Первый в истории визит Предстоятеля Русской Православной Церкви в Китай прошел с 10 по 15 мая. Визит исключительный: встреч председателя КНР с главой какой-либо христианской Церкви не было с 1949 года. И все же эта патриаршая поездка — событие историческое не только для церковного руководства или для светских властей, но, что самое главное, для простых людей — православных верующих в Китае. Пекин, «русский» Харбин, Шанхай — никогда раньше православный пастырь такого уровня не посещал эти места и не общался так близко со своей паствой. Все шесть дней поездки Патриарха сопровождали журналисты. Обозреватель радио «Голос России» Милена Фаустова специально для журнала «Фома» вела собственный путевой дневник.
Вместо вступления
Еще несколько дней назад словосочетание «Китай православный» с трудом укладывалось в голове. Первые дни уже в КНР возникало ощущение полной гибели Православия в этой коммунистической народной республике. Крыши пагод, барельефы драконов, статуи львов и будд, красные звезды — было все что угодно, кроме главного.
Первый разрыв шаблона произошел в Пекине. Даже не во время исторической Литургии Патриарха на территории российского посольства, не после общения с православными соотечественниками, а когда Первоиерарх Русской Церкви вдруг неожиданно захотел пообщаться с албазинцами — православными китайцами, потомками русских казаков, принесших православную веру в Поднебесную*.
Во время богослужения их трудно было заметить. Стоящие поодиночке, они скорее воспринимались как служащие посольства, пришедшие полюбопытствовать, что же тут такое происходит. А вот когда около десятка православных китайцев собрались вместе на встрече с Патриархом, когда со слезами на глазах стали рассказывать про поруганные храмы их Церкви, когда неожиданно слово взяла дочь последнего китайского епископа — вот именно тогда вдруг стало понятно: Православие в республике не просто есть, оно живет, дышит, пульсирует, переживает, молится, ждет, надеется, верит. Верит в возможность своего возрождения, в помощь Русской Церкви и русского Патриарха, которого вопреки, казалось бы, всем канонам, называет «своим отцом».
Второй сдвиг парадигмы — это Харбин. Храм Святой Софии. Здание-музей, национальная собственность и гордость Китая. Но вдруг — огромные золотые кресты, которые власти Поднебесной даже в годы гонения на религию и веру, во времена забвения и изгнания Православия, все-таки, Бог знает по какому замыслу, побоялись снять с церкви. На фоне голубого харбинского неба, высоток и надписей на китайском отражающие яркое солнце кресты смотрятся как нечто ирреальное, а оттого становятся еще ближе и дороже. А пасхальное «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ», вдруг грянувшее под сводами Софийского храма-музея, дает четкое осознание: Православие в Китае живо несмотря ни на что.
Квинтэссенция всего путешествия, конечно, Литургия в Шанхае. То, что власти города разрешили провести ее в соборе, где вот уже 50 лет богослужения запрещены, говорит о многом, если не обо всем. А два китайских священнослужителя, о которых мы, конечно, слышали, но считали красивым мифом, дополняют и завершают пазл «Православный Китай».
В самолете, взявшем курс на Россию, митрополит Иларион рассказывает, что это путешествие Патриарха Кирилла в КНР превзошло все возлагавшиеся на него ожидания. Правда, глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата не говорит, каких трудов и сил стоит конкретно этот визит. Годы тесных межрелигиозных контактов, множество переговоров на высоком государственном уровне, подписания меморандумов и многое-многое другое.
Во время самой поездки напряженность чувствуется как никогда. Все появляющиеся проблемы и возникающие случайные недоразумения приходится в срочном порядке выяснять с ГУДРом — Государственным управлением по делам религий КНР. Звонки в Пекин, ожидания ответов чиновников, правда, положительных и любезных, слезы девушки из Генконсульства России, краткое отчаяние матерей тяжелобольных детей, постоянная суета… Наверное, без всего этого визит был бы неполон и слишком «елеен». Зато в преодолении непониманий и неурядиц каждый раз чувствовалась некая победа и гордость — здесь смогли, там отстояли, тут доказали. Всё вместе это похоже на традиционно яркую и сочную по цвету китайскую мозаику обязательного, пусть пока и не столь явного, но присутствия и жизни православной веры в КНР.
