Что чувствует человек, оказавшийся перед Туринской плащаницей? Почему ее называют пятым Евангелием? Что Церковь говорит о подлинности святыни? Об этом мы поговорили с митрополитом Иларионом, председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, который в составе делегации Русской Православной Церкви поклонился в этом году Туринской плащанице.
— Владыка, что Вы почувствовали, когда впервые приехали поклониться великой святыне?
— Впервые я увидел Туринскую плащаницу, когда десять лет назад сопровождал митрополита Кирилла, нынешнего Святейшего Патриарха, в его паломничестве по Италии. Митрополит Кирилл совершил тогда вечерню перед Плащаницей, и я участвовал в этом богослужении. Было совершенно отчетливое ощущение не просто подлинности того изображения, которое мы видим, но и реального соприкосновения с тем Человеком, Который изображен на Плащанице и Который несомненно есть Господь Иисус Христос. Когда стоишь перед этой святыней, сами собой вспоминаются события Страстной седмицы, в голове и в сердце возникают образы, связанные со страданиями Спасителя, всплывают отрывки из литургических текстов, посвященных этим событиям.
— О подлинности Плащаницы постоянно идут дискуссии. Какова в этом вопросе официальная позиция Русской Православной Церкви?
— Мне кажется, официальной позиции не существует даже у Католической Церкви. Конечно, верующие православные христиане подлинность плащаницы под сомнение не ставят. Неслучайно в Москве, в Сретенском монастыре, есть часовня, где хранится точная ее копия, и многие православные христиане приходят и прикладываются к ней.
Я думаю, что данные, полученные при радиоуглеродном анализе Плащаницы, не могут сейчас восприниматься как адекватный научный результат и быть основанием для сомнений в подлинности полотна. Надо учитывать все те факторы, которые радикальным образом могут изменить датировку Плащаницы — например, температурное воздействие, которому она некогда подверглась во время пожара. Кроме того, изображение лика и тела, которые мы можем видеть на ней, появилось без помощи красок, что ни в Средние века, ни в более раннюю эпоху было невозможно. Ведь соответствующие технологии фиксации изображений появились только сейчас, тогда их не было.
Я не буду перечислять всех доказательств подлинности Плащаницы. Ее надо просто видеть. Когда ты молишься перед ней, то всякие сомнения в ее подлинности исчезают — это лик Спасителя… его невозможно было измыслить человеческим разумом или написать человеческой рукой. Мы знаем и видим иконы Господа, которые написаны людьми. Они в чем-то очень подобны лику на Плащанице, но в нем, этом лике на древнем полотне, есть что-то совершенно особенное.
— Неслучайно ведь Плащаницу нередко называют пятым Евангелием...
— Все же «пятое Евангелие» — это метафора. Евангелие есть Евангелие. Но мы же знаем, что существует так называемое «Евангелие в красках» — икона. Любая икона является произведением художника или группы художников. При всей своей каноничности, она всегда несет некий отпечаток авторского видения. Плащаница же — это нерукотворный лик. Есть предположение, что «Нерукотворный образ», который хранился в Константинополе и в Эдессе и затем таинственным образом исчез, — это и есть Туринская плащаница, только сложенная в восемь раз. Даже если это не один и тот же образ — это образ идентичный. Более того, в ранней Церкви, в живописи катакомб, в мозаиках Равенны, было очень распространено изображение Христа в виде безбородого юноши. В нашей традиции такое изображение сохранилось в виде иконы Спаса Эммануила. А вот лик Спасителя как уже зрелого человека с бородой и длинными волосами возникает и получает распространение в V–VI веках — как раз в то время, когда был обретен «Нерукотворный образ» Христа. И, по всей видимости, именно от этого «Нерукотворного образа» Спасителя и пошел иконографический лик Христа, который мы сегодня видим на наших иконах.
— Владыка, Плащаница находится в католическом соборе Турина. А нормально ли то, что православные приходят поклониться святыням, хранящимся в католических храмах?
— Конечно, ведь такие святыни являются общехристианскими. Святой Амвросий Медиоланский, святой Аполлинарий Равеннский, у мощей которых мы совершали Литургии во время паломничества, — это святые древней неразделенной Церкви, а потому почитаются всеми Православными Церквями. И, конечно, апостол Петр, на гробнице которого мы смогли помолиться в своей поездке, является апостолом для всех христиан.
Эти святыни — общие для всех верующих, и очень хорошо, что сейчас православные христиане посещают их, поклоняются мощам этих угодников Божиих. В каком-то смысле некоторые из этих святынь напоминают нам о времени, когда христиане Востока и Запада еще не были разделены. Я испытал это и на себе лично — когда мы посещали Равенну и молились в равеннских храмах, где чувствуется особая атмосфера древней Церкви, запечатленная в старинных мозаиках…
— В Италию приезжает много российских туристов, это уже стало привычным. Но в этом году сюда приехали тысячи паломников. Где та грань, которая отделяет туризм от паломничества?
— Туризм, прежде всего, сводится к активному отдыху или осмотру достопримечательностей. Паломничество связано с посещением святынь. Стало быть, разница между паломничеством и туризмом заключена в целеполагании. Цель паломничества — это всегда соприкосновение с горним миром через пребывание в святых и памятных для православных христиан местах, поклонение святыням и мощам святых. Надо всегда помнить слова святителя Григория Нисского о том, что главным является то паломничество, которое происходит в твоем сердце.
Турин, Италия
На заставке: Собор Иоанна Крестителя в Турине. Фото stephane333/www.flickr.com
