. Этого не произошло. Оказавшись в Турине, я вдруг ясно понял, что перед этой святыней заканчиваются любые споры о Христе. Становятся очевидны два факта, ради которых, наверное, и написано Евангелие. Первый состоит в том, что Христос был Совершенный Человек и именно как Человек Он претерпел за нас страшные страдания. Второй факт связан с тем, что мы переживаем на Пасху: Христос, пострадав истинно как Человек, воскрес как Совершенный Бог. Вокруг этих двух фактов выстроено все Евангелие. Можно много об этом читать, рассуждать, и даже не без пользы, — но когда видишь своими глазами, как эти два факта запечатлелись в земной материи, — это поражает.
Так получилось, что в ходе паломничества я видел Плащаницу несколько раз, и, честно говоря, эмоциональное переживание мое лишь усиливалось. Стоишь перед ней и понимаешь: это та тонкая преграда, за которой — Господь.
Эту святыню называют пятым Евангелием, и я думаю, в этом есть смысл. Всплеск интереса к ней начался на рубеже XIX—XX веков, когда Западный мир переживал духовный кризис, а материалистские идеи, напротив, получали все большее развитие. Впереди был век выдающихся научных открытий и достижений, детищем которых стала, в том числе, атомная бомба, век двух мировых войн, век «потерянного поколения», тяжелейших испытаний, связанных, в том числе, с ощущением богооставленности, которое испытывал человек. Именно накануне таких катаклизмов Господь напомнил нам о Туринской плащанице, как бы повторно явив в мир это чудо. И оно с неопровержимой очевидностью свидетельствует о Его бытии на языке, который понятен современному человеку и не нуждается в переводе.
Тимофей КИТНИС, руководитель Паломнического центра апостола Фомы в Европе «St. Thomas — TdF»
***
Туринскую плащаницу человечество бережно хранит веками, но на самом деле, как мне кажется, наоборот — Плащаница хранит нас. В нашей паломнической группе были люди совершенно разного возраста — от школьников до свидетелей блокады Ленинграда, люди с разной глубиной веры. И, должен сказать, в поездке для каждого из нас момент встречи именно с этой святыней стал переломным. Каждый переживал это по-своему. Вот, к примеру, одной из самых старших среди нас была бабушка за 80: она давно уже без палочки не ходит, и мы за нее сильно переживали, как она будет передвигаться в путешествии, — так она оставила свой костылик у Плащаницы и дальше во все дни паломничества бежала впереди всех, обгоняя даже экскурсовода.
Знаю, что двое человек стали после нашей поездки читать Евангелие и молиться Богу.
Конечно, когда становишься очевидцем того, что дорого каждому христианину, чувства переполняют. Забываешь, где находишься, — перед тобой естественное, нерукотворное изображение Господа, Который спас тебя; Который ради тебя претерпел страдания и мучения. На Плащанице все это страшно и отчетливо проявилось: следы от шипов тернового венца, вонзившихся в Его главу, и пробитые руки и ноги, и рана, в которую апостол Фома потом вложил свои пальцы. Следы от ударов бича, по которым, как говорят специалисты, даже можно определить силу и возраст бившего. Даже отпечаток на спине Спасителя балки креста, который Он нес, пока не упал в изнеможении, — все это есть на полотне.
Господь для нашего назидания и вразумления сохранил эти пелены. Зачем? Наверное, для того, чтобы мы в очередной раз посмотрели на себя. Чтобы сделали что-то хорошее, важное, главное. Чтобы отказались от греха.
Около Плащаницы было очень много людей, мы видели паломников из других стран: эфиопов с татуировками в виде крестов на лбах и руках, последователей апостола Фомы — христиан из Индии, где люди и сегодня люди гибнут за свою веру. Думаю, каждый из множества людей, приехавших поклониться Плащанице, получил благодать в изобилии.
Протоиерей Игорь ФОМИН, клирик собора Казанской иконы Божией Матери на Красной площади
Фото Владимира Ештокина
Журнал "Фома" благодарит Международный паломнический центр "Покров" за организацию поездки и помощь в подготовке материала.