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл во время встречи с верующими в Харбине. Фото "РИА Новости"
Фото "РИА Новости"
День первый
Пекин
... Конечно, рекламных постеров и растяжек типа «Китай встречает Патриарха Кирилла», какие обычно можно увидеть в самых разных странах, которые когда-либо посещал Предстоятель Русской Церкви, тут нет. Но интерес к визиту — огромный. Официальные встречи — две за первый день — с главой КНР Си Цзиньпином и директором Государственного управления по делам религий при Госсовете КНР Ван Цзоанем, проходят при журналистском ажиотаже. Репортерам особенно запомнились воспоминания Святейшего о том, как он в юношеские годы жил напротив китайского общежития в Ленинграде. Местные акулы пера потом еще долго обсуждают этот рассказ. Как, впрочем, и утверждения Патриарха о том, что никакие экономические и политические отношения, какими бы теплыми они ни были, не могут превратиться в действительно дружеские, если в них отсутствует главный фактор — духовный. Диалог на уровне сердец — это то, что предлагают религии в целом и Русская Православная Церковь в частности.
День второй
Великая Китайская стена и Гугун
Пыльная буря, окружившая в этот день Пекин, в городе совсем не заметна. Как и пресловутый смог, о котором так много можно услышать от побывавших в городе хотя бы раз. Голубое небо и слишком жаркое для только начинающегося дня солнце. Пока отдыхающий Пекин неторопливо просыпается, кортеж Патриарха Кирилла уже вовсю мчит на северо-запад от столицы КНР. Именно там, почти в шестидесяти километрах от города находится так называемый «пекинский» отрезок Великой Китайской стены.
Постепенно затянувшийся городской пейзаж сменяется горным. Раскаленная зелень здесь — уже в чуть желтоватой дымке. Пыльные бури — нечастые гости Пекина. За всю весну их бывает от силы две-три. Нам повезло. Китайская стена неожиданно вырывается из цепи каменных гор, на которых то здесь, то там можно увидеть высеченные изображения Будды и крыши даосских храмов. Каменная лента петляет вместе с дорогой, то отдаляясь от нее, то приближаясь во всей своей красе. Нетерпение увидеть Стену возрастает с каждой минутой. Почти две с половиной тысячи километров от края до края, она является одним из крупнейших памятников архитектуры. Правда, начатая в V веке до нашей эры, к сегодняшнему дню во многих местах Стена почти полностью разрушена. Ее пекинский участок — практически новодел, он был восстановлен специалистами из разных стран мира.
Несмотря на то, что Предстоятель Русской Церкви — в простом монашеском одеянии, туристы, увидев русскую делегацию, изумленно раскрыли рты.
В ход пошли видеокамеры и айпады. Кого конкретно фотографировали визитеры, сказать трудно. Кто-то наверняка узнал Патриарха, поскольку его визит в Китай здесь очень широко обсуждается, кто-то — просто снимал необычных белых людей, которых доселе в таком количестве и одеяниях не видел. Китайский экскурсовод с удовольствием начал подробно рассказывать об истории Стены. Правда, юноша почему-то не ожидал, что Патриарх Кирилл не только наслышан о том, что в КНР есть Великая Китайская стена, но также знает и ее историю, и про династии, ее возводившие.
Два перехода по стене почти в гору, кстати, выдержит не каждый. Солнце нещадно печет, ветер не просто неистово теребит одежды, а пытается вырвать из рук и унести в китайскую даль телефон и прочие гаджеты. Отполированный подошвами туристов каменный пол на спуске превращается в своеобразный каток. Если крепко не держаться за стену, можно весьма больно упасть. В какой-то момент чувствуется какая-то абсолютная нереальность сложившейся ситуации, становится понятно, отчего китайцы всё еще стоят, раскрыв рот. Древняя, хоть и недавно отреставрированная Стена, крыши пагод, уводящая в горы каменная дорога с башнями-форпостами, и на фоне всего этого — Патриарх Кирилл. Это зрелице изумляет не только китайцев. Еще больше привычные стереотипы поколебались двумя часами позже, в Пекине, когда московский пастырь посещал императорский дворец Гугун в Запретном городе.
