(49 голосов, средняя: 4,94 из 5)
Загрузка...
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Как-то раз, будучи в Москве, я выходила из перехода, что от станции метро к Павелецкому вокзалу. И вдруг услышала громкую музыку. Впереди меня шел человек, похожий на бездомного; в руках у него был допотопный транзистор с длинной антенной, и он сам что-то этой музыке подпевал. И вот, обгоняя этого человека, я увидела...
Как вам сказать... Если без подробностей - лицо изуродовано страшной опухолью. Пол-лица разрушено. Очень страшно, очень.
Хладнокровие судебного репортера мне не помогло, да и не могло помочь, поскольку оно есть моя собственная психзащитная выдумка. У меня был настоящий - не для красного словца - шок. Смотреть в это лицо я не могла. Я смотрела на руку, в которую вкладывала бумажный полтинник - рука была грязная, конечно, но не страшная. Человек выразил удовлетворение полученной милостыней, произнес что-то вроде "Во, нормально!" И я быстренько рванула от него на вокзал.
Конечно, мой полтинник ему не поможет, и вообще, я не в силах помочь ему практически. Но почему-то мне казалось - если бы я нашла в себе силы спокойно, без содрогания, посмотреть в его лицо, заговорить с ним, спросить хотя бы, как его зовут, пообещать за него помолиться - что-то такое разорванное во Вселенной срослось бы...
Я вспомнила один из рассказов о докторе Гаазе: у него была пациентка, крестьянская девочка, тоже с изуродованным опухолью лицом – даже родная мать не могла к этой девочке подойти, а доктор Гааз сидел рядом с нею дни и ночи, рассказывал ей сказки и целовал ее. Так - пока она не умерла.
Чтобы человеку помочь, нужно принять его в той ситуации, в которой он находится, то есть его ситуацию принять - до конца. Пока мы отталкиваем этого человека от себя, защищаемся от него, не принимаем его ситуацию - с чем бы эта наша защита ни была связана, тут не только о физическом уродстве можно вести речь - мы этому человеку не поможем.
Как живет человек, на которого никто или почти никто не может – просто смотреть? Как он оказался в таком положении - вероятно, на улице?.. Может быть, от него отвернулись родные, может быть, его, такого, бросила жена? Ну вот - не выдержала... Не знаю. Предположить, что "он сам во всем виноват" и "хороших не бросают" - это самое для нас легкое в подобном случае.
Я отвернулась... А что, если бы у меня не было возможности отвернуться? Если бы человек с таким лицом оказался, например, моим соседом по купе в поезде? А если бы я была каким-нибудь чиновником, и такой вот инвалид - пусть не бомж! - пришел бы ко мне на прием?.. Учтем еще и запах... Я помню, как однажды к нам в редакцию пришла пожилая и не вполне уже адекватная женщина с раком - мы не знали, что делать...
Ну, если ты не можешь от этого человека отвернуться и убежать, сказала я себе, это означает, что у тебя нет выбора - тебе придется сделать сверхнормальное душевное усилие, перешагнуть через естественную психологическую реакцию.
Что значит - нет выбора? Мы с детства читаем книги про войну. Но вряд ли кто-то из нас, сегодняшних (исключая тех, кто прошел через "горячие точки") представляет себе, что это такое - встать и пойти в атаку под огнем.
Мы периодически читаем или слышим про чью-то отвагу на пожаре - но мы, опять же, за малым из нашего числа исключением, не представляем себе, что это такое: стоять перед горящим домом, в котором кричат дети, и понимать, что у тебя нет выбора - если ты человек, тебе надо идти туда, в дым и пламя. Не "если ты герой", а просто - если ты человек. Выбора нет, потому что не оказаться человеком - невозможно и немыслимо.
Это всё страшно! Это все требует сверхъестественного поведения. Встреча с больным, жестоко изуродованным человеком - тоже, хотя она и несколько иная.
Конечно, моя ситуация - беглое, случайное столкновение в переходе - допускала компромисс, она не была для меня экстремальной; с общечеловеческой точки зрения, она вообще ничего от меня не требовала. Но она и случайной не была, в этом я уверена.
Господь мне показал, что и от меня тоже - как от всякого другого человека - может однажды потребоваться большее; что и я могу оказаться перед необходимостью сделать нечто сверхъестественное, то, о чем так легко читать - и что так невероятно трудно сделать в реальности. Трудно, и вместе с тем, абсолютно необходимо...
На заставке: фрагмент фото Patrick Brinksma on Unsplash
За нашим офисом проходили трубы теплотрассы. Приходя рано на работу видела из окна лежащих на трубах обездоленных. Тяжело это видеть. Но потрясло, что видела иногда на тропинке ведущей к трубам пакеты с продуктами и радовало не равнодушие людей. А однажды, проходя к рабочему месту,увидела у дерева лежащего мужчину. Признаюсь, брезгуя дотронуться до него руками, постаралась пошевелить его ногой. Увидев окоченевший труп, пошла искать милицию. Так как было раннее утро, спустилась в метро, рассказав сотруднику правопорядка о том что увидела. На что он с равнодушным видом ответил, что это не его участок. Стала умолять его, чтобы он проявил какие - то положенные в таких случаях действия, на что получила ответ: "Женщина идите куда идёте." Прошло уже несколько лет, а это равнодушие исполнительной власти оставило в душе тяжёлое воспоминание.
Я работала на Павелецкой несколько лет, видела этого бомжа. Тоже думала, что с ним, почему, и удивлялась каждой весной, что он выжил.
На новой работе периодически вижу беременную девушку около метро, и все не решаюсь подойти, заговорить и узнать, что с ней, в чем нужда. Выписала себе даже телефоны кризисных центров, но прохожу мимо. Раньше думала, что причина в том, что меня однажды обругала попрошайка, когда я попыталась с ней поговорить. А вчера поняла, что я стесняюсь быть не как все, поступить не так как принято. В обществе принято проходить мимо, и я прохожу, если я остановлюсь, то проходящие люди обратят на меня внимание, что-то подумают обо мне.
Быть христианином-тяжело, невозможно.
Знаю героя этого очерка, вижу его почти каждый день... И испытываю те же чувства, когда подаю... Пока не знаю, как разрушить эту "стену"...
Потрясающе глубоко. У меня была подобная ситуация. В наш храм периодически приходил бомж, больной, неадекватный, вместо слов - каша (нарушение речи после инсульта), синдром "вдруг бежать, куда глаза глядят"... Несколько раз нам чудом (после невероятных препятствий) удавалось ему помочь: определяли в ночлежку, в больницу. Когда он в очередной раз зимой пришел, очень жалкий, беспомощный, больной, мы попытались снова определить его в больницу. Не взяли нашего бомжа Александра. Мы ничем не смогли ему помочь... Больше он в храм не приходил...