Традиционные буддийские ворота, многоярусные крыши дворцовых построек, мраморные лестницы, статуи львов… Сегодня это самый обширный дворцовый комплекс в мире, занесенный ЮНЕСКО в список всемирного наследия человечества. А несколько веков назад именно здесь творилась государственная история Китая. Тут императоры женились, радовались рождению наследников, принимали важные стратегические решения. Миллион строителей, порядка ста тысяч резчиков по камню и дереву, около девяти тысяч жилых помещений, защитная каменная стена протяженностью три с половиной тысячи метров — все это увенчивается грандиозным по красоте творением — Вратами Небесного Спокойствия. На этом острове маньчжурско-китайско-тибетской архитектуры присутствие Первоиерарха Русской Церкви кажется невозможным. Даже в качестве гостя и туриста. Запретный город, буквально пронизанный духом буддизма, неожиданно начинает ощущать присутствие Православия и играть совсем другими красками и тональностями.
Вдруг кажется, что за очередными массивными воротами вот-вот появится шатер православного храма, зазвучит колокольный благовест, как будто все это — где-то рядом, невидимо, но есть.
И присутствие Патриарха Кирилла только усиливает это ощущение. Уже завтра будут и шатры, и кресты, и колокола. Уже завтра будет столь ожидаемое — Литургия, которая пройдет в храме Успения Пресвятой Богородицы, построенном еще в середине XIX века на бывшей территории Русской духовной миссии в Китае, ныне — территории посольства РФ в КНР.
День третий
Мечты сбываются
— Как хорошо, что к нам едет Патриарх Кирилл! Он простит нам все наши грехи! — восклицает десятилетняя Оля, одетая во все самое праздничное и нарядное.
Девочка живет в Китае вот уже четыре года. «Родители работают при посольстве, а я — с ними», — поясняет она. В небольшой посольский храм ходит каждые выходные. По субботам — в детскую воскресную школу, по воскресениям — на службы. О том, что Первоиерарх Русской Церкви приедет в Китай, она, как и все ее сверстницы, узнала недавно из объявления на дверях церкви, и очень ждала этого визита: «Дома часто говорят о Патриархе Кирилле, и мне тоже интересно было его увидеть».
Патриаршая литургия в Пекине, на территории Российского посольства, кстати, самого большого в мире и исторически расположенного на месте духовной миссии России, — событие уникальное. Никогда прежде в истории Китая такого не было. Соотечественники целыми семьями в полном составе, с множеством детей самого разного возраста — от грудничков до вполне себе самостоятельно ходящих, задолго до богослужения уже занимают самые удобные места — и чтобы помолиться, и чтобы хорошо видеть Предстоятеля. Исповедующихся не так много, но очередь к священнику заметна. Поодаль суетятся дети и воспитатели воскресной школы: они в последний раз повторяют «Христос воскресе! Воистину воскресе!», репетируют стихи и фразы, которыми будут встречать высокого гостя.
Отдельно от всех стоит группа китайцев. Женщины — в платочках и с крестами. К России они имеют сегодня достаточно опо-средованное отношение, и на территорию посольства их пускали строго по спискам, которые даже пришлось согласовывать в местном Госуправлении по делам религий. Они потомки тех самых албазинских казаков, которых пленными привезли в Китай в конце XVII века, и благодаря которым русское православие и стало распространяться в Поднебесной.
Из десятка албазинцев русский язык сегодня знают единицы. Чтение Евангелия на китайском приободряет многих из них, а на патриаршее приветствие «Христос воскресе!» они негромко отвечают на своем: «Ти ду фу фола. Чендо фу фола». Некоторая отстраненность, которая ощущается в них в начале литургического действа, полностью исчезает, когда Предстоятель произносит слова соболезнования о жертвах наводнения, которое здесь, в центральной части КНР, случилось на днях. Глаза туманятся слезами, но православные китайцы все еще пытаются «держать марку». Эмоции берут свое уже позже — на отдельной встрече Патриарха Кирилла с ними.
Старшая дочь последнего китайского епископа, умершего в 2003 году, вспомнила, как перед смертью ее отец завещал и наказывал ей во что бы то ни стало беречь и хранить веру предков. Китаец, назвавший себя русским именем Василий, специально к приезду Патриарха приготовил ценный подарок: собственноручно сделанный альбом с фотографиями двенадцатилетней давности — прошлого приезда Патриарха Кирилла, тогда еще митрополита Смоленского и Калиниградского. Чан Дчу Дье (не уверена, что именно так, — записала на слух. — М. Ф.), или проще — Алексей из Харбина, едва сдерживает слезы, рассказывая, как поруганы на его родине православные храмы, многие закрыты и превращены в светские заведения. «У меня тоже есть «китайская мечта», — эмоционально заявляет китаянка Матрона, — чтобы в Китае наконец-то стали действовать православные храмы, и верующие могли свободно совершать свои обряды». В этот момент все взоры устремляются на Патриарха Кирилла. Он — их единственная и последняя надежда. Тем более в свете последних встреч Предстоятеля Русской Церкви с главой КНР и директором Государственного управления по делам религий, на которых обсуждался вопрос о православии в стране.
Несколько часов спустя в посольстве начинается презентация книги Патриарха Кирилла «Свобода и ответственность». Издание уже переведено на множество языков мира, среди которых иврит, арабский и японский. Но именно здесь, в Китае, особо чувствуется, как необходима эта книга и на китайском языке. Еще несколько десятилетий назад православных китайцев было в разы больше. Сегодня из-за политики партии и государства многие потомственные носители русской веры отходят от религии вообще, забывают ее основы и суть. Эта книга — размышления Патриарха Кирилла о том, чтó есть вера и духовность, насколько важны они в жизни человека. Это разговор о нравственности и личной ответственности, рассуждения о свободе. В ней нет императивов и назиданий, требований и условий. Но сколько бы Русская Церковь и Китайское государство ни прилагали усилий по решению религиозного вопроса в республике, без людей и их горячего желания Церковь никогда не поднимется. Сегодня их десятки, но, может быть, прочитав книгу Патриарха, многие вспомнят и о своих корнях, и о своей вере, и о заветах своих отцов и прадедов, а еще через два-три-четыре десятилетия по всему Китаю зазвучат православные молитвы и колокольный звон?
Патриаршая Литургия в Пекине на территории посольства России
День четвертый
Харбин православный
Ожидания увидеть «русский» Харбин почти сразу разбиваются о реальность. От некогда действительно русского города, который был одним из важных и крупных центров белой эмиграции на всем Дальнем Востоке, ничего не осталось. Ну, может быть, то, что русский язык здесь знают гораздо больше китайцев, чем в Пекине. Да и в автобусе кто-то из журналистов шутит, что, по ощущениям, попал в недалекое советское прошлое, правда, почему-то «завоеванное» Китаем: широкие проспекты, типичные постройки середины прошлого века, и лишь на линии горизонта высятся современные здания и почти небоскребы.
Прямо из аэропорта Патриарх Кирилл направляется в один из старинных православных храмов города — Софийский собор. Построенный еще в деревянном исполнении в 1907 году, а два десятилетия спустя возведенный в камне, с 1950-х он был закрыт для богослужений, в нем разместился архитектурный музей Харбина. С этими знаниями весьма неожиданным оказывается то, что собор за годы своего «светского» существования, а закрыт он был в тех же 1950-х, мало изменился. Даже несмотря на то, что правительство Китая, внеся его в списки памятников культуры КНР, не раз с тех пор ремонтировало храм.
Точная копия Богоявленского храма в Санкт-Петербурге, трехглавый и пятидесятиметровый в высоту, собор Святой Софии выполнен в псевдорусском стиле. В глаза бросается не только старинная кирпичная кладка, но и купола с неожиданно большими золотыми православными крестами. Несмотря на политическую нелюбовь к культовым иноверческим сооружениям, городские власти в свое время побоялись снести собор, решив сделать из него архитектурный музей Харбина, и так и не решились снять кресты, сохранив их в целости и сохранности.
Конечно, от некогда богатого убранства храма (известно, что его стены были расписаны русским художником Анастасьевым) почти ничего не осталось. Даже паникадило на фоне теперь уже серых стен кажется совсем одиноким. В двух приделах и алтарной части — экспозиция фотографий, в центре храма — макет Покровского собора города. Все это в целом вначале вызывает некоторое уныние, правда, очень скоро настроение кардинально меняется.
Заботливые китайцы приготовили для высокого московского гостя целую экскурсию по фотоэкcпозиции. Однако очень скоро они сами, открыв рот, начинают слушать Патриарха Кирилла. Вначале Первоиерарх с пастырской заботой начинает выяснять, что стало с тем или иным храмом, потом вспоминает, сколько в городе всего было церквей — двадцать две. Плюс два монастыря, и два духовных учебных заведения.
— А где Иверский храм, а где Ильинский, Никольский? — вопросы Святейшего зачастую вызывают неловкую паузу у экскурсоводов.
— Разрушены… — тихо отвечают они.
Вдруг оказывается, что несколько из представленных в фотоэкспозиции храмов сохранились до наших дней. Состояние их, правда, оставляет желать лучшего: в одном разместился хозяйственный склад, в другом — гаражи.
— Вот было бы здорово отреставрировать их и вернуть верующим,— вслух мечтает Патриарх.
Представитель местного министерства культуры радостно поддерживает идею московского гостя, замечая, что «разрушать — не строить» и что все это — «наследие культуры и духовности».
Из уст Патриарха китайцы впервые узнают печальную историю московского храма Христа Спасителя. По глазам видно, что она их весьма впечатлила.
— А тут же, наверное, был придел? — неожиданно останавливается Патриарх.
Китайцы не знают, что ответить, а высокий гость в это время внимательно осматривает стены и купол собора.
— Тут хорошая акустика? А можно, мы тут споем? — вдруг предлагает Первоиерарх Русской Церкви.
И впервые за последние несколько десятилетий под купол взлетает «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» Кажется, пение слышно на соборной площади — проходящие мимо китайцы останавливаются, а стайка белых голубей взмывает и кружит над собором. Торжественно-радостный звук, словно пеленой, укрывает фотоэкспонаты. В какие-то моменты кажется, что это уже не музей, а действующий храм. Не хватает лишь малого — верующих.
Чудом уцелевший Софийский собор
День пятый
Покровская Литургия
Погода в Харбине не задалась с самого утра. Еще сонный, но уже спешащий к рабочим станкам город накрыл холодный туман, грозящий вот-вот перейти в ливень. 8 утра — это утренний час пик. Широкие проспекты стоят в пробках, а на достаточно узких по сравнению с ними тротуарах толкаются горожане. В историческом центре Харбина — особое оживление. Тут, между католическим костелом и протестантской кирхой, достаточно скромно разместился один из первых православных храмов города и первый храм Китайской Православной Церкви, открытый после периода гонений, — Свято-Покровский собор. Через каких-то два часа здесь начнется патриаршая Литургия.
Юрий, метис по крови (мама русская, а отец китаец), родился и вырос в Харбине. С детства знает не только этот город, но и храм. Говорит, что его мама вместе с другими православными активистами специально в середине 1980-х ездила в Пекин просить, чтобы Покровский собор открыли. С гордостью говорит, что был тесно знаком с отцом Григорием Чжу — единственным тогда православным священником, получившим государственную регистрацию и разрешение на совершение богослужений. В 2000 году, когда отца Григория не стало и храм остался без священника, богослужения здесь стали проходить очень редко и мирянским чином. О крещении детей в Харбине и совершении других таинств и обрядов верующие могут только мечтать. Соотечественникам проще: у них есть возможность хоть изредка летать на Родину и наверстывать упущенное там — креститься, причащаться, исповедоваться, собороваться. У местного населения другой родины нет. А потому многие из них, при том, что постоянно ходят в храм и молятся, не чувствуют себя в церковной полноте и спокойствии. Именно поэтому приезд патриарха Кирилла для них — много больше, чем даже самый главный церковный праздник. Они в их жизни бывают гораздо чаще, чем возможность причаститься у священника, тем более самого главы Русской Церкви.
Колокольный благовест, большая редкость для современного Харбина. Патриарх идет по периметру огражденной территории храма — здороваться и общаться с теми, кто не смог попасть внутрь. Жмет протянутые руки, благословляет детей, осеняет крестом всех стоящих. «Откуда вы?» — спрашивает. В ответ сыплется вся географическая карта Дальнего Востока: Уссурийск, Владивосток, Харбин и множество других названий русских и китайских городов. Студенты, постоянно и временно живущие россияне, просто туристы и даже семьи, которые привезли сюда на лечение своих тяжелобольных детей, — собравшиеся около Покровского храма, кажется, представляют весь срез современного харбинского общества. Кстати, последних еле-еле пропустили в храм: великая китайская безопасность требовала оставить коляски детей-инвалидов на улице. Матери со слезами на глазах пытаются объяснить, что это невозможно: дети неходячие, а держать их на руках всю службу — нереально. Согласование по поводу возможности ввезти коляски в храм ведется около получаса и на уровне Пекина. В какой-то момент подключаются работники консульства РФ и ребята из службы безопасности Патриарха. Поняв, что столь серьезное представительство сломить не удастся, из столицы наконец-то спускается снисходительное «добро». А когда коляски все-таки вносят внутрь, надо видеть гордость и счастье в глазах матерей, может быть, впервые одержавших эту маленькую, но такую значимую для них победу.
Двумя часами позже, уже по завершении Литургии и еще одного обхода верующих, терпеливо стоящих по периметру прихрамовой территории, на встрече с господином Сунь Юнбо, вице-губернатором провинции Хэйлунцзян, в которой, собственно, и расположен Харбин, московский первосвятитель с горечью вспоминает и о несчастных матерях с детьми-инвалидами, и о православных, которые годами ждут Литургий и богослужений со священниками. Сегодня уже два китайских студента уехали учиться в духовные семинарии Москвы и Санкт-Петербурга. Возможно, через несколько лет они вернутся в Харбин или какой-нибудь другой город КНР в сане, если повезет — получат разрешение от властей на деятельность священнослужителей Китайской Православной Церкви, станут первыми китайскими православными священниками в истории современного Китая. Но что делать верующим сейчас?
В полной тишине вдруг раздается тихое патриаршее: «Я очень прошу вас, уважаемый господин Сунь Юнбо, хотя бы два раза в год — на Рождество и Пасху — разрешать русским священникам служить в Покровском соборе города».
Пасхальное приветствие на китайском языке.
День шестой
Шанхайская симфония
Самолет совершает круг над Шанхаем и стремительно берет курс на север. Китайское путешествие подошло к концу. Только покидая Китай, вдруг начинаешь понимать, почему визит Патриарха Кирилла завершился именно здесь, у берегов Восточно-Китайского моря. Пожалуй, именно то, что произошло в Шанхае, станет поворотным и определяющим моментом в истории возрождения Китайской Автономной Православной Церкви.
Из иллюминатора самолета Шанхай кажется мегаполисом грандиозных высоток. На земле же, особенно в историческом центре, буквально утопающем в платанах, — старинным уютным городком конца XVIII — начала XIX веков. Ну, может быть, современная яркая реклама и неоновые вывески немного портят общее впечатление, но если их не замечать, то словно бы погружаешься в далекое и еще прекрасное для Православия в Китае прошлое.
В отличие от Харбина, Шанхай никогда не был «русским», но и здесь после революции и в годы Гражданской войны осело много русских эмигрантов. Их стараниями и пожертвованиями в городе было возведено два храма. Один из них — церковь Святителя Николая, посвященная убиенному императору Николаю Второму, другой — кафедральный собор в честь иконы Божией Матери «Споручница грешных». Это белокаменное здание без крестов, высотой всего 35 метров, несмотря на годы долгого духовного забвения даже сегодня на фоне всех небоскребов и высоток смотрится величественно и торжественно. Свое прямое предназначение храм исполнял недолго, примерно два десятилетия. Построенный в конце 1930-х, уже в конце 1950-х он был закрыт для религиозных служб и национализирован. Практически с тех пор православная община города безуспешно бьется за возвращение здания церкви и возобновление богослужений.
В возможность «богослужения в бывшем кафедральном соборе Шанхая», обозначенном в программе пребывания, верилось с трудом — там же нет алтарной части, Царских врат и прочего необходимого! Однако все это нашлось у городской православной общины: поутру они развесили иконы-постеры на трогательно красных, цвета пасхальной радости, ленточках, привезли для Царских врат ширмы с хорошо отсканированными образами святых. «Мы же постоянно кочуем, у нас нет своего храма, и мы вынуждены искать помещения для богослужений, так что у нас всегда готова церковная богослужебная утварь», — улыбается Светлана, одна из православных Шанхая. Говорит, что, когда украшала пустое помещение собора, у нее дрожали руки. «Это ведь была моя самая большая мечта — хоть раз помолиться здесь!»
Чуть позже — еще более нереальное видение: старик-китаец... в черной рясе и с крестом на груди. Гость из прошлого движется медленно, видно, как ему в силу возраста непросто идти, но чем ближе он подходит, тем больше приосанивается, его взгляд из привычного мудро-спокойно-безразличного меняется на торжествующе-взволнованный и радостный. Он вроде бы даже ускоряет шаг. Это один из двух ныне живущих китайских православных священнослужителей.
Священник Михаил Ван был рукоположен в 1950 году самим тогдашним главой Китайской Автономной Православной Церкви митрополитом Шанхайским Симеоном Ду. Вот уже несколько лет отец Михаил не служит. Сначала кажется, что уже возраст не позволяет. Но когда он во время богослужения начинает уверенным голосом читать литургические тексты, понимаешь, что дело вовсе не в годах. Просто негде. Кафедральный собор закрыт, а в Никольском храме редкие богослужения стали возможны лишь два года назад.
Михаил Ван — один из двух ныне живущих китайских священников
Шанхайская Литургия Патриарха удивительна. И исторической значимостью самого события, и по своей неожиданной для многих духовной силе, и по количеству верующих, среди которых не только соотечественники и выходцы из бывших республик СССР, но и представители других поместных православных церквей — сербы, греки, болгары. И тем, что китайские и русские священники служат вместе. И, конечно, тем преображением внутренних, да пожалуй и внешних стен собора, который современными шанхайцами воспринимается как помещение светское, выставочный зал, этакое культурное мини-экспо. Все богослужебные часы у храма толпятся местные жители, внутрь не входят то ли из боязни, то ли из уважения к не своей религии, но хотя бы в щелочку чуть приоткрытых дверей пытаются заглянуть и краем глаза посмотреть, что происходит.
Это как кульминация концерта — после ряда замечательных произведений в конце вдруг звучит нечто особенное, мощное, что больше всего западает в душу и остается в памяти, становится как бы визитной карточкой события. Да, конечно, первоиерарх Русской Церкви все шесть дней на самых разных уровнях — от правительства до простого народа — говорил о необходимости возродить Китайскую Православную Церковь, восстановить ее храмы, взрастить и воспитать новый клир, начать регулярные богослужения. Но все это до сих пор звучало лишь пожеланиями о том, что «было бы хорошо». И прекрасные мечты стали стремительно претворяться в действительность: в закрытом храме проводится первое богослужение, Патриарху сослужат китайские священники, молятся все православные граждане страны — вот это и есть тот самый финальный аккорд, который подчеркивает красоту всего произведения, но при этом словно очищает, меняет к лучшему душу и сердце, вроде бы ставит торжественную точку, но забыть ее долгое время невозможно.
Патриаршее богослужение в бывшем кафедральном соборе Шанхая
…В самолете Патриарх Кирилл выходит в салон к журналистам, благодарит и благословляет их.
— Ваше Святейшество! Сколько же у вас сил и выносливости! — вдруг восклицает кто-то. — Вы же буквально без остановки шли в гору по Великой Китайской стене!
— Я бы прошел и дальше, до самой вершины горы, если бы не увидел, что те, кто поднимался со мной, немного устали, — улыбается Патриарх.
*Казаков пограничного с Китаем русского острога Албазин пленили в ходе войны в 1685 году и с семьями увели в Китай. По указанию императора им был отведен для постоянного проживания участок земли, из них составили особую императорскую роту. Для духовного окормления албазинцев в Китай были отправлены православные священники — из этого со временем начала вырастать Русская духовная миссия. Дети албазинцев, рожденные в смешанных браках, по отцу все равно считались казаками и сохраняли православную веру. — Ред.
Фото Милены Фаустовой и пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси.
